Подвижник, сторонящийся громких слов
Пётр Чалый… Жителям Воронежской области долгие годы это имя было хорошо знакомо в таком контексте: «Пётр Чалый, собкор «Коммуны». Сотни и сотни материалов, от крохотных информаций до очерков и проблемных статей, увидели свет за этой подписью в ведущей газете воронежского края. Материалы эти, всегда достоверные и неравнодушные, написанные не трафаретно, литературным языком, запоминались, имя автора оставалось в памяти читателей, становясь со временем своего рода знаком качества, обещанием честного и веского журналистского подхода.
Александр Нестругин,
член Союза писателей России
Петропавловский район
Пётр Чалый не только был известным журналистом, но и писал прозу – корневую, вырастающую, казалось, из самой гущи неприукрашенной сельской жизни. Писательство, на долю которого оставались лишь «урывки» бессонных ночей, с молодых лет, с первых опытов освоения художественного слова было для него не забавой, не хобби, а смыслом жизни. И литературная судьба складывалась вроде бы отнюдь не печально: первые публикации в коллективных сборниках и журналах оказались замечены, вызвали добрые отклики читателей и коллег по писательскому цеху, в том числе и Фёдора Абрамова. В 1975 году вышла книга с «говорящим» названием «Косари», за ней последовали «Хранитель памяти», «Перед осенними зорями» (об этой повести, рассказывающей о жизни и творчестве поэта Алексея Прасолова, с теплом отзывался Вадим Кожинов) и без малого десяток других.
В 1987 году Петр Дмитриевич стал членом Союза писателей СССР. А было это тогда делом, ох, каким непростым.
И всё же литературная известность Петра Чалого была как бы приглушена: и другими именами, более «звучными» и модными, и происходившими в стране событиями, всё более тревожными ( те, кто постарше, до сих пор еще вздрагивают при слове «перестройка»), и, в немалой степени, – успешной, но очень сильно напоминающей ревнивую жену газетной работой.
А там подступили чёрной стеной «лихие девяностые» – до сочинительства ли? Многие писательские судьбы, куда более счастливые, ломались как спички. А Пётр Чалый устоял. Более того: его слово, впитав в себя боль и надежду вновь оказавшегося у роковой, рубежной черты русского человека, обрело упрямое, несдающееся, глубокое дыхание и пронзительно-ясное историческое видение. Не декларируя гражданственность, а живя ею, слово это шло к людям: историко-краеведческие тематические выпуски «Поле слободское» в районных газетах Ольховатки и Россоши (с 1992 года по сей день их вышло несколько сотен), издание (с 2006 года) литературного и историко-краеведческого альманаха «Слобожанская тетрадь», многочисленные публикации, как в региональных изданиях (Воронеж, Ростов, Петрозаводск и другие), так и в столичных (Москва, Киев, Минск).
Стараясь сохранить исторические духовные и культурные связи братьев-славян, населяющих украинское порубежье и Слобожанщину (южные территории России, где живут потомки выходцев с Украины), Пётр Чалый многие годы принимает деятельное участие в проведении фольклорных песенных фестивалей в южных районах Воронежской области (Россошь, Кантемировка), куда охотно приезжают соседи из Луганской и Харьковской областей Украины.
Журналист и писатель Пётр Чалый. Фото Михаила Вязового
Важное, определяющее значение имеет в творчестве Петра Чалого тема войны. Войны не вообще, как трагического явления, некоего геополитического тектонического сдвига, а конкретной – Великой Отечественной. Той войны, которая и сейчас, через семьдесят лет после её окончания, не стала одной лишь архивной историей, подёрнутым дымкой времени прошлым, а всё ещё болит, всё ещё блестит на наших щеках солёной влагой, не даёт забыться памяти.
Впрочем, как выяснилось в последние десятилетия, не даёт забыться, тревожит не всех. В постперестроечные годы немало сыскалось вдруг среди нас странного рода оракулов, умеющих видеть в прошлом (уточню – в советском прошлом) вместо трудовых свершений – лишь вышки лагерей, а вместо побед ратных – лишь миллионы смертей, которых можно было бы избежать, если бы не бессердечность Сталина и его лучших полководцев. Разве не проще, не гуманнее, – говорят они, – было бы сдать Ленинград, а не морить в блокаде сотни тысяч его жителей? И к чему возводить в ранг героев ни в грош не ставящих собственную жизнь, всех этих Космодемьянских и Матросовых – тогда как истинным героем является генерал Власов, путём сдачи в плен сохранивший свою жизнь ради борьбы со сталинизмом за демократическое будущее России?
Книги Петра Чалого «Земляки на войне», «Донская высота», «На заставе богатырской», «Кому память, кому слава…» – достойный ответ подобным «гуманистам», отечественным и зарубежным, которым так хочется очернить, принизить, втоптать в грязь добытую кровью наших отцов и дедов Великую Победу, а с нею и нашу благодарную память, нашу гордость, наше общее настоящее и будущее. Вошедшие в эти книги повести, рассказы и очерки – это героическая летопись в лицах, десятки, сотни человеческих судеб, без которых нашу Победу трудно представить. Рассказывая о принимавших участие в войне земляках, отступлении наших войск, тяготах оккупации и кровопролитных освободительных боях на Среднем Дону, на меловых кручах и степных просторах Правобережья, Пётр Чалый честен в оценках и точен в деталях, никогда не позволяет себе приблизительных, бездоказательных суждений, интонация его текстов, всегда сострадательно-доверительная, лишенная малейшей фальши.
Не случайно книги его расходятся очень быстро, причем не только в нашей области. И коллеги-писатели заметили и отметили многолетний труд Петра Дмитриевича: он удостоен Премии Союза писателей России «Имперская культура», считающейся одним из самых значимых творческих отличий.
Отдельного разговора заслуживает история возвращения на родину имени – и творчества, и памяти доброй – талантливого поэта Евгена (Евгения Павловича) Плужника, судьба которого тесно связана с воронежским краем. Не могу не коснуться этой истории, хотя бы вкратце. Вот как говорит об этом сам юбиляр в повести «Дни ранней осени»: «На исходе 1980-х годов по газетным делам попал в райцентровский колхоз «Кантемировец». Записал в свой фирменный блокнот с золотым тиснением на обложке названия воронежской областной газеты «Коммуна» нужные для статьи фамилии, цифры и факты. Положил, было, его в карман, как пришлось открывать его вновь.
Мой собеседник, колхозный парторг Владимир Плужников вдруг сказал, что вернулся с Донбасса, где жил и трудился раньше. Там видел выпущенную в Киеве книгу стихов Евгения Плужника. Владимир Иванович добавил: «А ведь родом поэт из нашей Кантемировки, и у нас его никто не знает. Хотя там его называют классиком украинской литературы».
Казалось бы, ну что значит упоминание имени безвестного литератора (классик? – классики все известны наперечёт, достаточно заглянуть в литературную энциклопедию) в случайном разговоре? Мало ли своих забот – журналистских, житейских? На дворе пресловутая, не к ночи будь помянута, перестройка, страна бурлит, вот-вот громыхнет, задымится-вспыхнет… Но Пётр Дмитриевич уже звонит своей доброй знакомой в Харьков, потом мчится на станцию Лиски, чтобы получить заказанную книгу. Спешит не зря: «Открыл плотный томик. В предисловии убедился, что поэт, действительно, наш земляк. А вот стихи так захватили меня, что я очнулся, когда громогласная проводница на весь вагон объявила: «Кому Россошь! Кому – Роскошь!»
Стихи захватили, не оставила равнодушным и судьба поэта, биографический пунктир которой (1898 – 1936) вычерчен прихотливо, но очень коротко: Кантемировка (детство), Воронеж – Богучар – Бобров (учёба в гимназии), Харьков – Киев (работа, вхождение в литературу), Соловки ( умер в лагерном лазарете). И – почти уже на три десятка лет – не прекращающаяся ни на день работа-забота: исследовательско-краеведческая, архивная (Пётр Дмитриевич, преодолев все строгие ведомственные запреты-ограничения, первым смог ознакомиться с «Личным делом заключённого Плужника Е.П.»), переводческая, издательская ( составленная П. Чалым книга Е. Плужника «Родюча земля» вышла в свет в Воронеже в 2002 году). И, конечно же, писательская: из публикаций в периодике и давнего биографического этюда «Дни ранней осени» выросла с годами целая повесть – горькая, честная и благодарная. Что это, если не подвижничество, сторонящийся громких слов творческий подвиг?!
Источник: газета «Коммуна», №68 (26608) | Пятница, 26 августа 2016 года