Русский каскадёр из «Джейсона Борна»: в российском кино экономят на погонях

Мартин Иванов, сын известного советского каскадёра Виктора Иванова, один из самых востребованных автокаскадёров Голливуда. Он начинал с автогонок, а сегодня в копилке 39-летнего экстремала уже два каскадёрских «Оскара» — премия «Таурус».

Мартин дублировал Мэтта Дэймона во всех «Джейсонах Борнах», Дэниела Крейга в «Кванте милосердия», снимался в «Форсаже» и «Неудержимых». Накануне выхода нового «Джейсона Борна» в российском прокате, АиФ.ru встретился со знаменитым каскадёром, чтобы узнать, как проходили съёмки зрелищного блокбастера.

«У каждого своя работа»

Елена Яковлева, АиФ.ru: Есть легенда, что в сагу о «Джейсоне Борне» вы попали благодаря своему портретному сходству с Мэттом Дэймоном. Это так?

Мартин Иванов: Когда решили снимать «Превосходство Борна» в Москве, обратились к моему отцу (он тоже постановщик трюков и в 90-е жил в США). Отец сказал, что у него есть сын, который похож на Мэтта Дэймона и неплохо ездит на машине. Тогда американцы посмеялись, ведь они подумали, что очередной папаша пытается протолкнуть своего мальчика. А потом на тестах среди каскадёров-гонщиков заметили, что я действительно похож на Дэймона и увидели, как я работаю. Это так понравилось постановщику трюков, что потом он приглашал меня каскадёром во все «Джейсоны Борны», в «Джеймса Бонда», в «Миссию невыполнима», в «Неудержимые», а сейчас в Канаде мы закончили работу над фильмом «Три икса: Мировое господство».

— В новом фильме «Джейсон Борн» вы дублировали не только Мэтта Дэймона, но и Венсана Касселя. Они изначально отдали все трюки на откуп профессионалам или всё же рвались на съёмочную площадку, чтобы что-то выполнить самим?

— Они сразу отдали всю работу нам. У нас была отдельная съёмочная группа, которая снимала трюки, со своим режиссёром и так далее. Актёры приезжали к нам всего на несколько смен, чтобы подснять какие-то кадры в машине, где камера снимает их лицо крупным планом.

— А в кадрах, которые снимаются не крупным планом, вас можно разглядеть?

— Нет. На постпродакшене с помощью компьютерной графики лицо каскадёра заменяют.

— А вам не обидно, что вы сидите за рулём, рискуете, а Мэтт Дэймон и тот же Венсан Кассель получают всю славу?

— Да нет, у каждого своя работа. Это же все знают, что за рулём не Мэтт Дэймон... я как-то спокойно к этому отношусь.

— И всё же вам удалось хоть раз с ветерком прокатиться в машине с Мэттом Дэймоном?

— Да, когда Мэтт Дэймон приезжал на тесты, чтобы привыкнуть к машине. Он проехал кружок, а потом попросил меня прокатить его вместе с друзьями. Я сел за руль, мы катались, снимали видео на смартфон, смеялись и так далее.

«Я не рискую жизнью»

— В «Джейсоне Борне» два ключевых эпизода с участием каскадёров: в начале картины — это гонка в Афинах, а в конце — в Лас-Вегасе. С точки зрения зрителей, все сцены выглядят зрелищными и очень опасными. А с точки зрения профессионала, что в фильме было самым сложным?

— Всё было сложно. Ну, например, ездить с пламенем на капоте в эпизоде в Афинах, когда я дублировал Венсана Касселя (по сюжету, кто-то из протестующих бросает в машину «коктейль Молотова»). Из-за этого пламени я не видел дорогу, и если начинал ехать быстрее, оно гасло. Плюс ещё горела сама машина: её краска, пластмасса, — приходилось всем этим дышать. Не очень-то приятно.

А в Лас-Вегасе была гонка со спецназовским грузовиком, который ехал медленно и тяжело. Я сидел за рулём быстрой машины, и моя задача была ехать так, чтобы его не обогнать. Но сложнее был прыжок в конце этой гонки (Джейсон Борн на машине прыгает с высокого пандуса на крышу спецназовского грузовика). Это было трудно, так как нужно было всё сразу контролировать, смотреть тремя глазами — скорость, трамплин, грузовик. Мы сделали 3-4 дубля, и каждый дубль был с какими-то нюансами.

— А как долго вы репетировали эти опасные трюки?

— На этом проекте было много репетиций и тестов. Ещё до Лас-Вегаса мы три недели тестировали этот грузовик. Также репетировали мой прыжок и сцену, когда грузовик въезжает в пробку и все машины разлетаются по сторонам.

— Удивительно, сколько времени уходит на подготовку пары зрелищных секунд. А сколько всего съёмочных дней лично вы провели в работе над этим фильмом?

— Помимо подготовительного периода, сама съёмка в Лас-Вегасе длилась шесть недель. До этого мы почти месяц снимали Афины в Тенерифе — долго, потому что там как раз была сцена с горящим капотом. Также мы бегали с флагами, резиновыми палками, дрались, изображая протестующих.

— Расскажите про технику безопасности у каскадёров? Выходя на съёмочную площадку, вы уверены, что всё под контролем или всё же понимаете, что рискуете жизнью?

— Да я особо не рискую. Жизнью-то точно не рискую, максимум синячком. Вот на моём прыжке со спецназовским грузовиком первый дубль был достаточно жёстким: я в воздухе буквально врезался в этот самый грузовик и отскочил от него в бетонную стену. Но это всё не смертельно. Бывают, конечно, сильные удары, но для этого у нас есть специальные ремни, шлем и так называемый ханс, который держит шею, чтобы она не оторвалась.

— Выходит, что травм в «Джейсоне Борне» у вас не было. А на других проектах были?

— Нет, у меня их нигде не было.

— А вы можете сказать, сколько всего каскадёров работало над «Джейсоном Борном»?

— В этом проекте было очень много каскадёров, ведь в каждой фоновой машине сидел каскадёр. Например, только в Лас-Вегасе было задействовано примерно 70-90 человек.

— А были среди них ещё русские?

— Из русских были только я и мой отец.

— Он участвовал в массовых сценах? Или у него, как и у вас, была ключевая роль?

— Нет, он ездил на фоновых машинах.

— Сегодня, в век компьютерных технологий, очень многое можно сделать с помощью графики. Многое ли в «Джейсоне Борне» снимали на хромакее (хромакей — зелёный экран, на который при помощи компьютерной графики накладывают необходимый фон — прим.ред.)

— В принципе, все актёрские сцены были сделаны на хромакее. Ну и с трюками тоже что-то дорисовывали. К примеру, одну из сцен, когда грузовик толкает боком Додж Чарджер, снимали в заброшенной гостинице, а на постпродакшене просто дорисовали вокруг все эти небоскрёбы и лампочки.

«В российском кино экономят на погонях»

— Вы двукратный обладатель «Тауруса», каскадёрского «Оскара». А за последнего «Джейсона Борна» вы бы сами себя наградили?

— Это погоня неплохая, но, не знаю, надо посмотреть, что ещё в этом году из автомобильного выйдет. Хотя у этой погони однозначно есть шанс: это уже стало традицией, что все «Борны» выигрывают «Таурус» за лучшую погоню. Все, кроме «Эволюции Борна». Но его снимали без меня и Мэтта Дэймона.

— Вы работали во многих голливудских блокбастерах, снимались в культовой саге о Джеймсе Бонде, в «Форсаже», «Неудержимых». А какой из фильмов для вас оказался самым интересным?

— В каждом фильме было что-то интересное. В «007: Спектр», например, было интересно, когда мы снимали сцены в Австрии, где гоняли в горах по снегу и льду. Для этого нам сделали специальные покрышки с большими шипами — было весело на них кататься. Также в «Спектре» запомнилась погоня в Риме, там у меня была очень интересная гоночная машина — прототип Ягуара.

В «Кванте милосердия» мне тоже понравилось, потому что я ездил на Астон Мартине по мраморному карьеру, по гравию. Для Астона Мартина это абсолютно чужая земля, но машина всё прошла без всяких поломок, проблем.

Опять же в этом «Джейсоне Борне» в Лас-Вегасе с грузовиком было интересно, как он на скорости швыряет все машины, а я от них всё время уворачиваюсь.

— Вы пришли в мир каскадёров из автогонок, а вообще, как становятся каскадёрами. Есть ли какие-то каскадёрские школы?

— Каскадёрских школ как таковых не существует. Обычно каскадёрами становятся спортсмены или бывшие спортсмены.

— Говорят, что заработки каскадёров в Голливуде значительно отличаются от наших. В том числе различается уровень подготовки трюков — там риск получить травму ниже. Это действительно так?

— Да, зарплата отличается и травм там действительно, может быть, меньше. Но вообще сейчас редко травмируются, потому что есть много всяких приспособлений и защит.

— Насколько я знаю, вы как-то выступали в роли постановщика трюков в российских картинах...

— Это было очень давно, я работал на «Индиго», «Руд и Сэм». В последние несколько лет в России я в основном работаю только в рекламах, потому что в российское кино погони вообще не вставляют, это очень дорого и на этом экономят.

— Кажется, что каскадёры — это совершенно бесстрашные люди. А есть такие трюки, которые бы вы не стали выполнять, от которых точно откажетесь?

— Не знаю, это надо смотреть по ситуации, по обстановке.

Чаще всего сам постановщик трюков говорит «нет», ведь он отвечает за то, чтобы никто не пострадал. Поэтому бывает как раз наоборот, когда каскадёр подходит к постановщику трюков и уговаривает его, что всё нормально, что он справится с задачей и так далее.

— А не на работе, в жизни, вы чего-то боитесь?

— Нет, особо ничего не боюсь.

— В мир кинокаскадёров вас привёл собственный отец. У вас самого сейчас есть маленький сын. Вы бы хотели, чтобы он стал каскадёром или, наоборот, постараетесь уберечь его от этого?

— Если он захочет, почему бы и нет. Мой сын сейчас занимается мотокроссом, это ему очень интересно. Он уже сам пишет какие-то сцены трюковые...

— И это в 5-летнем возрасте?

— Ему сейчас уже почти 6. Да, он всё время придумывает какие-то трюки: машина прыгает туда, водитель выпрыгивает сюда.

— Судя по всему, династия каскадёров продолжится

— Да, может быть, растёт постановщик трюков.