Колонки: Сергей Худиев: Есть вещи похуже либерализма

Грандиозный скандал, который произвели высказывания отца Всеволода Чаплина, поднял несколько тем, достойных рассмотрения. В частности, о либерализме, гуманизме и христианстве – поскольку всеми тремя терминами могут называть разные вещи. Напомним, что такое либерализм. Есть, по крайней мере, два разных либерализма – классический и социальный. Классический говорит о личной свободе, прежде всего свободе от государственного принуждения. Свободе вероисповедания, слова, собраний, предпринимательской деятельности, торговли. Он подчеркивает личную ответственность человека за свое благополучие – человек должен добиваться достатка упорным трудом. Функции государства сводятся к обороне, поддержанию закона и порядка и строительству дорог. При этом вмешательство государства в жизнь людей должно быть как можно меньше. Социальный либерализм говорит, что выходцам из благополучного среднего класса хорошо об этом рассуждать – но что если человек родился в бедной семье, которая не могла дать ему образования? Что если он принадлежит к притесняемому меньшинству, на которое смотрят косо и представителей которого избегают брать на работу? Не будут ли в его ситуации призывы усердно трудиться и всего добиться просто издевательством? Поэтому для социального либерала государство должно активно помогать людям, особенно тем, кому не повезло в этой жизни, представителям меньшинств, которые сталкиваются с враждебностью и дискриминацией. Равенство в этом случае требует постоянного вмешательства государства, которое запрещает и наказывает дискриминацию. «Либерализм» в современном значении слова, особенно в США, – это, прежде всего, социальный либерализм. Классических либералов, напротив, в наше время называют «консерваторами». В реальности есть определенный баланс между классическим и социальным либерализмом, свободой личной инициативы и поддержкой нуждающихся. Ситуация, однако, меняется, когда в качестве «угнетенных меньшинств», на защиту которых должно спешить либеральное государство, начинают рассматриваться уже не расовые или этнические группы, а люди с особенностями в сексуальном поведении.

Такой либерализм, как движение, враждебное религии, здравому смыслу, свободе (картина Ильи Репина «17-е октября»)

Для современного либерала отказывать в работе, обслуживании или еще каких-либо благах гомосексуалисту – все равно что отказывать чернокожему, это такой же вопиющий акт ненависти и дискриминации, который общество должно резко осуждать, а государство – преследовать. Это приводит к хорошо известным случаям, когда, например, пекари, отказавшиеся печь пирог для гомосексуальной «свадьбы», подвергались огромным штрафам. Попытки объяснить, что в данном случае пекари (или другие мелкие предприниматели) отказывались не от обслуживания определенных людей, а от участия в определенных мероприятиях, не увенчались успехом. Либерал преследует дискриминацию везде, где он ее видит – а видит он ее везде. Либерализм принципиально враждебен любым людям или сообществам, которые по религиозным, медицинским или каким угодно еще мотивам не одобряют сексуальных девиаций. Понятно, что это приводит к сворачиванию свободы вероисповедания – на уровне государства – и свободы слова на уровне общества. Речи, не одобряющие тот же гомосексуализм, не преследуются государством (в США, в Европе могут преследоваться), но создают настолько серьезные проблемы в карьере, что мало кто решится их вести. В последнее время либералы (на уровне президента США) защищают «право» трансгендеров (то есть людей, психологически относящих себя к противоположному полу) пользоваться туалетами, душевыми и раздевалками своего «психологического», а не биологического пола. Консерваторы, естественно, возмущены поведением допускать в женские раздевалки мужиков, считающих себя женщинами, и указывают на то, что женщины имеют право на приватность и уважение к их стыдливости – а либералы с еще большим возмущением сравнивают таких нетерпимых людей с расистами 1950-х годов, которые не хотели допускать чернокожих в места для белых. При этом для либералов очень важно контролировать систему образования и бороться с ее помощью против «гомофобии» и «нетерпимости», то есть любых взглядов, несогласных с их собственными. Давление – вы обязаны проводить идеологическую индоктринацию в детских садах и школах, как во всем цивилизованном мире – оказывается и на нашу страну, пока, к счастью, совершенно безуспешно. Такой либерализм, как движение, враждебное религии, здравому смыслу, свободе вообще и свободе вероисповедания в особенности, вызывает понятное неприятие у многих, особенно учитывая миссионерское рвение, с которым американские либералы рвутся навязать свои взгляды всему миру. В этой ситуации антилиберальная позиция, которую озвучивает отец Всеволод, ясна, но к ней можно предъявить по крайней мере две претензии. Во-первых, это оппозиция снизу, а не сверху, во-вторых, в реальности она помогает либералам, а не препятствует им. В самом деле, либерализму можно возражать с двух сторон – сверху, с позиций христианства и консерватизма (напомню, что традиционные либералы сейчас и называются «консерваторами»), с точки зрения защиты свободы вероисповедания и свободы от идеологического принуждения вообще, а можно и снизу, с антихристианских позиций. Бывают вещи намного хуже либерализма. ДАИШ тоже (в теории) против разврата и особенно содомии, что, впрочем, покупать рабынь не мешает, потому как в их определение разврата это не входит. Можно быть в оппозиции либерализму снизу – со стороны ада, где Сталин, Гитлер, Абу Бакр Аль-Багдади и другие люди, тоже полагающие себя ревнителями чистых и строгих нравов, решительными противниками декаданса и разврата. Когда вы пытаетесь быть консерваторами и христианами просто в пику либералам, вас, естественно, выносит в сторону ада – там течение сильное. Апология войны, насилия и бесчеловечности, полного пренебрежения к человеческой жизни и свободе, несомненно, является антилиберальной. Ее проблема в том, что она также является и антихристианской. Надо отметить и путаницу, которая возникает в связи со словом «гуманизм». В ХХ веке в англоязычном мире термином «гуманисты» стали называть себя атеисты – из-за негативных коннотаций, которые вызывало слово «атеизм». Но тем же словом обозначается то, что в русском языке соответствует «человечности», «человеколюбию». Это порождает абсурдное положение дел, когда противники «гуманизма» в смысле «атеизма» отрицают «гуманизм» в смысле «человеколюбия», а это никак невозможно согласовать с верой в человеколюбивого Бога, который заповедует любить ближнего. Возникает ситуация, когда от имени христианства проповедуется нечто прямо противное заповедям Божиим. Но эта проповедь оказывается желанной и востребованной – не внутри церкви, а как раз у ее идейных противников, тех самых либералов, против которых она теоретически направлена. Дело в том, что основной метод продвижения либерализма, с успехом сработавший на Западе, – это метод неприемлемой альтернативы. Чтобы побудить людей согласиться с чем-то неприемлемым, это надо представить как альтернативу чему-то еще более неприемлемому. Например, представить либеральную индоктринацию в школах как альтернативу «женскому обрезанию». Предъявим людям отвратительный (и действительно отвратительный) вариант В, и они забудут, как они плевались на вариант А. Конечно, разумный человек скажет, что его оба варианта не устраивают, но массовые движухи и не предполагают таких глубоких рассуждений, там все просто: «Вы с нами или с ними? Да или нет?» В этом отношении люди, соглашающиеся играть роль «бесчеловечных фундаменталистов», просто идеально вписываются в схему. Например, в США был такой пастор, Фред Фелпс. Он возглавлял маленькую общинку, состоявшую исключительно из его родственников, и сильно подвизался против содомии. Подвиги его состояли в том, что он являлся на похороны различных лиц с плакатами «Бог ненавидит извращенцев», а также «Бог ненавидит Швецию/Леди Гагу/США/ и так далее». Являлся он и на похороны солдат, убитых в Ираке, с плакатом «слава Богу за убитых солдат», заявляя, что убитые солдаты – это кара Божия за то, что в Америке развели такой либерализм. Запретить ему было нельзя из-за свободы манифестаций, американские христиане на него сильно огорчались и увещевали прекратить, но он не слушал. Но вот его вроде враги, либералы, сделали из него супермегазвезду – написали кучу колонок, отслеживали все его подвиги и возвещали о них миру, я видел снятый про него двухсерийный документальный фильм с ясным посланием – вот все, кто против нас, они все такие, как Фелпс. Вы за Фелпса или вы за нас? Едва ли они этого Фелпса наняли – я думаю, это он совершенно искренне воевал с Содомом и Гоморрой, только со стороны было ясно, что он воюет не против, а за, старательно играет отведенную ему роль. Конечно, я не сравниваю Фреда Фелпса и отца Всеволода – я объясняю, как работает механизм. И в нашей стране он работает исправно – высказывания отца Всеволода на радио «Эхо Москвы» и его заметка по поводу «женского обрезания» (надо отметить, что в своих дальнейших публикациях он пересмотрел свою точку зрения на это явление) были немедленно растиражированы, произвели большие обсуждения и оказались в центре внимания. Националистические украинские ресурсы и либеральные российские тут же бросились показывать «подлинное лицо РПЦ МП», которая-де одобряет массовые убийства и обожает Сталина, в костер подбросили фейков, вполне безобидные высказывания других православных священнослужителей получили самое зловещее истолкование, ведь теперь все точно знают, что православные хотят всех обрезать и убить. Антицерковные СМИ и блогеры отработали на пять – что от них, собственно, и ожидалось. Они на своей идеологической стороне и служат ей верно. Очень печально, когда той же стороне служит и священник, играя ровно ту роль, которую ему отводят. Христианство не определяет себя через противостояние либерализму – оно определяет себя через свое собственное, догматическое и нравственное содержание, с которым да, либерализм несовместим, но которое было таким же, когда либерализма и в помине не было. В рамках христианской веры каждая человеческая жизнь обладает уникальным достоинством и ценностью в очах Бога, от зачатия до естественной смерти. Государство может и иногда обязано тушить огонь огнем – прибегать к насилию для обуздания насилия, уголовного или революционного, но нравственный вектор, который задает христианство, однозначно направлен к тому, чтобы по возможности беречь и щадить людей, даже вопиюще дурных. «Ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лук. 9:56).

Теги:  церковь, РПЦ, общество, идеология, Всеволод Чаплин, либерализм, консерватизм