Свиньи важнее людей. Стоки со свинокомплексов отравляют земли Белгородчины

Анатолий Закопырин - автор нескольких книг. Одна из них - «Белгородчина: ради наших детей спасем, пока не поздно!» - оформлена как открытое письмо к президенту. С дня ее издания прошло шесть лет, но ничего из того, о чем говорилось в этой книге, не изменилось.

Свиные стоки вреднее радиации

«Эта стостраничная книжка заставила меня ознакомиться с массой информации и про организацию сельскохозяйственного производства, со статистикой. Я в ней обращаюсь к президенту Путину с самой больной темой лично для меня – о том, что происходит с нашими черноземами. Хоть я по образованию строитель, но и в колхозе проработал достаточно, с 12 до 19 лет, когда поступил в институт, так что о крестьянском хозяйстве знаю достаточно, - говорит Анатолий Закопырин. - После развала страны Белгородчина, как и все остальные регионы, поплыла самостоятельно, и кто пришел к власти в регионе, тот и определял направление производственной и хозяйственной деятельности. В нашей области к власти пришли люди, которые знали основы сельского хозяйства.

Белгородчина всегда была передовой сельскохозяйственной областью в Советском союзе. Крупные преобразования в нашей области начались с 70-х годов прошлого века, когда секретарем обкома партии был Николай Васильев. Это он внедрил в регионе крупные промышленные производства мяса и молока – при нем начали переходить на промышленную основу, появились крупные свиноводческие комплексы и комплексы по производству молока. При нем было построено 19 крупных свинокомплексов, на 20, 30 тысяч голов. А один, губкинский свинокомплекс, был мощностью 107 тысяч голов свиней. По тем временам это запредельная мощность, таких свинокомплексов в стране было всего три – один наш, один в Краснодарском крае и еще один в Подмосковье – на этом последнем я был, и чтобы туда попасть, брал разрешение в отделе ЦК.

Что собой представляли тогда эти свинокомплексы? Это были самые передовые европейские технологии того времени. Губкинский свинокомплекс потребовал огромных капитальных вложений на очистку стоков. При той власти, коммунистической, потребовалось сделать цех обезвоживания стоков – отбирали твердую составляющую стоков, стояли ленточные фильтры, с них она грузилась на транспортеры и тракторами вывозилась в специальные места хранения, бетонные, на них все было сделано по науке: водонепроницаемые площади, где твердый навоз лежал 10 - 12 лет, после чего его разрешалось применять на подстилку скоту. Было предусмотрено насыщение стоков кислородом. Кислород применяли для обеззараживания стоков.

Дело в том, что свиные токи очень вредные. Они вреднее, чем радиация. Некоторые составляющие – твердые металлы, у которых даже неизвестен период полураспада. Это очень «злой» навоз».

- И его сейчас отправляют на поля как удобрение?

- За свою жизнь я не видел, чтобы в моем селе, где живут потомственные казаки, кто-нибудь когда-нибудь выбрасывал в огород навоз свиней. Это было категорически запрещено, исторически люди знали, что его употреблять нельзя. Однако он содержит огромное количество органики и, безусловно, как бы является удобрением – но это «удобрение» приводит к тому, что гибнет чернозем.

Свинья потребляет в сутки до 8 кг воды. И эти стоки шли в отстойники - огромные резервуары на уровне земли, в которые снизу подавался сжатый кислород. И после обеззараживания они шли в отстойники – первичные, вторичные, потом в пруды-отстойники по схеме, и на последнем пруду, огромном, который делали с гидротехническими сооружениями, с плотинами, там стояла насосная, которая забирала стоки и имела артезианские скважины и подавала стоки на поля орошения, причем они разводились водой в пропорции один к шести - на один кг стоков 6 кг воды. На губкинском свинокомплексе было 3600 га земли были отведены под поля орошения – эту норму строго контролировали, а на службе контроля стояли тогда санитарные, ветеринарные врачи, которые подчинялись науке, которые знали, что если они навредят, их выгонят из партии и отдадут под суд. И на этих полях ходили дождевальные установки, и там выращивали корнеплоды, ячмень, овес, кукурузу – культуры, которые под строгим контролем попадали только в корм скоту. Сегодня так делается везде, во всем мире, кроме России, кроме нашей области. Существует усредненная норма – вот есть 900 голов свиней – и хватит, больше не надо, потому что это природа, с ней надо дружить.

Первый опыт эксплуатации показал, что содержать такое огромное количество свиней очень сложно: стоков было такое огромное количество, что с ними не справлялись, воды не хватало для разбавления, плотины не держали, много было аварий. Мой друг, выпускник моей школы Георгий Погорелов, кандидат сельхознаук, орденоносец, рассказывал мне об этом. Случилось несчастье, стоки попали в Печенежское водохранилище и даже в Луганскую область. Ведь наш регион во многих местах имеет карстовые явления. Вообще из всех областей Центрального Черноземья в нашем регионе самый неровный рельеф, на каждый 100 квадратов пашни мы имеем по километру речных долин, оврагов, вершин – нам при таком рельефе заниматься таким количеством стоков вообще проблематично. В своей книге я назвал строительство у нас такого огромного количества свинокомплексов аферой 21-го века и преступлением

Европейский опыт взяли наполовину

- И ведь сегодня из того комплекса работ, по обеззараживанию стоков, которые производились в Советском союзе, вообще почти ничего не делается?

- Да, никто не хочет нести такие затраты – ведь при них эффективность этих комплексов будет вообще нулевая. И еще один вопрос – что за свинину мы получаем? Можно ли ею кормить детей, подростков, людей детородного возраста? Поросенка в обычных условиях, в деревне растят год до взрослой свиньи, до веса в 100 кг. На один килограмм живого веса свиньи тратилось до 8 кг корма. А тут они за три месяца вырастают – за счет чего? Знаете, тот самый Губкинский свинокомплекс демонстрировали представителям соцстран содружества, демонстрировали американцам – все смотрели, качали головами – но ни одна страна у себя ничего подобного строить не стала. Сегодня технологии производства свиней на Западе достигли совершенства. Наиболее нам подходит опыт Дании, которая занимает 3-е место в мире по производству свинины, в ней около 12 тысяч свинарников.

- У них тоже свинокомплексы?

-Нет, у них небольшие свинарники – по 600-900 голов. Вся страна равномерно покрыта сетью этих хозяйств, и это в основном семейные фермы. С одной стороны, там люди в селах загружены работой, и с другой стороны - природа не несет чрезмерной нагрузки. Там на 600-900 свиней приходится 150-200 гектаров земли. У хозяина все свиные стоки используются на его земле, он ни одного килограмма выращенного на этой земле никуда, кроме как в корм скоту, не девает – в них там очень строгий экологический контроль. И все стоки хранятся в воздухонепроницаемых закрытых железобетонных емкостях. Мы взяли их технологию выращивания свиней – за 3 месяца, как из пулемета, вырастают свиньи, - да еще на крупных предприятиях, а вторую часть – сбор и обеззараживание стоков, отбор твердой части навоза, карантирование стоков, устройство прудов-отстойников, - все это отбросили. И сегодня стоки в результате сливаются на поля, в реки, причем в огромных количествах.

Впервые я столкнулся с этим в 2003 году. Я живу в своем селе Радьковка, в 90-е годы, когда товарищи на тех заводах в Сибири, где я работал, приобретали их в собственность, я чистил реку в родной Радьковке, добивался выделения для этого федеральных средств. «Все, что Бог не делает – все к лучшему» - так говорила Мария Матвеевна, моя мать. И вот сейчас я жду, когда же Бог смилуется над нами, последними русскими, живущими в селах?

Один из владельцев таких свинарников, по данным за 2012 год, лично получил за год 480 миллионов рублей чистой прибыли. Неплохая компания, так? Сейчас огромное количество гигантских свинарников покрыли Белгородскую область, захватив истоки рек – истоки Сейма, Северского Донца, всех остальных туда впадающих, пруды, подземные источники, заражение которых продолжается с 2005 года, идет бесконтрольно, потому что сегодняшний учет и контроль – это фикция, и сегодняшние экспертизы - это продажные бумажки. Я за это отвечаю, потому что не раз сталкивался в судебном порядке с экспертизами. У нас в Радьковке на лучших пахотных землях в верховье трех родников – Вершина, Сизый Яр и Попова балка, при древнем русском кургане поставили свинокомплекс на 37 тысяч голов. Вместо первичных, вторичных отстойников, без разделения стоков на твердые и жидкие фракции, без всего! Вырыли просто в грунте огромные ямы для отстойников, покрыли их пленкой, и прокуроры с гордостью говорят, что эта пленка немецкая! Сохранять стоки в таком «бурдюке» - это просто смешно. Мы сегодня стоим перед огромнейшей проблемой. Огромные площади с этими токами нагреваются, поднимаются в воздух, облака с этих комплексов витают над селами, и их содержимое, в котором 22 отравляющих вещества, опускаются на землю, на поля, на луга, заражая и отравляя все вокруг себя. И то же самое происходит по всей области, в которой сейчас 3,5 миллиона голов свиней.

Лучшие поля в Радьковке отвели и подписали документы те люди, которые и сейчас находятся у власти. Мы начали с ними воевать через прокуратуру. Тогда же была издана и эта книга, с которой мы начали разговор. Я опросил много специалистов в Белгороде, которые имеют практические и теоретические знания в сельском хозяйстве. И все они подтвердили мои худшие опасения. Вот что я написал в книге: «Возможно ли, чтобы в какой-нибудь стране могло случиться подобное, когда среди трех родников, при древне-русском кургане, среди действующих сел, среди прудов, на водосборной территории нерестовой речки Донецкая Сеймица, на площади 20 на 5 км расположили 4 гигантских свинокомплекса?» Кстати, сейчас их уже семь! «Ответственно заявляю, что программа развития свиноводства на основе гигантских свинокомплексов – это не прорыв, а прыжок с трамплина, у которого отсутствует гора приземления. Очень скоро, через 10-15 лет, реки Донецкая Сеймица, Северский Донец, Пселл, Ворскла, Корень, Короча, Белгородское водохранилище превратятся в сточные канавы, покроются ряской и зарастут такой же неведомой никому растительностью, как это уже произошло с рекой Донецкая Сеймица».

У нас на территории Прохоровского района безработица в селах достигла 68,7% от числа трудоспособного населения. Отсюда – беспробудное пьянство, преждевременная смерть, а также нежелание молодежи оставаться в селе. Европейский опыт уже решили перенять на Кубани: он строят у себя не гиганты, а «пятачки» на 2 тысячи голов свиней.

И конечно, нужно сохранить наш драгоценный чернозем. Погубить такой уникальный природный ресурс – это значит предать своих детей! В советские времена была травопольная система оборота, косились луга, обеспечивалась хорошая нагрузка на чернозем, в полях попеременно высаживали то кукурузу, то подсолнечник, ячмень, пшеницу. Сегодня по 7-9 лет чернозем не видит никаких технических культур, идет полное истощение земли.

Биологизация – не панацея

- Но ведь сейчас в регионе вовсю говорят о биологизации земледелия?

- Биологизация – это хорошо. Но биологизация вместе со свинокомплексами – все равно что парное молоко смешать с водкой.

- Анатолий Николаевич, и что, по-вашему, надо делать, чтобы не допустить в регионе экологической катастрофы?

- На Западе бизнес-сообщество давно поняло, что беречь природу экономически выгодно, и эту необходимость они обеспечивают законами, которые строго соблюдаются. В нашей стране тоже создана солидная законодательная база для охраны природы. И природу Белгородчины еще не поздно спасти от дальнейшего надругательства. Ситуация чрезвычайная, поэтому надо создавать и чрезвычайную комиссию, в которую надо привлечь лучших ученых и практиков страны – экологов, агрономов, агротехников, землеустроителей, юристов, экономистов. Полномочия у этой комиссии должны быть ничем, кроме законов, не ограничены. Она должна в кратчайшие сроки провести обследование действующих свиноводческих комплексов, и работу тех, где деятельность ведется с нарушением экологического и природоохранного законодательства, где наблюдается угроза экологической безопасности, необходимо немедленно остановить. Юридические основания для остановки таких предприятий имеются в российском законодательстве. Одновременно нужно изучить возможность продолжения деятельности каждого конкретного предприятия после реализации необходимых мер по технологии утилизации отходов и обеспечению экологической безопасности. Следует также изучить возможности ликвидации последствий негативного воздействия на природу, дать рекомендации по восстановительным мероприятиям.

И для ликвидации безработицы на селе необходима конкретная программа по созданию сотен мелких предприятий, как в сфере сельхозпроизводства, так и в промышленности. Сегодня еще не поздно. Валентин Распутин писал, что без деревни мы осиротеем. Мне же думается, что без деревни Россия как государство просто исчезнет.