Пиррова победа Эрдогана
Провал военного переворота в Турции обернулся другим переворотом — политическим. Пользуясь режимом чрезвычайного положения, руководство страны взялось за радикальную трансформацию складывавшейся десятилетиями социально-политической структуры. Тем не менее положение Эрдогана остаётся шатким.
Очень странный путч
Почти каждый автор, писавший в последние недели о событиях в Турции, отмечал поразительную своевременность попытки переворота. Действительно, те несколько часов, которые понадобились верным президенту армейским частям и полиции для нейтрализации заговорщиков, приблизили Тайипа Эрдогана к его заветной цели сильнее, чем все годы нахождения у власти. Проект, лелеемый сторонниками политического ислама на протяжении десятилетий, наконец обретает зримые формы. Неудивительно, что сразу после подавления мятежа Эрдоган назвал произошедшее «подарком аллаха».
Так что же это было: реальный, хотя и неудавшийся переворот или политический спектакль, невольно заставляющий вспомнить о поджоге рейхстага? На первый взгляд, в событиях 15—16 июля много странного. Плохая подготовка, крайне ограниченное число участников, их несогласованные действия… Выступление больше напоминало некий заведомо обречённый на провал жест отчаяния, чем серьёзный заговор. С другой стороны, после всех чисток силовых органов, проведённых в последние годы, трудно было ждать иной картины. Обстановка в Турции и роль армии сегодня сильно отличаются от реалий 1960—1990-х годов, когда вооружённые силы неоднократно свергали политическое руководство страны.
Сомневаться в официальной версии случившегося заставляют и прежние действия властей. Провокации и многоходовые интриги стали отличительной чертой режима Эрдогана. Ради достижения своих целей власть готова разыгрывать самые изощрённые представления. Достаточно вспомнить прошлый год, когда правящая Партия справедливости и развития (ПСР) неудачно выступила на июньских парламентских выборах и не могла самостоятельно сформировать правительство. В этих условиях была сделана ставка на искусственное разжигание курдского сепаратизма. Кровавые теракты, за организацией которых явно проглядывал след турецких спецслужб, вызвали возмущение курдов и фактически ввергли юго-восток страны в состояние гражданской войны. Спровоцировав рост националистической истерии, ПСР с триумфом выиграла повторные выборы в ноябре.
И всё же полностью исключать попытку насильственного свержения власти нельзя. На возможность дестабилизации указывали раскол правящей элиты, рост недовольства в армейских кругах и конфликт Эрдогана с США и Евросоюзом. В том, что переворот не был инспирирован властями, уверены и в Коммунистической партии Турции. Пленум ЦК КПТ, собравшийся для оценки ситуации, подчеркнул, что события июля следует рассматривать с точки зрения борьбы за власть между сторонниками Эрдогана и последователями Фетхуллаха Гюлена.
Тень Гюлена
Чтобы прояснить суть этого противостояния, ненадолго углубимся в историю. В 1920-х годах, после прихода к власти Кемаля Ататюрка, религия в Турции была отделена от государства. Поддержали это, разумеется, не все. В стране возникает полуподпольное движение «Нурджулар» во главе с известным богословом Саидом Нурси. Не видя перспектив насильственного свержения «безбожной власти», его сторонники сделали ставку на «революцию снизу». Для этого стала создаваться сеть религиозных общин, благотворительных организаций и учебных заведений, с помощью которых распространялись идеи шариата.
Самым известным последователем Нурси стал Фетхуллах Гюлен. Не отказываясь в целом от идей «Нурджулара», он вывел движение на новый уровень. Гюлен занялся «модернизацией» ислама, приспосабливая его к современным достижениям науки и общественной мысли. Но цель при этом осталась прежней: шаг за шагом, используя культурно-просветительскую деятельность, добиваться сворачивания Турции со светского пути.
Деятельность Гюлена оказалась успешной. Заручившись негласной поддержкой бизнес-кругов и сторонников в органах государственной власти, он в 1980—1990-е годы создал целую сеть образовательных, медицинских, культурных учреждений. Параллельно с этим процессом происходит другой — экономический. На волне неолиберальных реформ возросло влияние так называемых анатолийских львов — промышленных центров азиатской части Турции. В отличие от стамбульского бизнеса, имеющего тесные связи с армией и светскими политическими силами, за этими «львами» стояли происламские кланы, близкие к «Нурджулару», а затем — к созданному Гюленом движению «Хизмет».
Всё вместе это привело к резкому росту влияния политического ислама. В 2002 году к власти пришла Партия справедливости и развития, опиравшаяся на пропагандируемый Гюленом модернизированный ислам. По мнению многих, именно поддержка со стороны «Хизмета» обеспечила победу ПСР и Эрдогану. Их тесное сотрудничество продолжалось больше десяти лет. Проводимые в это время реформы, включая ослабление политической роли армии и постепенную исламизацию общества, не просто соответствовали идеям Гюлена, но и, по мнению оппозиции, стали возможными исключительно благодаря опоре на разветвлённую сеть движения «Хизмет».
Примерно пять лет назад отношения между союзниками начинают портиться. Маниакальная тщеславность Эрдогана не позволяла ему делить власть с кем-либо. Когда его позиции достаточно окрепли, союз с Гюленом был разорван. В мае этого года «Хизмет» объявили террористической организацией, а провал переворота был использован Эрдоганом для тотальной чистки армии, государственных структур и системы образования от сторонников Гюлена.
Как подчёркивают турецкие коммунисты, обе враждующие клики имеют совершенно схожие идеологию и классовую идентичность. Будучи буржуазным политиком и врагом рабочего класса, Эрдоган ничем не отличается от заговорщиков, которые хотели его свергнуть. Поэтому, с одной стороны, организаторы переворота ничего общего не имеют с интересами народа. А с другой — абсурдно представлять подавление путча как «праздник демократии».
Важным является ещё одно замечание КПТ. По мнению партии, Эрдоган в очередной раз сыграл роль жертвы международного заговора, укрепил свою поддержку и получил больше полномочий для преследований всех несогласных с правительственным курсом.
Опасность исламизации
На сегодняшний день число арестованных граждан Турции приблизилось к 10 тысячам. Уволены 60 тысяч человек, включая 8 тысяч сотрудников полиции, 3 тысячи военнослужащих и столько же судей. Сняты со своих должностей 30 губернаторов провинций и сотни правительственных чиновников. Но наиболее серьёзным чисткам подверглась система образования. Число уволенных учителей превысило 20 тысяч, с кафедр изгнаны сотни профессоров и деканы почти всех турецких вузов.
Понятно, что подавляющее большинство этих людей не могло даже косвенно участвовать в перевороте. Но в этом их и не обвиняют. Как пишет проправительственная газета «Йени акыт», пора избавиться от всех, кто «при удобном случае встанет на сторону мятежников». К ним издание относит всех представителей левых взглядов, а также кемалистов (сторонников светского национализма), либералов и алевитов (культурно-религиозная общность, близкая к шиитам).
Преследования потенциальных оппозиционеров облегчаются режимом чрезвычайного положения. Введённый сроком на три месяца, он, как отмечают в Анкаре, будет сопровождаться «быстрыми и эффективными мерами для пресечения угроз демократии». Причём «спасать демократию» власти намерены весьма специфическими мерами. Согласно турецкой Конституции, во время действия режима ЧП «осуществление основных прав и свобод может быть частично или полностью приостановлено». Так, например, граждан могут задерживать без предъявления обвинения на срок до 30 дней. Вдобавок к этому Анкара приостановила действие на территории страны Европейской конвенции по правам человека.
Теперь турецкое правительство свободно принимать законы в обход парламента. Первым делом эти полномочия были использованы для «наведения порядка» в медиасфере. Независимые издания практически полностью ликвидированы. Правительством принято решение о закрытии 131 СМИ, в том числе 45 газет, 16 телеканалов, 29 издательств и т.д.
Вторым не менее важным шагом стало реформирование вооружённых сил. Армия лишается какой бы то ни было самостоятельности. Сухопутные войска, военно-морские и военно-воздушные силы выводятся из подчинения генеральному штабу и передаются в ведение министерства национальной обороны. В свою очередь, руководитель генштаба, а также глава Национальной разведывательной организации переподчинены президенту (прежде они отчитывались исключительно перед главой правительства). Президент и премьер-министр наделяются правом отдавать военные приказы. Высший военный совет, являющийся основным органом управления турецкой армией и принимающий, в частности, кадровые решения, также ставится под контроль исполнительной власти. В его состав теперь будут входить гражданские министры, включая глав МИД, МВД, министерства юстиции, а также вице-премьеры. Серьёзные реформы затронут систему военного образования. Военные академии ликвидируются, вместо них будет действовать единый орган — национальный военный университет. Наконец, вооружённые силы оказались почти наполовину обезглавлены: из их рядов уволены 149 генералов и адмиралов, или 40 процентов высшего командного состава.
Но, главное, провалившийся путч даёт Эрдогану шанс продавить новую Конституцию и тем самым установить президентскую форму правления и узаконить нормы, усиливающие роль ислама в общественной и политической жизни.
Однако в том, что этот путь не закончится тупиком, есть большие сомнения. Снова обратимся к позиции турецких коммунистов. По их мнению, управление страной переходит в «ручной режим». Опасаясь очередного заговора, президент боится опираться на государственный аппарат. Ведь, как показали недавние события, даже основательные кадровые чистки не являются панацеей. После попытки переворота, например, распущена президентская гвардия, хотя критерии набора в неё были очень жёсткими. Властная элита по-прежнему не является единым целым и состоит из множества группировок, так что от дальнейших раздоров Турция не застрахована.
Не рассчитывая на госаппарат и силовые органы, Эрдоган всё чаще апеллирует к «массам», под которыми подразумеваются прежде всего приверженцы исламизма. Весь мир облетели кадры избиения путчистов людьми, выкрикивавшими религиозные лозунги. Прокатившиеся по стране демонстрации в поддержку президента нередко заканчивались избиениями «безбожников-интеллигентов», а в одном из городов толпа сожгла книжный магазин. Крайне показательно, что экстремистская организация «Хизб ут-Тахрир» и ряд других исламистских группировок приветствовали подавление переворота и призвали Эрдогана пойти дальше по пути исламизации.
На рост влияния религиозного фактора указывает и резкая активизация сотрудничества Анкары с арабскими монархиями. После событий 15—16 июля бизнесмены из этих стран буквально хлынули в Турцию. Называется даже сумма, которую готовы вложить монархии — прежде всего Саудовская Аравия и Катар — в совместные проекты: 250 миллиардов долларов. Это будет означать фактическое подсаживание Турции на финансовую иглу одиозных режимов. Об этой опасности заявил президент Сирии Башар Асад. В интервью кубинскому агентству «Пренса Латина» он предупредил, что Эрдоган использует неудавшийся переворот для реализации радикального проекта «Братьев-мусульман».
Ощущая собственную уязвимость, Эрдоган вряд ли решится и на существенный пересмотр внешнеполитической стратегии. Заявления ряда российских СМИ о том, что теперь Анкара окончательно порвёт с Западом, крайне преждевременны. Потребовав от Соединённых Штатов выдачи Гюлена, Эрдоган тем не менее подчеркнул, что Вашингтон остаётся для Турции стратегическим партнёром. Не собираются в Анкаре и требовать от США ухода с базы Инджирлик, где базируется 39-е авиакрыло американских ВВС. В свою очередь, министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу заявил, что отношения с Россией не являются альтернативой сотрудничеству с НАТО и Евросоюзом. Кроме того, турецкий МИД направил ультиматум Дамаску, потребовав «немедленно прекратить все атаки в Алеппо».
Другими словами, от Анкары стоит ждать продолжения привычной тактики, когда антизападная риторика является лишь инструментом для получения определённых выгод. От курса на стратегическое партнёрство с Западом нынешнее турецкое руководство при этом не откажется. Так что записывать Турцию в союзники Москвы очень рано. Как и рано говорить о стабилизации обстановки в этой стране. Победа Эрдогана вполне может оказаться пирровой.
via
Сомневаться в официальной версии случившегося заставляют и прежние действия властей. Провокации и многоходовые интриги стали отличительной чертой режима Эрдогана. Ради достижения своих целей власть готова разыгрывать самые изощрённые представления. Достаточно вспомнить прошлый год, когда правящая Партия справедливости и развития (ПСР) неудачно выступила на июньских парламентских выборах и не могла самостоятельно сформировать правительство. В этих условиях была сделана ставка на искусственное разжигание курдского сепаратизма. Кровавые теракты, за организацией которых явно проглядывал след турецких спецслужб, вызвали возмущение курдов и фактически ввергли юго-восток страны в состояние гражданской войны. Спровоцировав рост националистической истерии, ПСР с триумфом выиграла повторные выборы в ноябре.
И всё же полностью исключать попытку насильственного свержения власти нельзя. На возможность дестабилизации указывали раскол правящей элиты, рост недовольства в армейских кругах и конфликт Эрдогана с США и Евросоюзом. В том, что переворот не был инспирирован властями, уверены и в Коммунистической партии Турции. Пленум ЦК КПТ, собравшийся для оценки ситуации, подчеркнул, что события июля следует рассматривать с точки зрения борьбы за власть между сторонниками Эрдогана и последователями Фетхуллаха Гюлена.
Тень Гюлена
Чтобы прояснить суть этого противостояния, ненадолго углубимся в историю. В 1920-х годах, после прихода к власти Кемаля Ататюрка, религия в Турции была отделена от государства. Поддержали это, разумеется, не все. В стране возникает полуподпольное движение «Нурджулар» во главе с известным богословом Саидом Нурси. Не видя перспектив насильственного свержения «безбожной власти», его сторонники сделали ставку на «революцию снизу». Для этого стала создаваться сеть религиозных общин, благотворительных организаций и учебных заведений, с помощью которых распространялись идеи шариата.
Самым известным последователем Нурси стал Фетхуллах Гюлен. Не отказываясь в целом от идей «Нурджулара», он вывел движение на новый уровень. Гюлен занялся «модернизацией» ислама, приспосабливая его к современным достижениям науки и общественной мысли. Но цель при этом осталась прежней: шаг за шагом, используя культурно-просветительскую деятельность, добиваться сворачивания Турции со светского пути.
Деятельность Гюлена оказалась успешной. Заручившись негласной поддержкой бизнес-кругов и сторонников в органах государственной власти, он в 1980—1990-е годы создал целую сеть образовательных, медицинских, культурных учреждений. Параллельно с этим процессом происходит другой — экономический. На волне неолиберальных реформ возросло влияние так называемых анатолийских львов — промышленных центров азиатской части Турции. В отличие от стамбульского бизнеса, имеющего тесные связи с армией и светскими политическими силами, за этими «львами» стояли происламские кланы, близкие к «Нурджулару», а затем — к созданному Гюленом движению «Хизмет».
Всё вместе это привело к резкому росту влияния политического ислама. В 2002 году к власти пришла Партия справедливости и развития, опиравшаяся на пропагандируемый Гюленом модернизированный ислам. По мнению многих, именно поддержка со стороны «Хизмета» обеспечила победу ПСР и Эрдогану. Их тесное сотрудничество продолжалось больше десяти лет. Проводимые в это время реформы, включая ослабление политической роли армии и постепенную исламизацию общества, не просто соответствовали идеям Гюлена, но и, по мнению оппозиции, стали возможными исключительно благодаря опоре на разветвлённую сеть движения «Хизмет».
Примерно пять лет назад отношения между союзниками начинают портиться. Маниакальная тщеславность Эрдогана не позволяла ему делить власть с кем-либо. Когда его позиции достаточно окрепли, союз с Гюленом был разорван. В мае этого года «Хизмет» объявили террористической организацией, а провал переворота был использован Эрдоганом для тотальной чистки армии, государственных структур и системы образования от сторонников Гюлена.
Как подчёркивают турецкие коммунисты, обе враждующие клики имеют совершенно схожие идеологию и классовую идентичность. Будучи буржуазным политиком и врагом рабочего класса, Эрдоган ничем не отличается от заговорщиков, которые хотели его свергнуть. Поэтому, с одной стороны, организаторы переворота ничего общего не имеют с интересами народа. А с другой — абсурдно представлять подавление путча как «праздник демократии».
Важным является ещё одно замечание КПТ. По мнению партии, Эрдоган в очередной раз сыграл роль жертвы международного заговора, укрепил свою поддержку и получил больше полномочий для преследований всех несогласных с правительственным курсом.
Опасность исламизации
На сегодняшний день число арестованных граждан Турции приблизилось к 10 тысячам. Уволены 60 тысяч человек, включая 8 тысяч сотрудников полиции, 3 тысячи военнослужащих и столько же судей. Сняты со своих должностей 30 губернаторов провинций и сотни правительственных чиновников. Но наиболее серьёзным чисткам подверглась система образования. Число уволенных учителей превысило 20 тысяч, с кафедр изгнаны сотни профессоров и деканы почти всех турецких вузов.
Понятно, что подавляющее большинство этих людей не могло даже косвенно участвовать в перевороте. Но в этом их и не обвиняют. Как пишет проправительственная газета «Йени акыт», пора избавиться от всех, кто «при удобном случае встанет на сторону мятежников». К ним издание относит всех представителей левых взглядов, а также кемалистов (сторонников светского национализма), либералов и алевитов (культурно-религиозная общность, близкая к шиитам).
Преследования потенциальных оппозиционеров облегчаются режимом чрезвычайного положения. Введённый сроком на три месяца, он, как отмечают в Анкаре, будет сопровождаться «быстрыми и эффективными мерами для пресечения угроз демократии». Причём «спасать демократию» власти намерены весьма специфическими мерами. Согласно турецкой Конституции, во время действия режима ЧП «осуществление основных прав и свобод может быть частично или полностью приостановлено». Так, например, граждан могут задерживать без предъявления обвинения на срок до 30 дней. Вдобавок к этому Анкара приостановила действие на территории страны Европейской конвенции по правам человека.
Теперь турецкое правительство свободно принимать законы в обход парламента. Первым делом эти полномочия были использованы для «наведения порядка» в медиасфере. Независимые издания практически полностью ликвидированы. Правительством принято решение о закрытии 131 СМИ, в том числе 45 газет, 16 телеканалов, 29 издательств и т.д.
Вторым не менее важным шагом стало реформирование вооружённых сил. Армия лишается какой бы то ни было самостоятельности. Сухопутные войска, военно-морские и военно-воздушные силы выводятся из подчинения генеральному штабу и передаются в ведение министерства национальной обороны. В свою очередь, руководитель генштаба, а также глава Национальной разведывательной организации переподчинены президенту (прежде они отчитывались исключительно перед главой правительства). Президент и премьер-министр наделяются правом отдавать военные приказы. Высший военный совет, являющийся основным органом управления турецкой армией и принимающий, в частности, кадровые решения, также ставится под контроль исполнительной власти. В его состав теперь будут входить гражданские министры, включая глав МИД, МВД, министерства юстиции, а также вице-премьеры. Серьёзные реформы затронут систему военного образования. Военные академии ликвидируются, вместо них будет действовать единый орган — национальный военный университет. Наконец, вооружённые силы оказались почти наполовину обезглавлены: из их рядов уволены 149 генералов и адмиралов, или 40 процентов высшего командного состава.
Но, главное, провалившийся путч даёт Эрдогану шанс продавить новую Конституцию и тем самым установить президентскую форму правления и узаконить нормы, усиливающие роль ислама в общественной и политической жизни.
Однако в том, что этот путь не закончится тупиком, есть большие сомнения. Снова обратимся к позиции турецких коммунистов. По их мнению, управление страной переходит в «ручной режим». Опасаясь очередного заговора, президент боится опираться на государственный аппарат. Ведь, как показали недавние события, даже основательные кадровые чистки не являются панацеей. После попытки переворота, например, распущена президентская гвардия, хотя критерии набора в неё были очень жёсткими. Властная элита по-прежнему не является единым целым и состоит из множества группировок, так что от дальнейших раздоров Турция не застрахована.
Не рассчитывая на госаппарат и силовые органы, Эрдоган всё чаще апеллирует к «массам», под которыми подразумеваются прежде всего приверженцы исламизма. Весь мир облетели кадры избиения путчистов людьми, выкрикивавшими религиозные лозунги. Прокатившиеся по стране демонстрации в поддержку президента нередко заканчивались избиениями «безбожников-интеллигентов», а в одном из городов толпа сожгла книжный магазин. Крайне показательно, что экстремистская организация «Хизб ут-Тахрир» и ряд других исламистских группировок приветствовали подавление переворота и призвали Эрдогана пойти дальше по пути исламизации.
На рост влияния религиозного фактора указывает и резкая активизация сотрудничества Анкары с арабскими монархиями. После событий 15—16 июля бизнесмены из этих стран буквально хлынули в Турцию. Называется даже сумма, которую готовы вложить монархии — прежде всего Саудовская Аравия и Катар — в совместные проекты: 250 миллиардов долларов. Это будет означать фактическое подсаживание Турции на финансовую иглу одиозных режимов. Об этой опасности заявил президент Сирии Башар Асад. В интервью кубинскому агентству «Пренса Латина» он предупредил, что Эрдоган использует неудавшийся переворот для реализации радикального проекта «Братьев-мусульман».
Ощущая собственную уязвимость, Эрдоган вряд ли решится и на существенный пересмотр внешнеполитической стратегии. Заявления ряда российских СМИ о том, что теперь Анкара окончательно порвёт с Западом, крайне преждевременны. Потребовав от Соединённых Штатов выдачи Гюлена, Эрдоган тем не менее подчеркнул, что Вашингтон остаётся для Турции стратегическим партнёром. Не собираются в Анкаре и требовать от США ухода с базы Инджирлик, где базируется 39-е авиакрыло американских ВВС. В свою очередь, министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу заявил, что отношения с Россией не являются альтернативой сотрудничеству с НАТО и Евросоюзом. Кроме того, турецкий МИД направил ультиматум Дамаску, потребовав «немедленно прекратить все атаки в Алеппо».
Другими словами, от Анкары стоит ждать продолжения привычной тактики, когда антизападная риторика является лишь инструментом для получения определённых выгод. От курса на стратегическое партнёрство с Западом нынешнее турецкое руководство при этом не откажется. Так что записывать Турцию в союзники Москвы очень рано. Как и рано говорить о стабилизации обстановки в этой стране. Победа Эрдогана вполне может оказаться пирровой.
Сергей Кожемякин
текст
via