О чем спорит русская интеллигенция

Я не знаю, с каким комплексом идей ассоциируется у россиян сейчас Россия. То, что я слышу в компаниях друзей-эмигрантов, или читаю в социальных сетях и новостных порталах, сводится к стандартному набору русского интеллигента всех времён и народов.

С одной стороны – «русская идея», «особый путь» и «умом Россию не понять». С другой, – «культурная сверхдержава», «имперская составляющая» и «пора б уже, ядрена мать…».

Кажется, что особый путь России – киснуть на вечном распутье. В постсоветские времена искали новую национальную идентичность в бурном мире постмодерна. Вроде, нашли свою, пусть удручающую, но вполне предсказуемую, нишу – православный национализм. А всё равно бурлит матушка-Русь, по-прежнему мчится гоголевская тройка, звеня колокольчиками, неизвестно куда.

Как поет современный российский бард Тимур Шаов:

Да, нелегко жить в переходную эпоху!

И сколько ждёт нас впереди душевных мук!

Но, как сказал Маркиз де Сад Захер-Мазоху:

«Ну имейте же терпение, мой друг!

…И всё же русская интеллигенция – по обе стороны океана – ищет выход из кажущегося перманентным культурно-политического тупика. В одной из недавних бесед со зрителями любимый мной российский писатель-сатирик Виктор Шендерович сравнил Россию с Великобританией. Обе страны, заметил он, основали мощные империи и создали непреходящие культурные ценности. Но когда перед Англией встал выбор между империей и культурой, англичане выбрали последнюю. Россия должна перейти тот же рубикон, но россияне пока что всегда встают на защиту империи.

А, между тем, опыт Великобритании показывает, что имперский закат вовсе не равнозначен концу света для жизни нации. Империи восстают и рушатся, а культурные свершения остаются на века. Вот и британцы отказались от имперских амбиций, зато сохранили свои богатые культурные традиции. К мнению Шендеровича присоединяется и еще один почитаемый мной русский интеллектуал – доктор исторических наук, профессор Нью-Йоркского университета Александр Янов. В одной из недавних публикаций Янов пишет, что к концу девятнадцатого века Россия стала «культурной сверхдержавой», а во второй половине следующего столетия – супердержавой имперской, советской. Развал СССР вызвал у россиян, привыкших гордиться своим отечеством, естественную реакцию – чувство национального унижения. Но бороться с ним, как считает Янов, нужно, не возрождая имперскую мощь, а развивая культурное наследие России.

Всё это, конечно, так, но разве что в чистой теории. А вот на практике дела обстоят куда сложнее. Возьмем, к примеру, ещё один аспект извечного спора между культурой и цивилизацией. В чем, собственно говоря, суть цивилизации? Прежде всего – в непреложной власти закона, который защищает человека от себе подобных. В этом смысле, в африканских или латиноамериканских странах уровень цивилизованности весьма невысок.

По историческим меркам государства «третьего мира» образованы весьма недавно. Опыта государственного управления не накопили. С широкомасштабным воровством и коррупцией не справляются. А посему и гражданам финансовую независимость и процветание обеспечить не в состоянии. В результате людям приходится тратить бóльшую часть своей жизни на то, чтобы выжить. И у них нет ни физического времени, ни душевных сил на высоко-интеллектуальное культурное творчество. Поэтому в тех странах, где нет развитой цивилизации, непременно отсутствует и культура, по крайней мере мирового масштаба. Напротив, в государствах, достигших цивилизационной зрелости, и культура быстро достигает соответствующего уровня. В этом и заключается смысл различия между Латинской и Северной Америкой, или между Африкой и Европой.

А как же Россия? Россия, в данном случае, представляет собой исключение из общего правила. Несмотря на тысячелетнюю эволюцию российской государственности, в цивилизационном плане она недалеко ушла от пресловутого «третьего» мира. То же массовое воровство, чиновничья коррупция, судебный беспредел, бесправие и непотизм. Однако в условиях затянувшегося на века цивилизационного хаоса, в России, как трава сквозь асфальт, проросла мощная культура, и в самом деле превратившая её в девятнадцатом веке в культурную сверхдержаву.

В этом, по-моему, и состоит одна из существеннейших черт России. Её действительно особый и многострадальный путь. Более того, если вчитываешься в российскую историю, то не покидает ощущение, что русская культура как бы подпитывается цивилизационными провалами. Не зря ведь популярная русская пословица гласит: «Чем хуже, тем лучше». Можно назвать это деструктивной любовью к страданию или национально-культивируемым мазохизмом. Но русским, действительно, претит повседневный мещанский быт, сытая, спокойная и благополучная рутина. Когда кругом одна тишь да гладь – на русского человека наваливается вселенская хандра. И тогда «он, мятежный, просит бури, когда будто в бурях есть покой». Что и говорить, только истинно русский поэт мог написать эти строки, также же, как и знаменитое – «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые».

Один мой знакомый американец, увлекающийся русской поэзией, однажды поделился своими мыслями о песне Высоцкого «Кони привередливые». «Понимаешь, – сообщил он мне, – лирический герой Высоцкого кричит, чтобы кони летели чуть помедленнее. И в то же время он их погоняет и стегает ногайками, чтобы они скакали быстрее. Это же неразумно». Ну что ответишь на это американцу? «Дорогой мой, – объясняю я ему, – когда ты прочувствуешь эту ситуацию, только тогда и поймешь, что такое русский характер и русская судьба!»

Профессор Университета искусств (Филадельфия, США),

доктор философии Михаил Сергеев Источник: http://noteru.com/post/view/19447