Сергей Маркедонов: Считать Иран, Россию и Азербайджан союзниками вряд ли возможно

После трехстороннего саммита между лидерами Азербайджана, Ирана и России возник вопрос о том, готова ли Россия подвергнуть коррекции свои приоритеты в отношении урегулирования карабахского конфликта. Об этом пишет известный российский политолог Сергей Маркедонов на сайте «Политком.ру». Автор отмечает, что 8 августа 2016 года в ходе встречи лидеров Азербайджана, Ирана и России был рассмотрен широкий спектр проблем, начиная от энергетической безопасности до урегулирования этнополитических конфликтов и противодействия терроризму. Так, он подчеркивает, что ответ на вопрос, поставленный выше, лучше всего начать с определения общих точек и разночтений во внешнеполитических подходах России, Азербайджана и Ирана. С одной стороны, все три страны трудно назвать союзниками. Азербайджан вовлечен в многочисленные инфраструктурные и энергетические проекты, которые рассматриваются как альтернатива «энергетическому доминированию» РФ. Баку также не проявляет особого интереса к вхождению в Евразийский экономический союз (впрочем, соображения «национального эгоизма» определяют и азербайджанский подход к сотрудничеству с Евросоюзом, который строится на принципе избирательной выгоды). А его членство в ОДКБ вместе с Арменией в условиях неурегулированного Нагорно-Карабахского конфликта, как считает автор, было бы просто нонсенсом. Кроме того, как отмечает автор, не стоит забывать и такой острый сюжет, как «территориальная целостность». Отсюда и крайняя осторожность Азербайджана по «крымскому вопросу», а также по Абхазии и Южной Осетии, и крайняя заинтересованность в развитии двухсторонних отношений с Украиной и Грузией. Обе страны рассматриваются официальным Баку в качестве приоритетных партнеров. Естественно, азербайджанские власти с недоверием смотрят на российско-армянские отношения, которые видятся как помеха для развязывания карабахского узла на выгодных для прикаспийской республики условиях. По мнению автора, сложности есть также в российско-иранских отношениях. Во-первых, декларации об общности взглядов и неприятии американского глобального гегемонизма не подкрепляются солидным экономическим фундаментом. Во-вторых, официальный Тегеран в отличие от России является противником раздела Каспия, настаивая на равных правах на его акваторию. Если же говорить о конфликтах в Закавказье и на Украине, то известный тегеранский эксперт Кайхан Барзегар применительно к ним использовал такую удачную метафору, как «активный нейтралитет». Если переводить с дипломатического стиля на обычный язык, то присутствует готовность использовать противоречия между Россией и Западом в своих интересах. Маркедонов отмечает, что в настоящее время острота азербайджано-иранских противоречий не столь заметна. Значительную роль в улучшении двусторонних отношений соседних государств сыграли лично президенты Ильхам Алиев и Хасан Роухани. Тем не менее, такие вопросы, как распространение религиозного иранского влияния в Азербайджане, тесные связи Баку с Западом и НАТО создают определенные проблемы. Тегеран последовательно выступает против военного решения карабахского конфликта. Автор пишет, что это также не слишком вдохновляет Баку, где не закрывают для себя возможности для реванша при определенных условиях. Как и в случае с Россией, Азербайджан с опаской смотрит на ирано-армянскую кооперацию и готовность к ее углублению во взаимных интересах Еревана и Тегерана. Следовательно, по словам автора, считать Иран, Россию и Азербайджан союзниками вряд ли возможно. И какими бы продуктивными ни были переговоры в Баку, и какой бы многообещающей ни была итоговая декларация саммита, союзнический характер отношений или формирование некоей «оси» в ближайшее время не представляется возможным. Однако у всех трех стран есть общее меню. И Тегеран, и Москва, и Баку крайне скептически относятся к практикам вмешательства внешних сил во внутренние дела стран, переживающих этно-конфессиональные проблемы и конфликты. Полагать же, что форсированное урегулирование карабахского конфликта каким-то образом принесет гармонию в Закавказье, могут только «геополитические теоретики», далекие от понимания сложностей и противоречий конкретного мирного процесса. Резюмируя, автор пишет, что бакинский саммит показал, что в таких регионах, как Закавказье, сегодня на первый план выходят не всеобъемлющие коалиции и блоки, а ситуативное и селективное взаимодействие. В него будут вовлекаться не только участники встречи в столице Азербайджана, но и Турция, и Запад (например, в процессе карабахского урегулирования), и другие страны региона. И если такое прагматическое взаимодействие войдет в практику, то, по словам Маркедонова, региональная безопасность хотя и не станет «окончательно и фактически» совершенной, но будет более устойчивой, чем сегодня.