Золотой август
Жарко… Но уже ближе к ночи жара спадает, а ночи дольше и чернильночерные, и дождь, какой бывает в августе – полил, и хорошо, и можно отдохнуть, не май на дворе, незачем хулиганить и шумно радоваться каплям на молоденьких листочках, чисто вымытому небу и всяким радугам и дугам.
Август не мальчишка-май, август – человек взрослый, сделал дело, и сиди на лавочке в тени, передохни и посмотри, как пчела жужжит в солнечном подсолнухе, никак оторваться не может.
И еще у августа ощущение… досады, сожаления… даже обреченности. Осень неизбежна.
х х х
И надо же было попасть в стремительную и проливную двадцатиминутную грозу и вымокнуть до самой последней нитки и перышка!
Теперь мы с Дорожным Ангелом сидим в свете и тепле, сушим крылья и сочувственно читаем про ремонтера лестницы, погибшего от удара молнии.
х х х
Народные приметы можно читать, как стихи.
Например, 1 августа – Макрида. Макрида мокра – и осень мокра. Звезды падают – к ветрам.
Или Спасы, которые шагают в августе один за другим. И как только написала о них, сразу же запахло медом, яблоками и орехами (чай с медом! а яблоки – сидишь за компьютером, пишешь, а рядом тарелка с мелбой, папировкой или московской грушовкой... А как пахнут раннеспелые яблоки!)
х х х
Есть у меня маленький блокнот, записываю туда, когда не у компьютера. Что-то из этого идет в тексты, что-то так и остается в блокноте.
Думаю над новым рассказом, достала блокнот и сейчас пытаюсь расшифровать то, что недавно написала в метро – два предложения – и не могу. Что я имела в виду? Что?
И ведь помню, что была какая-то настойчивая мысль, образ, тогда мне казалось, что я ее точно не забуду, достаточно будет только обозначить каракулями в блокноте.
Ускользнула, остались только – «чехарда... падают яблоки... Лизанька...» и остальное неразборчиво.
х х х
А если вам хочется яблок – не пластиковых, холодных и неживых, что в супермаркетах, – поезжайте в Волоколамск. Но только по Волоколамке, Волоколамскому шоссе, которое прорубили через непроходимые тогда леса еще при князе Юрии Долгоруком. Зачем вам Новая Рига? Она вся в пробках и ремонте.
А Волоколамка, уже после Истры, – это деревни, в которых еще есть старые дома и огромные яблоневые сады. (А какая там сирень цветет весной, это же можно с ума сойти!)
И возле каждого дома на табуретках, стульчиках, просто на земле – ведра яблок на любой вкус: душистых, румяных или только слегка зардевшихся.
Откусишь такое яблоко и... И подумаешь: и чего это я все тороплюсь, и куда мне ехать, и зачем?
И стоишь и долго говоришь ни о чем со словоохотливой бабушкой, а потом вместе одного ведра покупаешь два, и едешь, и улыбаешься. Просто так. Просто яблочный август.
х х х
Почти дама, которая подошла к кассе вслед за мной, выложила свои покупки: чекушка водки, ершик для унитаза и штук десять лампочек.
До сих пор ломаю голову над странным набором: допустим, водка – гонорар электрику, но почему столько лампочек? Чистить водкой унитаз, а лампочки, как гречку, про запас?
И ведь додумаюсь... до рассказа.
х х х
В моем саду есть розы, которые однажды вспыхивают в конце июня и отцветают.
Но есть и те, что цветут дважды за лето.
После больших цветов в июне-июле, они отдыхают, отращивая новые побеги с бутонами и, само собой, шипами.
Шипы еще молочные, как молочные зубы. Нежно-розового цвета и в них просвечивается солнце. Но кусаются и царапаются они по-настоящему.
х х х
Ветер и дождь сломали дельфиниумы на даче. Положила их в миску с водой на столе, чтобы чуть-чуть продлить цветение. И обнаружила улитку.
Почти мой автопортрет. Улитка на даче.
На даче прополото-полито-подвязано-подрезано-скошено. Можно сидеть, смотреть, как в лучах заката горит кипрейным пламенем дальний луг. Смотреть-смотреть и глаз не оторвать.
Зачем природе надо было так все усложнять до совершенства красоты, когда жизнь – одно мгновение, и от цветения до зимы – полшага. Можно было и попроще все соорудить.
Творил Тот, кто знает красоту?
Мой сад. И ты в моем саду.
И любоваться дельфиниумами. Я слышу тихую себя.
«Золотая, завитая,
Музыкальная труба,
Ты в широком шуме ливня
Совершенно не слышна.
Но мне кажется, я слышу,
Слышу тихую тебя
Здесь, где мокрая капуста
И кирпичная стена»
Генрих Сапгир
Ирина ОСНАЧ.
Август не мальчишка-май, август – человек взрослый, сделал дело, и сиди на лавочке в тени, передохни и посмотри, как пчела жужжит в солнечном подсолнухе, никак оторваться не может.
И еще у августа ощущение… досады, сожаления… даже обреченности. Осень неизбежна.
х х х
И надо же было попасть в стремительную и проливную двадцатиминутную грозу и вымокнуть до самой последней нитки и перышка!
Теперь мы с Дорожным Ангелом сидим в свете и тепле, сушим крылья и сочувственно читаем про ремонтера лестницы, погибшего от удара молнии.
х х х
Народные приметы можно читать, как стихи.
Например, 1 августа – Макрида. Макрида мокра – и осень мокра. Звезды падают – к ветрам.
Или Спасы, которые шагают в августе один за другим. И как только написала о них, сразу же запахло медом, яблоками и орехами (чай с медом! а яблоки – сидишь за компьютером, пишешь, а рядом тарелка с мелбой, папировкой или московской грушовкой... А как пахнут раннеспелые яблоки!)
х х х
Есть у меня маленький блокнот, записываю туда, когда не у компьютера. Что-то из этого идет в тексты, что-то так и остается в блокноте.
Думаю над новым рассказом, достала блокнот и сейчас пытаюсь расшифровать то, что недавно написала в метро – два предложения – и не могу. Что я имела в виду? Что?
И ведь помню, что была какая-то настойчивая мысль, образ, тогда мне казалось, что я ее точно не забуду, достаточно будет только обозначить каракулями в блокноте.
Ускользнула, остались только – «чехарда... падают яблоки... Лизанька...» и остальное неразборчиво.
х х х
А если вам хочется яблок – не пластиковых, холодных и неживых, что в супермаркетах, – поезжайте в Волоколамск. Но только по Волоколамке, Волоколамскому шоссе, которое прорубили через непроходимые тогда леса еще при князе Юрии Долгоруком. Зачем вам Новая Рига? Она вся в пробках и ремонте.
А Волоколамка, уже после Истры, – это деревни, в которых еще есть старые дома и огромные яблоневые сады. (А какая там сирень цветет весной, это же можно с ума сойти!)
И возле каждого дома на табуретках, стульчиках, просто на земле – ведра яблок на любой вкус: душистых, румяных или только слегка зардевшихся.
Откусишь такое яблоко и... И подумаешь: и чего это я все тороплюсь, и куда мне ехать, и зачем?
И стоишь и долго говоришь ни о чем со словоохотливой бабушкой, а потом вместе одного ведра покупаешь два, и едешь, и улыбаешься. Просто так. Просто яблочный август.
х х х
Почти дама, которая подошла к кассе вслед за мной, выложила свои покупки: чекушка водки, ершик для унитаза и штук десять лампочек.
До сих пор ломаю голову над странным набором: допустим, водка – гонорар электрику, но почему столько лампочек? Чистить водкой унитаз, а лампочки, как гречку, про запас?
И ведь додумаюсь... до рассказа.
х х х
В моем саду есть розы, которые однажды вспыхивают в конце июня и отцветают.
Но есть и те, что цветут дважды за лето.
После больших цветов в июне-июле, они отдыхают, отращивая новые побеги с бутонами и, само собой, шипами.
Шипы еще молочные, как молочные зубы. Нежно-розового цвета и в них просвечивается солнце. Но кусаются и царапаются они по-настоящему.
х х х
Ветер и дождь сломали дельфиниумы на даче. Положила их в миску с водой на столе, чтобы чуть-чуть продлить цветение. И обнаружила улитку.
Почти мой автопортрет. Улитка на даче.
На даче прополото-полито-подвязано-подрезано-скошено. Можно сидеть, смотреть, как в лучах заката горит кипрейным пламенем дальний луг. Смотреть-смотреть и глаз не оторвать.
Зачем природе надо было так все усложнять до совершенства красоты, когда жизнь – одно мгновение, и от цветения до зимы – полшага. Можно было и попроще все соорудить.
Творил Тот, кто знает красоту?
Мой сад. И ты в моем саду.
И любоваться дельфиниумами. Я слышу тихую себя.
«Золотая, завитая,
Музыкальная труба,
Ты в широком шуме ливня
Совершенно не слышна.
Но мне кажется, я слышу,
Слышу тихую тебя
Здесь, где мокрая капуста
И кирпичная стена»
Генрих Сапгир
Ирина ОСНАЧ.