Есть Путин — есть Россия
- Владислав, у нас любят глобальные экономические программы. Одну разрабатывал Алексей Кудрин, теперь будет «Стратегия роста» от Столыпинского клуба. Они имеют реальное значение или это дань некому ритуалу?
— Скорее дань некоему ритуалу. С одной стороны, есть группа Кудрина, разрабатывающая программу, следование которой подразумевает сокращение налогов и уменьшение роли силовых структур. Но это, по сути, демонтаж существенных элементов системы, на который, я абсолютно уверен, Путин пойти не может. С другой стороны, есть Столыпинский клуб и марионеточная Партия роста, стратегия которых предполагает адресные кредиты ряду крупных компаний, которые не могут выжить в нормальных рыночных условиях. По сути, речь идет о том, чтобы помочь нескольким крупным предприятиям и конгломератам ценой денежной эмиссии, которая даст толчок росту цен и обесценению рубля. Конечно, гиперинфляции начала 1990–х ждать не стоит, но в любом случае это тоже определенный фактор нервирования населения. В итоге электоральная поддержка окажется подорвана. Этого тоже не хочется. Поэтому, я думаю, Владимир Владимирович всех выслушает, скажет, что все правы, что каждую программу надо доработать, взять из обеих «что–то хорошее», и так время удастся затянуть до выборов 2018 года, и в результате никаких реформ не будет.
Когда я наблюдаю за этими дискуссиями, я вспоминаю историю об отступлении Наполеона из России. Останавливаясь на ночь, император требовал зажигать в одной из комнат дома свечу, чтобы солдаты думали: император не спит, он постоянно думает об армии. Как раз этот сигнал Путин посылает обществу: я непрестанно занимаюсь экономикой. Но не более.
Роста, с вашей точки зрения, ждать не стоит?
— Смотрите, наш экономический спад начался, по сути дела, в день прихода Путина в Кремль в 2012 году. Если вы возьмете поквартальную статистику, то с тех пор темпы роста ВВП только падали. Последний квартал президентства Медведева дал рост 4,9%, а потом все покатилось вниз, вплоть до минусовых показателей в конце 2014 года. Майские указы, усиление роли силовиков, ухудшение бизнес–климата, потом уже Крым, санкции, затем еще падение цен на нефть — все это одно за другим привело экономику к нынешней ситуации.
Я думаю, наша экономика может расти на 5–6 % в год, просто если ее дебюрократизировать. Если запретить полиции, прокурорским и прочим силовикам совать нос на предприятия, если декриминализировать все статьи по преступлениям в сфере экономики, как это хотел сделать Медведев в 2010–2011 годах, экономика пойдет вверх. По сути, это как воздушный шар, который нагрузили бешеным балластом, и он ползет по земле. Выкиньте балласт, и он взлетит сам собой. Даже уважая нынешнюю налоговую систему, соблюдая все нынешние законы, но просто не платя дань силовикам, не боясь всего, чего только можно бояться, не будучи постоянно пинаемым со стороны местных властей и т. д., бизнес расправит крылья.
Каковы реальные перспективы нашей экономики, если все будет идти как идет?
— Ну как, перспективы нашей экономики — это медленный спад, думаю, что каждый год на протяжении ближайших 5 лет мы будем терять процент или два (от ВВП предшествующего года). Бюджет сейчас в значительной степени пополняется из резервных фондов — но они, скорее всего, закончатся к концу следующего года. И поэтому бюджетные расходы будут снижаться, а они сегодня серьезно накачивают экономику — через них идет финансирование больших проектов, пенсий и зарплат, которые во многом поддерживают потребительский спрос. Соответственно, единственная возможность, которая останется у правительства, — это дальнейшая девальвация рубля, с тем чтобы при снижающихся нефтяные доходах могла продуцироваться бoльшая рублевая масса. Если это получится, покупательная способность населения будет все равно постепенно снижаться, а производство продолжит падение. Я думаю, что мы вошли в такое состояние, когда реформ не будет, а правительство будет делать вид, что ничего страшного не происходит.
В СССР перестройка началась при $14 за баррель. Какая цена сейчас может подтолкнуть Россию к реальным реформам?
— Это вопрос сродни вопросу о том, на каком расстоянии от Берлина должны быть советские танки, чтобы гитлеровский режим начал перестраиваться. Мне кажется, что сама постановка вопроса ошибочна. Советская система была по крайней мере вменяемой, она довольно четко реагировала на внешние обстоятельства — в том числе и на нефтяные цены.
Сейчас я не вижу какой–то адекватной реакции правительства на происходящее вне страны. Цены на нефть могут быть любыми, но нынешняя российская «элита» свою власть — и свои деньги — никогда не отдаст.
Надо иметь в виду также и тот факт, что в Советском Союзе никто не предполагал, что страна может рухнуть, никто не ощущал опасности распада. Поэтому Горбачев так радикально и начал реформы. Сейчас мы помним, к чему реформы могут привести: мы знаем, что случилось с Советским Союзом; мы боимся Запада; мы считаем, что вокруг враги, и поэтому реформировать данную систему практически невозможно.
На мой взгляд, при жизни нынешних вождей никаких реформ увидеть нам не придется. В этом отношении Володин абсолютно прав: есть Путин — есть Россия. Эта система никогда не изменится при его жизни, но рухнет, как только его не станет.
Дмитрий Грозный, "dp.ru Деловые новости"