Любит бабочку ночную
ГОВСИ ТЕБРИЗИ
(1680–1745)
Яркий представитель тебризской поэтической школы, тонкий лирик Алиджан Говси Тебризи родился в семье искусного масте-ра-ремесленника народных изделий, талантливого поэта Исмаила Говси. Первоначальное образование получил у отца; достиг-нув совершеннолетия, усвоил основы светских наук, близко познакомился с теологией, вскоре засверкал его поэтический талант. Некоторое время прожил в Исфахане, позднее в Индии, где своим творчеством привлёк внимание местной просвещённой обще-ственности и литературных кругов.
Говси Тебризи оставил нам блистательные образцы гражданской лирики. Его стихи отличаются проникновенностью, искрен-ностью и минорным ладом; мотивы печали, связанные с неприятием негативных социальных противоречий времени, являются сквозной линией его поэтических исповедей и раздумий о жизни. Поэт сетует на эпоху, мотивы скорби и печали исходят из чув-ства гражданской патриотической причастности к судьбам отечества. Время было особенно враждебно и нетерпимо к инакомыс-лию, к людям просвещённым, мыслящим, в обществе происходили противостояния разума и невежества, лжи и правды: «Кто различает грань меж белым и чёрным, того норовят ужалить». Метафорическая антитеза «белое – чёрное» часто встречается в социально нацеленных памфлетах поэта.
Говси Тебризи снискал признание как мастер лирической поэзии на родном тюркском языке. Его любовная лирика не могла обойтись без влияния суфийских идей, в той или иной мере определяющих основное направление средневековой восточной поэзии. В его трактовке высокое чувство – любовь – предстаёт и в земных ликах, и в сакрально-мистическом ореоле. Поэт писал в различных жанрах лирической поэзии, но предпочтение отдавал газели. Говси Тебризи виртуозно пользовался сочными краска-ми, идиомами из народной речи; простота и живость языка его газелей – знаковая веха в истории развития азербайджанского литературного языка.
Газели
Как флейта – выдох, я приму слово.
Оно звучит, правдивое, живое,
В любви пьянит, влечёт к уму слово.
Как трата драгоценных безделушек,
Бывает миг, что ни к чему слово.
Учись быть мудрым и не верь легендам,
Откроешь и во сне тюрьму слова.
От томных глаз её не отрываюсь,
Меняю суффикс, гну и мну слово.
Есть разговор пустой, слепорождённый:
Как бисер, мечет он во тьму слово.
Но горький рот скорее чует сладость,
Чем сахарный. Так я пойму слово.
Глаза на ощупь различают мысли.
У грустного как бы в дыму слово.
Но молчаливость для меня постыдна,
Все тайны я приподыму словом.
Говси – гранильщик драгоценной капли,
В которой море. Быть по сему слову.
Обидься, хан! Мне Физули свидетель:
«Кто говорит, под рост ему слово».
Все листья, все плоды, весь цвет куста – на что мне?
Гораздо краше есть нетронутый бутон,
Есть в девушке душа, а красота – на что мне?
Куда бы я ни шёл, твой облик уношу.
А письма от тебя читать с листа – на что мне?
Когда мы встретимся, ты вспомнишь обо мне,
А ведать, чем сейчас ты занята, – на что мне?
Свирель моя, вдохни всем горлом этот стон,
А свежий ветерок, а чистота – на что мне?
Дай мне Аллах, разок с ней свидеться. Я нищ,
Но толстый кошелёк и вся тщета – на что мне?
Говси, я встречусь с ней, разочаруюсь… нет!
Достаточно мечты… а встреча та – на что мне?
Когда из памяти уйдёшь, когда нежнее взглянешь ты?
В прозрачном розовом вине луны блестящей отраженье,
Играешь, пенишься, дрожишь, мне голову дурманишь
ты!
В тяжёлом небе по ночам воспалены созвездий очи,
Устало небо; что ж луна, в ночную тьму не канешь ты?
Хоть исцелительницей будь, сама ведь мне сломала
крылья.
Поймёт, поверит ли Аллах, что так меня тиранишь ты?
Изнемогает соловей, но славит Гюлистан полнощный.
О роза, внемлешь ли ему, от срама не завянешь ты?
Она прошла, задев меня, шумя листвой, как тополь
стройный.
Беспечный, это твой конец, здоровым не воспрянешь ты!
Но чем я виноват пред ней, моей негодницею льстивой?
Повремени ещё, Говси, красавицу достанешь ты!
Перевод Павла АНТОКОЛЬСКОГО
Той, чьи волосы кудрявы, о терзанье говорили.
Приношу я в жертву душу той Лейли румяноликой,
Пусть о том, что я безумен, все заране говорили.
Мотылёк сжигает крылья, подлетев к свече полночной,
Не желаю, чтоб с усмешкой о дерзанье говорили.
Я хочу, чтоб все, кто слышит эти горестные вопли,
Той, чьи губы, как бутоны, о стенанье говорили.
Пусть Говси ведёт беседу с соловьём и мотыльками,
Чтоб они о нём любимой с состраданьем говорили.
Каждый в образе любимой идеал свой кроткий любит.
Я не ведаю, сколь сильно я любим прекрасноликой,
Но, друзья, к желанной цели путник путь короткий
любит.
Любит бабочку ночную пламя жаркое свечное,
Роза рокот соловьиный, что из стонов соткан, любит.
Люди с чистою душою ценят взгляд чистосердечный.
Рай любви с Юсуфом сходен, он свои колодки любит.
Мой наставник запрещает мне стонать и убиваться,
Но возлюбленной приятно, если в муках кто-то любит.
Я – Говси сладкоречивый, о любви поведал миру.
Недоступную и злую он свою красотку любит.
Перевод Татьяны СТРЕШНЕВОЙ
(1680–1745)
Яркий представитель тебризской поэтической школы, тонкий лирик Алиджан Говси Тебризи родился в семье искусного масте-ра-ремесленника народных изделий, талантливого поэта Исмаила Говси. Первоначальное образование получил у отца; достиг-нув совершеннолетия, усвоил основы светских наук, близко познакомился с теологией, вскоре засверкал его поэтический талант. Некоторое время прожил в Исфахане, позднее в Индии, где своим творчеством привлёк внимание местной просвещённой обще-ственности и литературных кругов.
Говси Тебризи оставил нам блистательные образцы гражданской лирики. Его стихи отличаются проникновенностью, искрен-ностью и минорным ладом; мотивы печали, связанные с неприятием негативных социальных противоречий времени, являются сквозной линией его поэтических исповедей и раздумий о жизни. Поэт сетует на эпоху, мотивы скорби и печали исходят из чув-ства гражданской патриотической причастности к судьбам отечества. Время было особенно враждебно и нетерпимо к инакомыс-лию, к людям просвещённым, мыслящим, в обществе происходили противостояния разума и невежества, лжи и правды: «Кто различает грань меж белым и чёрным, того норовят ужалить». Метафорическая антитеза «белое – чёрное» часто встречается в социально нацеленных памфлетах поэта.
Говси Тебризи снискал признание как мастер лирической поэзии на родном тюркском языке. Его любовная лирика не могла обойтись без влияния суфийских идей, в той или иной мере определяющих основное направление средневековой восточной поэзии. В его трактовке высокое чувство – любовь – предстаёт и в земных ликах, и в сакрально-мистическом ореоле. Поэт писал в различных жанрах лирической поэзии, но предпочтение отдавал газели. Говси Тебризи виртуозно пользовался сочными краска-ми, идиомами из народной речи; простота и живость языка его газелей – знаковая веха в истории развития азербайджанского литературного языка.
Газели
СЛОВО
Где друг, чтобы сказать ему слово.Как флейта – выдох, я приму слово.
Оно звучит, правдивое, живое,
В любви пьянит, влечёт к уму слово.
Как трата драгоценных безделушек,
Бывает миг, что ни к чему слово.
Учись быть мудрым и не верь легендам,
Откроешь и во сне тюрьму слова.
От томных глаз её не отрываюсь,
Меняю суффикс, гну и мну слово.
Есть разговор пустой, слепорождённый:
Как бисер, мечет он во тьму слово.
Но горький рот скорее чует сладость,
Чем сахарный. Так я пойму слово.
Глаза на ощупь различают мысли.
У грустного как бы в дыму слово.
Но молчаливость для меня постыдна,
Все тайны я приподыму словом.
Говси – гранильщик драгоценной капли,
В которой море. Быть по сему слову.
Обидься, хан! Мне Физули свидетель:
«Кто говорит, под рост ему слово».
НА ЧТО МНЕ
Влюблён я. Денег звон и суета – на что мне?Все листья, все плоды, весь цвет куста – на что мне?
Гораздо краше есть нетронутый бутон,
Есть в девушке душа, а красота – на что мне?
Куда бы я ни шёл, твой облик уношу.
А письма от тебя читать с листа – на что мне?
Когда мы встретимся, ты вспомнишь обо мне,
А ведать, чем сейчас ты занята, – на что мне?
Свирель моя, вдохни всем горлом этот стон,
А свежий ветерок, а чистота – на что мне?
Дай мне Аллах, разок с ней свидеться. Я нищ,
Но толстый кошелёк и вся тщета – на что мне?
Говси, я встречусь с ней, разочаруюсь… нет!
Достаточно мечты… а встреча та – на что мне?
ТЫ
Моя мучительница, сгинь! Кривляться перестанешь ты?Когда из памяти уйдёшь, когда нежнее взглянешь ты?
В прозрачном розовом вине луны блестящей отраженье,
Играешь, пенишься, дрожишь, мне голову дурманишь
ты!
В тяжёлом небе по ночам воспалены созвездий очи,
Устало небо; что ж луна, в ночную тьму не канешь ты?
Хоть исцелительницей будь, сама ведь мне сломала
крылья.
Поймёт, поверит ли Аллах, что так меня тиранишь ты?
Изнемогает соловей, но славит Гюлистан полнощный.
О роза, внемлешь ли ему, от срама не завянешь ты?
Она прошла, задев меня, шумя листвой, как тополь
стройный.
Беспечный, это твой конец, здоровым не воспрянешь ты!
Но чем я виноват пред ней, моей негодницею льстивой?
Повремени ещё, Говси, красавицу достанешь ты!
Перевод Павла АНТОКОЛЬСКОГО
ГОВОРИЛИ
Не желаю, чтоб любимой о страданье говорили.Той, чьи волосы кудрявы, о терзанье говорили.
Приношу я в жертву душу той Лейли румяноликой,
Пусть о том, что я безумен, все заране говорили.
Мотылёк сжигает крылья, подлетев к свече полночной,
Не желаю, чтоб с усмешкой о дерзанье говорили.
Я хочу, чтоб все, кто слышит эти горестные вопли,
Той, чьи губы, как бутоны, о стенанье говорили.
Пусть Говси ведёт беседу с соловьём и мотыльками,
Чтоб они о нём любимой с состраданьем говорили.
ЛЮБИТ
Как зуннары иноверец, а святоша чётки любит,Каждый в образе любимой идеал свой кроткий любит.
Я не ведаю, сколь сильно я любим прекрасноликой,
Но, друзья, к желанной цели путник путь короткий
любит.
Любит бабочку ночную пламя жаркое свечное,
Роза рокот соловьиный, что из стонов соткан, любит.
Люди с чистою душою ценят взгляд чистосердечный.
Рай любви с Юсуфом сходен, он свои колодки любит.
Мой наставник запрещает мне стонать и убиваться,
Но возлюбленной приятно, если в муках кто-то любит.
Я – Говси сладкоречивый, о любви поведал миру.
Недоступную и злую он свою красотку любит.
Перевод Татьяны СТРЕШНЕВОЙ