Николай Калинкин. В Карабахе без перемен…

Проект «Карабахский фронт Москвы» продолжает публикацию материалов, посвящённых событиям в Нагорно-Карабахской Республике и российской интеллигенции, не побоявшейся, в трудные времена глухой информационной блокады вокруг событий в Нагорном Карабахе, поднять свой голос в защиту прав армянского населения древнего Арцаха. Предлагаем вашему вниманию статью Николая Калинкина, опубликованную в журнале «Новое время» № 43, 1991 год. НИКОЛАЙ КАЛИНКИН Репортаж из осажденного армянского села Карачинар Этот материал чуть было не стоил жизни нашему специальному корреспонденту. Ракетный снаряд разорвался в трех метрах от него, он был ранен и контужен. Другим обитателям села повезло меньше: четверо убитых за один день… Операция «Кольцо», прочно связанная с названиями сел Геташен и Мартунашен, стала именем нарицательным. В разных вариантах она более или менее «успешно» была проведена объединенными силами азербайджанского ОМОН, внутренних войск МВД СССР и 4-й армии Закавказского военного округа против жителей более чем двадцати армянских сел Карабаха, практически нигде не встретив сопротивления. Только жители сел Эркеч, Манашид и Бузлух защищались с оружием в руках. А когда на помощь ОМОН пришла 23-я мотострелковая дивизия под командованием полковника Будейкина, державшие оборону жители этих сел отступили. Активные действия воинских подразделений и ОМОН, направленные на изменение демографической ситуации в Карабахе и полное вытеснение армян из «прилегающих районов», были приостановлены после неудавшегося августовского путча, когда азербайджанские власти лишились поддержки центра. Войска были вынуждены отойти на свои «квартиры», и уже в середине сентября села Эркеч, Манашид и Бузлух были довольно легко отбиты у оставшегося без армейской поддержки ОМОН. Но говорить о возвращении к нормальной жизни не приходится: села регулярно обстреливаются снайперами и артиллерией. Война продолжается… Хоронят по ночам… В конце сентября — с досады ли, рассчитывая ли всерьез изгнать жителей, — вся мощь имеющегося в распоряжении азербайджанского ОМОН оружия была обрушена на Карачинар, село на востоке бывшего Шаумяновского района Азербайджана. В последние дни часто упоминаемый в прессе Карачинар — это, строго говоря, три слившиеся в одно села — Гахтут, Манасишен (Еникенд) и собственно Карачинар с общим населением в 3,5 тысячи человек. К моменту моего приезда в село более трети всех домов были разрушены. (Выбитые взрывной волной стекла и уничтоженные хозяйственные постройки не в счет.) В иные дома попало и по три, и по четыре артиллерийских снаряда. Шаумяновский район с апреля этого года обесточен, связь отключена, госслужащие не получают зарплату, нет топлива, нет сахара — магазины абсолютно пусты. Находящимся в полной осаде женщинам и детям бежать некуда, да и просто не на чем: горючего нет. Их можно эвакуировать лишь в соседние села. Только за последние два месяца убитых в районе более 30 человек. К тому моменту, когда я вошел в Карачинар, артобстрел продолжался уже минут 40, и в ушах от непрерывных разрывов стоял звон. При Такой сумасшедшей атаке наверняка есть убитые и раненые, поэтому я двинулся к перевязочному пункту. Едва я перешел улицу и до нужного дома оставалось не более трех метров, раздался страшной силы треск: попав в стену, передо мной разорвался снаряд ракетной установки «Алазань». Повернувшись вокруг собственной оси и придерживая рукой фотоаппарат — память об отце, — я упал. Следующие несколько секунд в полной тишине сыпались стекла выбитых взрывном волной окон. Еще ничего не видя, я ощутил смутную боль в двух или трех местах. Воображение рисовало картину изрешеченного осколками тела, носилки, операционный стол… Между тем я уже куда-то шел и подходил к тому же самому месту, но совсем с другой стороны…. Придя в себя, осмотрелся. Сущий пустяк: максимум через две недели такие раны забываются, если, конечно, они получены не в результате разрыва ракетного снаряда. Остаток дня и весь следующий день как лошадь, отмахивающаяся от мошкары, я тряс головой в тщетных попытках вытряхнуть вату из ушей и головы. Контузия, даже и легкая, страшно мешает жить. «Алазань» — самый «безобидный», снаряд из применяемых против жителей Карачинара. Огонь по селу ведется в основном из 122-миллиметровых гаубиц и зенитных орудий, поэтому можно считать, что мне основательно повезло; во время обстрела, длившегося почти два часа, в селе погибли четыре человека, среди них женщина. Они не шли в атаку, не стреляли из засады — в их руках не было оружия. Они погибли возле своих домов, не успев укрыться. В нарушение христианской традиции их хоронили уже на следующий день: никто не даст гарантии, что через несколько часов омоновцы не ворвутся в село. Тогда похоронить не удастся вовсе. Кладбище, расположенное на обращенном в сторону Азербайджана склоне холма, как на ладони перед омоновцами, которые никогда не откажут себе в удовольствии пострелять по «движущейся цели» поэтому жители Карачинара хоронят своих покойников только по ночам. Интересные сюжеты Программа бакинского телевидения с интересным названием «На страже законности» показывала репортаж из соседнего с Карачинаром азербайджанского села Шефек. Самый занимательный сюжет — «Отражение атаки армянских боевиков». По замыслу авторов герой прои-ходящего удалой омоновец отбивает, может быть, последнюю в жизни атаку, отстреливаясь из автомата через щель амбразуры. Атакующих, правда, не видно, но не будем придираться. Я просматривал запись этого эпизода раз шесть, не меньше. Я снимал очки, надевал их, тер глаза, останавливал кадр, прокручивал запись вновь и вновь: автомат стрелял без рожка! Я не склонен верить в чудеса, поэтому категорически заключаю: телезрителей Азербайджана дурят в лучших невзоровских традициях. Таких примеров можно привести массу, и даже далеко ходить не надо: в другом эпизоде этой передачи репортер подходит к непринужденно построенным омоновцам и задает вопрос: «Каким оружием вы защищаетесь?» Ответ: «У нас только два тягача, один танк и автоматы. Если будет надо, мы применим другую (?) технику. Но что бы там ни было, — добавляет омоновец, — землю врагу не отдадим». Какую же землю они намерены «не отдавать»? Если село Шефек, то их опасения напрасны: армяне на соседнее азербайджанское село не претендуют и даже подчеркивают, что всегда жили в дружбе с соседями, почти односельчанами. В конце концов не армяне осаждают азербайджанское село, а совсем наоборот. Все же речь, очевидно, шла именно об армянском селе Карачинар, волей большевистского центра оказавшемся в составе Азербайджана. Российские тягачи для азербайджанского ОМОН Наученные горьким опытом Геташена и других депортированных сел, не желая оставлять свои скальпы и уши в руках омоновцев, жители Карачинара готовы драться зубами. Дед на восьмом десятке лет, вставший на защиту села с берданкой в руках, — почти норма. В окопах я видел пацанов, которым нет и пятнадцати. Есть даже женщины, которые берут в руки оружие. Те из них, конечно, которые знают, где нажимать, чтобы выстрелило. Побывав лишь несколько дней «в шкуре» жителя осажденного села, я все еще прихожу в себя. Но мне было много легче: я знал; что через несколько дней уеду. Им уезжать некуда, они все остаются в родном селе. И женщины, и даже дети. Их понемногу убивают, дома разрушают, убирать урожай под обстрелами нет возможности, зимой их ждет блокадный голод, но они остаются. На холме за Шефеком в бинокль я разглядел три гаубицы. Там же находится градобойная станция с тремя зенитными орудиями, ведущими огонь снарядами, начиненными болтами и шпильками. В распоряжении ОМОН две мобильные ракетные установки «Алазань». Используются также ракетные снаряды НУРС и ПГ-7Л, остатки которых я захватил с собой. Привез я и бронебойные пули, выпущенные по селу из пулемета ДШК. Сами омоновцы в упомянутой выше телепередаче заявили о наличии в их распоряжении бронетехники. Командующий 4-й армией ЗакВО генерал Соколов передал в распоряжение МВД Азербайджана 100 бронетранспортеров. Для оперативно-розыскной работы? В целях повышения раскрываемости преступлений? Руководитель Азербайджана Аяз Муталибов на недавней сессии Верховного Совета республики с гордостью сообщил, что на бакинском машиностроительном заводе имени Юсифа Касумова налажено производство бронетранспортеров на базе тягачей, поставляемых Россией (!). Переоборудовано уже 30 таких машин. За пару дней до моего приезда в Карачинар ОМОН предпринял атаку, пустив вперед танк Т-54 и два БТРа. Встреченные шквалом огня, они отошли. Один мой коллега, побывавший в Геташене в начале мая (сразу После депортации), рассказывал, что видел на воротах домов написанные мелом фамилии новых владельцев с пометкой «ОМОН». В селах Эркеч, Манашид и Бузлух можно видеть ту же картину, но без приписки «ОМОН», конечно. Иногда «новоселам» приходится освобождать захваченные дома. Покидая эти села, омоновцы в спешке бросили два зенитных орудия и гусеничный тягач, переоборудованный в бронетранспортер. Так помаленьку они вооружают армянских «боевиков». Родина Гюлистанского договора Последние события позволяют теперь уже твердо заявить, что пресловутые «проверки паспортного режима» (в ходе которых, кстати, паспорта практически никогда не проверялись) — блеф, предлог для осуществления террора против армянского населения Карабаха. Теперь для военных действий ОМОН власти Азербайджана даже не пытаются искать сколько-нибудь приличного предлога. Я не могу знать, какие разговоры ведутся по этому поводу в коридорах власти Азербайджанской Республики, но и публичные выступления на сессии Верховного Совета 29—30 сентября этого года достаточно выразительны. Цитирую по газете. Аяз Муталибов. За последние два года мы многое сделали в Нагорном Карабахе: (…) увеличилось число азербайджанского населения области. (О том, что для достижения этой цели прибегали к насильственному заселению опустошенных тем же ОМОН сел Карабаха, причем зачастую владельцами дорогих квартир в центре того же Баку, — ни слова! — Н.К.) Внимание сотрудников нашей милиции необходимо направить не на установление порядка в,Баку, не на приостановление и запрещение митингов, а на Нагорный Карабах. Мамед Асадов (министр внутренних дел Азербайджана). Депортировано население около 20 армянских сел, которые имеют для Армении стратегическое значение… В селах, которые мы депортировали, от рук армянских боевиков пало 262, ранено 1000 азербайджанцев. (..) Ныне в Карабахе находятся 5000 советских солдат, мы работаем вместе с ними. Но, если центр отзовет оттуда войска, мы будем вынуждены отозвать с военной службы наших 10Q тысяч азербайджанцев. Невозможность жить в районах боевых действий породила потоки беженцев и среди азербайджанцев. Азербайджанское село Шефек, оказавшееся как между молотом и наковальней между боевыми позициями ОМОН и отражающим их атаки селом Карачинар, — лишь одна из многочисленных жертв бакинских политиков. Сотни убитых и раненых с той и с другой стороны, сироты и вдовы, разрушенные дома, искалеченные судьбы, выжженные поля… Теперь, когда центр приказал долго жить, ответственность за бесчинства ОМОН лежит только на руководстве Азербайджана. Жители Шаумяновского района часто напоминали мне, что именно на их земле был подписан Гюлистанский мирный договор, согласно которому Карабах стал частью Российской империи, о чем они говорят теперь с грустной мечтательностью и готовы обеими руками голосовать хоть за Жириновского, хоть за черта, лишь бы уцелеть и жить так, чтобы им не мешали. Они чувствуют себя забытыми и преданными Россией. Так оно и есть? Источник: журнал «Новое время», № 43, 1991