Испытание Ташкентом

26 апреля 1966 года в 05.23 в Ташкенте случилась беда. Мощнейшее землетрясение в одночасье превратило цветущий город в развалины. Здесь и раньше периодически происходили подземные толчки, поскольку столица Узбекистана находится в зоне повышенной сейсмической активности. Но сила этого превзошла все предыдущие.

Центральную часть города снесло практически полностью. В руины обратились более двух миллионов квадратных метров жилой площади, 236 административных зданий, около 700 объектов торговли и общественного питания, 26 коммунальных предприятий, 181 учебное заведение, 36 учреждений культуры, 185 медицинских и 245 промышленных зданий. Без крыши над головой остались 78 000 семей — свыше 300 000 человек из проживавших тогда в Ташкенте полутора миллионов. 

Под завалами погибли восемь жителей, около двухсот были госпитализированы с различными травмами. Впоследствии от пережитого стресса и в ожидании новых землетрясений в период даже очень слабых повторных толчков разорвались сердца еще сотни пожилых людей.

Вслед за бедой начался подвиг мужества и самоотверженности, в котором приняли участие буквально все советские республики. Каждый понимал, что чужой беды не бывает, а значит, и бороться надо вместе. Ташкент снабжался палатками, медикаментами, промышленными и продовольственными товарами, строительными материалами, техникой. В городе установили более 15 000 торговых точек, открылось около 600 временных магазинов и предприятий общественного питания. Почти 15 000 семей (с их согласия) организованно переселили в другие города Узбекистана и союзных республик. Ташкентские дети отдыхали в пионерских лагерях 94 областей. 

Итогом подвига стало чудо: всего за три с половиной года город был возрожден. Более того, Ташкент оказался не просто полностью восстановлен, а перестроен заново; он превратился в современный мегаполис, площадь и население которого увеличились в 1,5 раза. Было построено более 1 млн квадратных метров жилья, возведены школы, дворцы культуры. На окраинах  выросли целые жилые массивы, поднялись кварталы в разрушенном центре, появился город-спутник Сергели. 

Многие кварталы, улицы и даже отдельные дома долгое время носили имена городов, помогавших Ташкенту в то трудное время. В честь этого события в 1970-м воздвигли мемориальный комплекс «Мужество». Куб из черного камня расколот надвое, на одной его стороне — циферблат со стрелками, показывающими время землетрясения, на другой — дата. Разлом земной тверди продолжается до подножия стоящей рядом скульптурной композиции, изображающей женщину с ребенком и мужчину, заслоняющего их от удара стихии.

Я, хоть и мал был, прекрасно помню то время и ставшее частью нашей ментальности прекрасное ощущение, что вместе мы можем все. Мы жили в твердой уверенности: если завтра, не дай Бог, что-то ужасное произойдет в наших краях, вся страна, все республики, все люди придут и встанут рядом. А значит — нет той беды, которую мы не могли бы преодолеть. 

Мы (ну, быть может, кроме выезжавших за границу «сынков») абсолютно не чувствовали своей «ущербности» оттого, что где-то кто-то живет лучше нас в материальном плане. Нам абсолютно до лампочки был курс доллара и что именно по той или иной международной проблеме думают США. Даже пресловутого «отсутствия свободы», вопреки нынешним либеральным байкам, никто особо не ощущал. Да, диссиденты существовали, конечно, однако абсолютным большинством народа эта публика воспринималась, скорее, как маргиналы — нечто вроде «современных художников», приколачивающих свои причиндалы к брусчатке Красной площади.  

Зато была уверенность, что страна — за меня. И что дальше все будет только лучше, потому что, видя вокруг массу недостатков и открыто рассказывая анекдоты про Брежнева, мы верили, что строим самое справедливое и потому самое совершенное общество. И от этого хотелось жить. Пожалуй, именно то чувство, полузабытое в нашей «безыдейно-рыночной» реальности, и остается сегодня наиболее светлым воспоминанием об СССР.

Говорят, Советский Союз являлся «красной империей». Может быть. Но ведь империя империи рознь! Невозможно даже теоретически представить себе, чтобы Британская бросила все силы и ресурсы на ликвидацию последствий разрушительного землетрясения где-нибудь в индийском Бомбее. Чтобы многие тысячи людей со всех ее концов вдруг оставили дома, семьи, работу и уехали туда — восстанавливать колонию.

Поэтому когда я смотрю сегодня на творящуюся в ряде бывших советских республик «борьбу с имперским прошлым», сопровождаемую сносами советских памятников, переписыванием истории и требованиями «компенсации за оккупацию», право же, очень хочется привести безумцев к тому ташкентскому монументу. Показать им истинный символ ушедшей «империи» — не только мужчину, прикрывающего от удара стихии женщину с ребенком, но и 14 стел вокруг — по количеству братских республик, оказавших помощь Узбекистану. И еще раз поинтересоваться: не за это ли «имперское владычество» требуют ныне от нас компенсаций и покаяния?

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции