Свободная Испания
Переселенцы и местные
На первый взгляд, в стране, где много солнца и синего неба, абсолютно никто никого не контролирует. Одна из наших бывших соотечественниц рассказала: за те полтора года, что она живет в Испании, ее ни разу не останавливала дорожная полиция, хотя она все еще разъезжает с казахстанскими правами.
Невидимые полицейские материализуются в нужное время в нужном месте. Например, у входа в школу в девять утра и в два часа дня, когда начинают подъезжать родители. Если мама решила остановиться на другой стороне дороги, то ей не надо идти за ребенком: его переведет полицейский. Помогая хаотично расставленным машинам разъехаться, он также бдительно следит, чтобы выбегающие из школы дети не попали под колеса.
Вот что рассказывает один из организаторов конференции «Испания — Казахстан», директор туристической компании Antaal-Life, экс-россиянка Галина Чернова:
«Наша семья переселилась сюда 20 лет назад. За эти годы мы не заплатили ни одного штрафа, хотя бывали случаи, когда парковались не там, где нужно. В таких случаях полицейский подходит со словами: «Извините, но здесь нельзя». Это его работа — помогать нам, потому что мы платим налоги».
У Галины и ее мужа трое детей. Сын родился уже здесь. В семь месяцев родители отдали его в детский сад, но не потому, что не с кем было оставить.
«Мои подружки-испанки, узнав, что сынок до сих пор дома, ужаснулись: «Как?! Ребенок должен контактировать с другими детьми, иначе ему трудно будет адаптироваться в жизни». Сами они отдали в садик детей, когда тем было три, а то и два месяца. Испанки считают, что мы, русские, плохо относимся к своим детям. На детских площадках только наши мамочки кричат на своих детей, когда те пачкаются или у них что-то рвется. Испанские матери не обращают на это внимания, за что наши с пристрастием их осуждают: мол, плохо смотрят за детьми. Но странно: те, кому позволено на площадках быть детьми, вырастают более воспитанными и отзывчивыми, чем те, кого постоянно одергивали.
То, как в Испании относятся к детям, можно продемонстрировать на примере нашей семьи. Сын у нас родился с разными ушами: одно было чуть больше другого. Дефект исправили, когда он пошел в школу. Опасаясь, что дети будут смеяться, я сказала учителю, что пока не снимем повязку, позанимаемся дома. Однако он придерживался другого мнения. Вернувшись домой, малыш заявил, что все одноклассники хотят сделать такую же операцию, как у него. Оказывается, учитель представил сына таким героем, что все девочки захотели сидеть с ним за одной партой. Сейчас мой уже 16-летний сынок уверен в своей неотразимости, и шрам тому не помеха. Правда, когда приезжают родственники из России, то с присущей нашему человеку прямотой делают замечание при виде шрама: «А почему не закрываешь ухо прической?»
О детском саде. Он нам многое дал. С ребенка сразу сняли памперсы и научили самостоятельно есть, пользуясь столовыми приборами. Платили мы за пребывание с девяти до пяти вечера примерно 120 евро. А дальше — школа. Это не обязательно, но в Испании дети могут пойти туда с трех лет и находиться там целый день. Школы здесь и частные, и муниципальные. В последних и обучение, и питание, и транспорт бесплатные.
Приехав из России, думали, что муниципальное образование никогда ни при каких обстоятельствах хорошим быть не может, и выбрали частную школу. Если сравнивать с российскими, то оплата в них примерно в три раза дешевле.
Скоро мы поняли, что муниципальные школы нисколько не хуже частных, но дети (две старшие дочери) быстро завели друзей и уже не захотели переходить в другую. Потом девочки два года учились в бочерато. Это что-то среднее между старшими классами и колледжем. После его окончания обе поступили в Мурсианский государственный университет, который входит в двадцатку лучших вузов страны. Кстати, в Испании государственные университеты котируются гораздо выше, чем частные. Проходной балл там очень высокий (примерно 9,5 из 10 возможных), зато и устроиться на работу после окончания нет проблем.
В частных вузах обучение стоит от шести до 12 тысяч евро в год. В государственных тоже есть оплата. За одну дочь (она поступила на факультет французской филологии) мы платим 840 евро, вторая выбрала журналистику, где обучение стоило 1200 евро, но при этом они обе получают стипендию — 4,5 тысяч евро в год».
Я скучаю по Алматы, но…
Рассказ 16-летней уроженки Алматы Арины Тишаевой
«Когда мама два года назад сказала, что мы переезжаем в Испанию, был шок. Другая страна, другой язык… В Алматы я закончила восемь классов специализированной немецкой школы, но ни этого языка, ни тем более английского почти не знала. Здесь меня определили в класс для новичков, специально для изучения испанского языка. Меня трясло, когда я шла туда. Там ко мне сразу подошел мальчик. «Испанский понимаешь? — спросил он. — А английский? Не волнуйся, поможем».
Через два месяца я все еще очень плохо говорила на испанском, но уже спорила с учителем физики. Еще через несколько месяцев благодаря помощи одноклассников — французов, шведов, англичан, испанцев и русских — уже легко воспринимала испанскую речь на слух, а английский к концу года сдала на семерку (здесь десятибалльная система).
Здесь плюсов точно больше. На занятия ходим в свободной форме, отдыхаем два дня в неделю, каникулы более продолжительные, потому что обучение ведется в формате не «четыре четверти», как в Казахстане, а «три семестра». Главный плюс — в испанской школе учат самому нужному: мыслить, думать, иметь собственное мнение. Например, на экзамене по философии один из шести вопросов был про феминизм. Я написала про это так, как понимала сама, — на примере Ангелы Меркель. Если она правит страной не хуже мужчин, то это и есть, на мой взгляд, феминизм. Учитель, хотя я и не дала точного определения, одобрил мой ответ. С ними здесь построить отношения гораздо проще, чем у нас, в Казахстане. Можно, например, смело отстаивать свою точку зрения. Да и в целом народ здесь доброжелательный. Когда бегу утром к школьному автобусу, навстречу мне всегда попадается соседка — девушка-англичанка, выгуливающая своих собак. Ее приветливое: «Hi! Как дела? Что нового?» — поднимает настроение. Когда захожу в класс, все хором здороваются, и я тоже начинаю всем улыбаться. В Алматы на мое приветствие отвечала только моя лучшая подруга. А еще как заноза сидит в памяти случай, связанный с новенькой девочкой. Наши ее невзлюбили, стали травить. Однажды две девочки утопили ее куртку в унитазе. Были разборки, вызвали родителей, и конфликт замяли. А здесь бы исключили за это из школы.
Скучаю ли я по дому? Скучаю, но с непонятным мне самой чувством жалости и обиды. Я ведь с шести лет занималась горными лыжами, сдала норму кандидата в мастера спорта. Так была увлечена спортом, что из-за тренировок часто пропускала занятия в школе, а потом все наверстывала. В декабре прошлого года в Алматы должны были пройти соревнования, и я специально полетела на них из Испании. Но старты так и не состоялись. Нам сказали, что горнолыжная школа закрыта, наша тренировочная база «Енбек» продана…»
Скажи мне, что ты ешь
Городские площади в Аликанте, Картахене, Мурсии и других курортных городках, плавно переходящих друг в друга, вымощены даже не тротуарной плиткой, а мрамором. Это входит в диссонанс с мусором (фантиками от конфет, стаканчиками от мороженого и чеками) вокруг столиков в многочисленных кафешках.
«Мусор — это демократия по-испански, — объяснили мне. — Во времена правления генерала Франко в стране царила жесткая дисциплина. За малейшее отступление от нее грозил расстрел. В 1975 году, когда режим пал, испанцы заявили, что они свободный народ, а потому если захотят, то кинут бумажку на пол».
В этой стране царит культ еды — качественной, вкусной, обильной. На нее тратят много и денег, и времени. Даже у мужчин разговоры часто завязаны вокруг того, что они ели вчера и что будут готовить сегодня. Собираясь за столом, испанцы все говорят одновременно и никто, кажется, не слушает друг друга. К примеру, когда мы были в заповедных местах за Картахеной — историческим городом-крепостью, то в кафе сидела только наша группа из четырех человек и трое испанцев. И не надо было никакой музыки: коренные жители кричали так, что создавался эффект толпы.
«Они просто радуются жизни, — считает Галина Чернова. — Среднестатистический испанец по характеру очень общителен, добродушен и любознателен. При встрече даже с малознакомым человеком вопросы сыплются как из рога изобилия, иногда целуются и обнимаются. Наши люди понимают порой испанцев превратно. «Он мне улыбается. Наверное, ему что-то нужно от меня». Но испанцы улыбаются просто в силу своего природного жизнелюбия. Однако если у тебя действительно есть проблемы, то испанец, оставив свои, принимает участие в твоих делах».
Семья Галины Черновой столкнулась с этим, когда решила переселиться в эту страну. Едва знакомый испанец вызвался поехать с ними в неведомую Россию, чтобы помочь с переездом. Испанской отзывчивости перепало и мне: когда не могла снять деньги с карточки, директор филиала крупного банка вызвался помочь мне.
Поэтому, наверное, в Испании очень любят гостей. А еще коренные жители этой страны очень чтят традиции. Они считают, что именно благодаря этому в отличие от других европейских стран у них и держится институт семьи. Разводы крайне редки, потому что законы на стороне того, кто не работает и с кем остаются дети. А это чаще всего жены-домохозяйки. Поэтому после развода мужчины уходят из дома, образно говоря, в одних носках. Бывшей жене они должны оплачивать ипотеку, если она есть, и выдавать зарплату, чтобы она могла содержать детей. Меня заверили, что испанским мужчинам и в голову не приходит укрываться от алиментов. Дети — святое.
Но вернемся к еде. Война войной, а обед по расписанию — это про испанцев. Утром, отправляясь на работу, пьют кофе с бутербродиками, в 11 — еще раз. В два часа — обед. И не такой, чтобы на ходу перекусил и побежал дальше, а с толком, чувством и обязательным аперитивом. Едят в зависимости от того, где находятся. Дома, в кафе, ресторане или закусочной. «Макдоналдсы» особым спросом среди местного населения не пользуются, хотя они здесь тоже имеют местный колорит. Много салатов, есть вегетарианские блюда, при этом мясо и овощи только испанского производства.
Потом сиеста — послеобеденный отдых. Его не бывает только у фермеров и строителей, работающих далеко от дома. В пять снова перекусывают, а в восемь-девять часов вечера семья в полном составе собирается за ужином.
На столах у испанцев, не говоря уже о рыбе и вине, только местные мясо, овощи, молоко и производные от него. Ввоз в страну ряда импортных продуктов, например оливок и оливкового масла, запрещен. А те, которые ввозятся, например, из Франции и Германии, разрешают продавать лишь в специальных магазинах и отделах супермаркетов.
«Я такие продукты из-за имеющихся в них различных добавок не покупаю вообще, — говорит Галина. — Зачем, если местные баранина и телятина куда вкуснее и ароматнее».
Кстати, первое, что бросилось в глаза в Испании, — поля. Их суперухоженность сходу опровергла укоренившееся мнение о том, что якобы испанцы настолько ленивы, что мандариновые рощи остаются неубранными. Фермеры с них, несмотря на каменистость почвы и отсутствие воды, снимают, как нам сказали, по четыре урожая в год. В те дни, когда в Испании проходила конференция по туризму, урожай кое-где и в самом деле не был снят. Но это из-за кризиса: фрукты не покупали, потому и не снимали.