Путь домой в родной Донецк или путешествие в ДНР

Наше путешествие началось в Санкт-Петербурге. И хотя это не имеет прямого отношения к Донецку, в который мы направлялись, я опишу наши впечатления от поездки по России.

Нашей проблемой оказался в первую очередь недосып – мы поспали за сутки всего 2,5 часа и выехали из Питера в 5:40. Отъехав от города около 300 километров, мы вдруг почувствовали, что пробито колесо. И тут же на пути выросла «Шиномонтажка». Хотелось бы верить, что это совпадение, но кажется, что это неспроста.

Постучав в окошко, мы вызвали грязного лохматого парня. Сказав «сейчас», он исчез. Прождав довольно долго, мы заглянули в окошко и увидели, что тот, как ни в чём ни бывало, смотрит какой-то фильм. Когда его вызвали повторно, он вытащил домкрат. Минут 20 он возился с ним, но тот так и не заработал. Брат достал свой. Тут подошли какие-то два молодчика, просящие пару литров бензина – они, мол, выехали из Питера, и бензин закончился.

Всё это напоминало лихие 90-е и грязных оборванцев, предлагающих «купить кирпич» или «ищущих своего друга». Сзади, за «шиномотажкой», мы увидели ещё одну картину маслом – загородку с гусями, утками и курами, которые резво побежали к нам навстречу, и большую чёрную дворнягу, которая встретила нас злобным лаем. К счастью, мы вскоре распростились с этим дурацким местом.

Ещё одно не слишком приятное впечатление произвели на нас платные дороги – а точнее, М4 «Москва - Ростов-на-Дону». Их можно было иногда и объехать, хотя не всегда, но в некоторых случаях тебя ставили перед фактом, а возможности развернуться на односторонней дороге не оказывалось. Причём плата за проезд на них строится непонятно по какому принципу – первый участок в Московской области стоил 100 рублей и был самым тёмным и коротким, следующий 60, затем 20 рублей – и он не уступал прежним, потом 50 рублей – и это был самый светлый и длинный отрезок, по которому мы ехали более часа. В итоге мы потратили только на оплату этих дорог 340 рублей.

Трасса, впрочем, радовала нас на протяжении всего нашего пути, и лишь в Ростовской области мы попали на узкие, горбатые, латаные-перелатанные асфальтные покрытия. Две проблемы: дураки и дороги были нами изучены на протяжении нашей поездки вполне.

Решив не спать, чтобы утром быстро пройти на таможню, мы с выпученными глазами, постоянно напиваясь кофе, в 9:30 утра следующего дня добрались к российской границе.

Первое впечатление от встречи с Донецком

Первое впечатление – обстановка более спокойная, чем полгода назад. На российской таможне «Матвеев Курган», вопреки ожиданиям, совсем не было очереди. Мы подъехали – и нас сразу впустили. Внутри было всего две машины. Я приготовился доставать сумки, все документы, которые у меня были, а брат сказал: «Подожди». Он открыл багажник, заднюю дверь. В багажнике у нас были пакеты и коробки, на заднем сидении – куча всякого хлама: одежда, продукты, рюкзак, сумки. Они даже не стали всё это подробно разглядывать. Их больше привлекла резиновая краска, которой был покрашен наш автомобиль. Они даже позвали товарища посмотреть на это. Документы смотрели весьма невнимательно. У брата забыли забрать миграционную карточку, у меня забрали, хотя она была более месяца как просрочена, но не спросили, почему. Мы ждали, что нас будут досматривать, с собакой пройдутся – ничего. Три усталых пограничника, которые находились там, спросили лишь:

- Что-то везёте? Бензин? Продукты? Товары?

- Ничего.

- А зачем едете?

- Родителей проведать.

- И всё?

- Ну, да.

Они удивились, и дали знак проезжать. Ну, думаю, сейчас донецкие начнут проверять. Но те проявили ещё меньше интереса к нам. Глянули на заднее сиденье, в багажник.

- Что за коробка? – спросили.

- Вот список вещей, что туда сложены, - показал бумагу мой брат.

Понемногу жизнь в Донецке налаживается. Люди возвращаются в свои дома, бизнесмены находят новые возможности для продолжения дела
Пограничник взял бумагу с таким видом, как будто она была грязной, и тут же брезгливо отбросил в багажник. Брат заполнил декларацию на автомобиль и отнёс её таможенникам. Всего мы простояли на таможне 15 минут. Так быстро я границу ещё никогда не проходил.
 «Поздоровавшись» с противотанковыми ежами на границе, мы въехали на территорию ДНР. Автоматически наша связь превратилась в «МТС Украина».

На въезд в Россию очередь была более впечатляющая – около 50 легковых автомобилей, не считая автобусов и фур. Вот там мы бы простояли много часов. Было утро понедельника, и, вероятно, это были люди, едущие в РФ за бензином или товарами. А возможно и жители Донбасса, возвращающиеся в места своей временной, но уже привычной дислокации в России.

Дорога, ведущая на Донецк, ужасна. Мы попали как раз в тот момент, когда сняли повреждённые участки асфальта, а новый ещё не положили. Это была не дорога, а шахматная доска. Тихий ужас. Представьте себе, что она изначально была такая же узкая и горбатая, как в Ростовской области да плюс зияющие прямоугольники дыр.

Разрушения, которые мы увидели, носят теперь гораздо меньшие масштабы, чем в мае. Многие дома отремонтированы.  Даже Иловайск, который мы проезжали, с нашей стороны был не так страшен. Макеевская дорога, а затем и Донецкая просто ужасали – видимо, ремонт не проводился давно, и брат, который по старой памяти помнил все их изгибы, сказал, после нескольких неудачных приземлений в ямы:

- Надо представить себе, что я еду тут в первый раз.

Ободранные билборды в своём громадном, по сравнению с, например, Санкт-Петербургом, изобилии как немая иллюстрация запущенности – они либо облезлые и страшные вот уже два года, либо на них одни и те же патриотические картинки производства Донецкой республики.

Народу и машин на улицах побольше, нежели я видел в мае, но в целом такое ощущение, что где-то вполовину меньше, чем в мирное время. В 12 часов дня в понедельник раньше город «стоял», сейчас же – ни одной пробки. Прохожих вроде бы и немало, но не густо, немногочисленно.

На протяжении пути по Донбассу мы видели много бродячих собак. А когда въехали в наш многострадальный Петровский район, за нами ринулась целая стая. Но благодаря наконец-то увиденному нормальному неразбитому асфальту – и это в одном из самых опасных районов, мы быстро оторвались от них.

Когда мы въехали в многострадальный Петровский район, за нами ринулась целая стая бродячих собак
Мы не спали третьи сутки, и первые же попавшиеся нам на пути друзья брата сказали: «Ложитесь спать, пока тихо».
Вскоре мы выяснили, что, несмотря на тишину в СМИ по поводу Донецка сейчас, несмотря на режим прекращения огня всё тут далеко не идеально в этом плане. Выходя во двор покурить, мы слышали то автоматные очереди со стороны Марьинки, то миномётные выстрелы либо с той же стороны, либо со стороны аэропорта.

- Они там перестреливаются между собой, посёлок не страдает? – спросил я.

- Как же! – ответила мама. Дома постоянно горят на Трудовских и в Кременной (пос. Александровка – Прим. автора).

Ещё одним поразившим нас фактом были мышеловки, стоящие в доме.

- Очень много мышей и крыс, - сказала мама. – Тут же от нас целый проулок никто не живёт, только в крайнем доме. Все разъехались.

Впрочем, не обращая внимания ни на возможность встречи с мышами, ни на редкие выстрелы, мы все в эту ночь спокойно легли спать.

Взаимоотношения ДНР и Украины. Как действует режим прекращения огня

Понемногу жизнь в Донецке налаживается. Люди возвращаются в свои дома, бизнесмены находят новые возможности для продолжения дела, на улицах очень много коммунальщиков – они убирают листья на газонах, латают асфальт, метут улицы. Люди как-то находят возможность жить и работать.

Сложными остаются до сих пор деловые отношения между Донбассом и Украиной

Многие товары и услуги до сих пор в Донецке предоставляет Украина, на некоторых предприятиях работники до сих пор получают зарплату на карточки, например, «Приватбанка», в гривнах, и принадлежат они украинским владельцам. Другие предприятия подчиняются параллельно и Украине и ДНР, и это сложные взаимоотношения. Обналичить деньги с зарплатой официально нельзя, и это делается неофициально у частников или, например, в пунктах обмена валют. При этом непонятно, по какому курсу выдаётся обмен.

- Сегодня много дали, - говорит мой друг Коля, которому родственники перечислили деньги на карточку. – Должны были перевести 600 гривен, вот дали 1500 рублей. В прошлый раз дали меньше.

При пополнении счёта на мобильную связь происходят просто метаморфозы, начиная с того, что карточки пополнения номиналом 40 гривен стоят в разных местах от 135 до 170 рублей – как повезёт. Продавцы руководствуются при назначении стоимости только своим интересом. При пополнении на счёт приходит не та сумма, которая написана на карточке, а несколько меньшая. Например, я пополнил счёт на 40 гривен, 30 гривен у меня снялось за пользование услугами и ещё две просто снялось – за что непонятно. Казалось бы мелочь, а всё же.

- Я постоянно пополняю счёт и вижу, что через день-другой у меня со счёта исчезает часть денег, через время – ещё снимаются, - говорит продавец Наталья. – И узнать у кого-нибудь, почему это происходит, нереально.

Магазины, опять же, по сравнению с маем, полны продуктов. Цены на большинство товаров такие же, как в России. А вот зарплаты… Татьяна, работающая юристом в министерстве транспорта, получает 3,5 тысячи рублей. Пенсия у моей матери – две тысячи. У большинства работающих и пенсионеров – похожие выплаты. Но ещё больше людей не могут найти работу.

Будучи в гостях в центре города, я услышал рассказы о том, что до сих пор у них во время обстрелов дрожат стёкла. Поэтому скотч с окон они не сдирают.

- У нас друзья поменяли выбитые стёкла, а они через несколько дней снова вылетели. Поэтому, забили ДСП – и больше не выпендриваются, - рассказал мой друг Коля.

Вода в Донецке сейчас очень плохая, от неё исходит какой-то болотный запах. Это неудивительно, потому что канал, по которому питьевая вода поступает в Донецк из реки Северский Донец, постоянно обстреливают, и его каждый раз с трудом восстанавливают.

Пообщавшись с друзьями до 6 вечера, я поспешил на автостанцию «Центр», чтобы успеть уехать в свой Петровский район, так как транспорт из центра туда ходит только до 7 вечера. При этом радуют цены за проезд: в муниципальных автобусах, троллейбусах и трамваях – 3 рубля, в маршрутных такси – 7 рублей. И это при том, что бензин купить очень сложно – он дорогой – от 40 рублей за литр и выше, и завозят его нечасто и на редкие заправки.

Вышел я на предпоследней остановке в прифронтовом посёлке «Трудовские» и обомлел. Автобус уехал, и я остался в кромешной темноте. Только звёзды над головой. Ни одного огонька – ни фонаря, ни света в окне дома. А звёзды такие яркие, небо просто поражает глубиной! И побрёл я медленно, вспоминая неровности и повороты дороги. Вдалеке я слышал лай собак и надеялся, что они меня не сожрут.

На первой улице свет горел только в одном доме. Подойдя к хлебопекарне я услышал шум вентиляторов – предприятие работало. Присмотревшись, я понял, что окна были чем-то плотно забиты или завешены – лишь тоненький лучик света пробивался наружу. А рядом стояла многострадальная 106-я школа – с разбитой крышей, сгоревшими классами, выбитыми окнами. В этом году сюда не пошли учиться дети.

Дальше стало чуть посветлее – во многих окнах горел свет, хотя улицы были всё так же темны. Но на протяжении всего пути – а шёл я около получаса – мне не встретился ни один человек, и я даже не ощущал человеческого присутствия. Хотя на часах было только 7 вечера и до комендантского часа было ещё 3 часа. Изредка я слышал отдельные выстрелы со стороны Трудовских и взрывы со стороны Песок.

Уже дома, начиная с 10 вечера, когда я писал эти строки, начались сильные обстрелы из тяжёлых орудий со стороны Песок, настолько громкие, что я каждый раз выглядывал в окно – не летит ли в мою сторону. Постоянно слышались и автоматные очереди. Но к нам во двор ничего не прилетело. Обошлось.

«Маршрутки» и «соляра»

В семь вечера тяжело добираться из центра на Петровку. Последний автобус на Трудовские ушёл. Стою в очереди на маршрутку 42а, чтобы доехать хотя бы до Петровки. Стою полчаса. И слушаю разговоры в очереди на этот транспорт.

- Две маршрутки ушли, теперь долго ждать, - говорит брюнетка Лена. – Эти все маршрутки принадлежат Мамедову. У него два ресторана. Его брат погиб на мосту на Текстильщике, когда снаряд попал в мост. Водителям выдают 40 литров «соляры» в день. И ещё они должны заплатить 700 рублей за аренду микроавтобуса. 4 литра уходит на поездку в одну сторону. Поэтому большую часть дня они стоят в очереди на «заправке». А запчасти и ремонт за свой счёт. Поэтому они зарабатывают сейчас мало и автобусов на этом маршруте мало.

За полчаса, что мы ждали маршрутку, очередь собралась на три. А подъехала одна, да и та двигалась как-то медленно, так, что народ вздохнул: «На этой мы далеко уедем».

Микроавтобус набился битком. Не успел он отъехать, как началась ругань. Одни кричали, почему, мол, маршруток нет, другие объясняли ситуацию с «солярой» и защищали водителя. На следующей остановке умудрились влезть ещё пара человек.

Последний кричал:

- Давайте, ещё на пол человечка. Все ж мы с Петровки. Только пусть попробует кто раньше 29-й выйти! («29-я шахта» - 1-я остановка при въезде в Петровский район. – прим. Автора). Реплика вызвала взрыв смеха в автобусе.

Несмотря на полный автобус людей и сравнительно небольшую температуру за бортом -3, руки и ноги у меня до конца поездки так и не нагрелись.

Остаток пути – минут 50 – мне пришлось идти пешком – дальше транспорт уже не ходил. Было 8 вечера. Людей на пути я тоже не встречал.

Как я узнал позднее, последний 42 автобус, следующий маршрутом на окраину Петровского района – Трудовские, отходит из центра в 18:40. Еще где-то в течение часа-полутора можно добраться на 42а в центр Петровки. А дальше – пешком. Шоссе освещается почти до поворота на предпоследнюю остановку. Далее – линия фронта, и огни не горят, чтобы не служить мишенями для украинской армии...