Учёные выяснили, как жители Месопотамии ощущали гнев и счастье

Недавнее исследование, проведенное учеными и опубликованное в журнале iScience, открыло тайну того, как древние жители Месопотамии, говорившие на аккадском языке, воспринимали и описывали свои эмоции.

Анализ текстов, датируемых 934–612 гг. до н. э., показал, что древние аккадцы связывали свои эмоциональные состояния с конкретными физическими ощущениями, что подчеркивает важность телесного восприятия в понимании эмоций.

Например, счастье у них ассоциировалось с такими терминами, как "открытость", "сияние" и "полнота" в печени. Это может показаться странным современному человеку, который, как правило, связывает счастье с более общими ощущениями, охватывающими все тело. В отличие от этого, гнев у древних аккадцев проявлялся через "разгоряченные", "разъяренные" или "сердитые" ноги, что указывает на локализацию эмоций в определенных частях тела.

Исследование показало, что у древних людей существовали четкие связи между эмоциями и телесными ощущениями, которые можно было визуализировать в виде карт телесных ощущений. Эти карты иллюстрируют, как различные эмоции активируют разные участки тела, что позволяет глубже понять, как древние аккадцы переживали свои чувства.

Удивительно, но результаты исследования также поднимают вопрос о том, насколько схожи или различны эти телесные восприятия с современными культурами. Современные исследования показывают, что, несмотря на культурные различия, субъективные телесные ощущения, связанные с эмоциями, имеют много общего во всех культурах. Например, тревога часто ощущается в области груди и живота, тогда как радость может быть связана с ощущением легкости и расширения в области сердца.

Однако остается неясным, насколько восприятие эмоций у древних аккадцев было схоже с нашим. Возможно, их уникальные представления о том, как эмоции проявляются в теле, были обусловлены культурными и социальными факторами той эпохи. Например, в древних обществах, где акцент ставился на коллективные ценности и общинные связи, телесные ощущения могли восприниматься иначе, чем в индивидуалистических культурах современности.