О дропах и дроповодах

Про дропов, или дропперов, в последний год активно пишут в СМИ, а также на интернет-страничках банков. Это определение изобилует негативными понятиями — оно плотно связывает дропов в качестве соучастников мошенничества с использованием банковских счетов. И осенью 2024 год в МВД заявили о том, что подготовлен законопроект о введении уголовной ответственности для дропов, он направлен для рассмотрения в правительство. Позиция ведомства состоит в том, что в действующем уголовном законодательстве нет статьи, подходящей для отношений дропов и дроповодов.

Но так как такой статьи нет, а привлекать лиц к уголовной ответственности необходимо, правоприменители пытаются подобрать смежные статьи, в диспозицию которых можно вписать и дропов, и дроповодов. Зачастую перед следователем встает выбор между статьей 159 УК РФ — о мошенничестве, в рамках которой дропов можно привлечь в качестве участника группы лиц по предварительному сговору, либо статьей 187 УК РФ — о неправомерном обороте средств платежей.

Но стоит отметить, что когда дропы продают данные своих банковских карт и идентификационные данные от приложений, они напрямую не взаимодействуют с фигурантами уголовных дел, которые, например, дистанционно отбирают у бабушек квартиры. Более того, их абсолютно точно не ставят в известность о таких намерениях.

Зачастую дроп напрямую взаимодействует с дроповодом, то есть тем лицом, которое занимается размещением объявлений о скупке карт и иных средств платежей, «подбором персонала», оплатой, оформлением доверенностей. А уже потом дроповод предлагает услуги дропов различным «потребителям» данного типа услуг. Поэтому квалификация действий дропа по статье 159 УК РФ явно шита белыми нитками.

Казалось бы, статья 187 УК РФ подходит к действиям как дропов, так и их «начальников» — дроповодов. В ней говорится о «приобретении и сбыте электронных средств, электронных носителей информации, технических устройств, компьютерных программ, предназначенных для неправомерного осуществления приема, выдачи, перевода денежных средств».

Субъектом преступления по ней может быть любое вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет. При этом стоит помнить, что в современных реалиях банковскую карту несовершеннолетний может приобрести, а потом с удовольствием продать и в 15 лет. И зачастую лицами, которых злоумышленники привлекают в качестве дропов, становятся несовершеннолетние — ввиду еще не сформировавшегося правового сознания они движимы желанием получить легкий заработок. Буквально в конце ноября основной возраст дропперов назвали в ЦБ — с 14 лет до 21 года.

Кроме того, в данной ситуации любопытным представляется анализ того, что же такое «электронное средство», «электронный носитель информации», «техническое устройство» и «компьютерная программа». В Уголовном кодексе в примечании к статье эта информация отсутствует, нет и соответствующего разъяснения Пленума Верховного суда. Определения «электронное средство платежа», «платежное приложение», а также другие понятия средств платежей есть в федеральном законе «О национальной платежной системе», однако терминов в формулировках, предусмотренных Уголовным кодексом, там нет.

Есть вопросы и к тому, что же в ст. 187 УК РФ понимается под предназначением для неправомерного осуществления приема, выдачи, перевода денежных средств. Как и кем определяется правомерность и неправомерность использования? Значит ли это нарушение соглашения между банком и клиентом, когда карта передается другому лицу? Либо речь идет о незаконных операциях? Как поступать, когда государство вообще не регламентирует отдельные отрасли, в которых используются дропы? Тут можно, например, вспомнить торговлю и обмен криптовалюты на официальных платформах биржи, когда ни одна из сторон сделки не преследует умысел на совершение преступления и обман кого бы то ни было.

Однозначного ответа на эти вопросы нет, зато приговоров по стране по данной статьей более чем достаточно, в том числе оправдательных. И здесь немаловажным элементом становится субъективная сторона — правоохранителям необходимо доказать наличие прямого умысла. Сразу стоит отметить, что корыстный мотив и цель в данной диспозиции никак не фигурируют и не являются обязательными признаками, поэтому в теории карта может передаваться даже бесплатно.

Это позволяет довести ситуацию до абсурда, когда парень отдает свою банковскую карту девушке и в порыве щедрости разрешает покупать всё, что ее душе угодно, а дама помимо новых туфель решает, например, спонсировать запрещенную организацию или добавить к списку покупок запрещенные вещества. Подлежит ли в таком случае герой нашего примера уголовной ответственности? Безусловно, приведенный пример утрирован, но сути ситуации он не меняет.

Говоря о прямом умысле, можно повторить, что дропы обычно используются втемную. Им обещают, что все операции будут законны, работа — «условно серой», никакого обмана. При должной осмотрительности и внимательности дроп мог предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий, но не сделал этого, однако всё это свидетельствует о такой форме вины, как неосторожность (легкомыслие, небрежность), а никак не о прямом умысле.

Вот и получается ситуация, когда в государстве определенно есть проблема с дропами и дроповодами, которые зачастую (но далеко не всегда) используются в преступных целях, а нормы, которая бы запрещала такой вид деятельности, нет. И на первый взгляд статья 187 УК РФ подходит на эту роль, но внимательное ее изучение говорит о том, что это не так. Неточность, неясность и неопределенность закона порождают возможность неоднозначного истолкования и, следовательно, произвольного применения его норм.

Таким образом, инициатива по введению специального наказания для дропперов выглядит логичной, обоснованной и правильной. Но пока такие поправки не приняты, по всей стране продолжит формироваться абсолютно разная практика.

Автор — управляющий партнер «Соколов, Трусов и партнеры», вице-президент Гильдии российских адвокатов

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора