Эль-Гуна-2024: место думающего дизайнера — на помойке
«Девочки будут девочками» Шучи Талати
Снятый в многосторонней копродукции Индия — Франция — Норвегия — США дебют обучавшейся в Америке индианки Шучи Талати «Девочки будут девочками» (Girls Will Be Girls) прибыл в Эль-Гуну из «Сандэнса», где выиграл приз зрительских симпатий в конкурсе мирового драматического кино и спецприз жюри за актерскую работу юной Прити Паниграхи, сыгравшей 16-летнюю Миру, возможно, с некоторым опозданием испытывающей бурное эротическое пробуждение. Оно обусловлено знакомством с появившимся в ее интернате новеньким — сыном дипломата, гораздо более продвинутым в вопросах подросткового эроса. И вот уже застегнутая на все пуговицы отличница и староста класса в свободное от зубрежки время начинает на ощупь знакомиться с собственной анатомией, а также и анатомией указанного подростка.
Осложняют этот естественный процесс строгие школьные порядки, где подростки разных полов не могут быть застигнуты вместе без ужасных для себя последствий, а также происки матери Миры, которая под прикрытием заботы о репутации дочери, кажется, не прочь пожертвовать своей собственной, что вызывает у дочки понятную ревность.
Скромный, но богато нюансированный фильм, который ни при каких обстоятельствах не мог бы быть снят мужчиной, отличает полное отсутствие ханжества и желание (а также умение) говорить на деликатные темы легко и свободно, что в современном кино большая редкость.
Картина из Казахстана с оригинальным названием «Кузнечики, ваш выход» (Crickets, It's Your Turn) режиссера Ольги Коротько прибыла в Эль-Гуну из Локарно, где участвовала в конкурсе «Кинематографисты настоящего». Это еще одно гневное обличение мужской токсичности, в котором она, токсичность, принимает зловещие казахстанские формы. Наивная героиня отправляется на вечеринку с первым встречным, где знакомится с его друзьями, воплощающими унылую провинциальную хищность. Они ведут сальные разговоры на эротическую тему, активно используя при этом отборный русский мат и нехорошо посматривая в сторону девушки, что не мешает ей отправиться с ними в ночную загородную поездку, где во время короткого перекура ее бойфренда негодяи успевают изнасиловать ее втроем или вчетвером. «То, что с тобой сделали парни, — это ужасно! — сообщает постфактум ее слабовольный друг. — Ты этого не заслужила». «Твое постоянное сопротивление заставляет нас принимать меры!» — отмечает, с другой стороны, один из насильников. «Одно неверное движение, и я заткну ее раз и навсегда!» — сверкая глазами, парирует другой.
Герои фильма почти на всем его протяжении разговаривают на очень правильном и даже литературном (не считая обильного мата) русском языке, что сообщает действу еще большую фальшивость. «Во мне тоже есть жестокость, и я узнала об этом сегодня», — самокритично заявляет жертва, в буквальном смысле становясь на трибуну, перед которой для наглядности развешаны фото самых отъявленных представителей ядовитой мужской вселенной, в том числе Дональда Трампа. «Но есть что-то, что по-прежнему отличает меня от вас! Я выбираю красоту, честность!» — заявляет героическая девушка. И добавляет: «Делайте, что хотите, но я не собираюсь жить по вашим правилам и умирать по ним!». Лучше, конечно, не скажешь.
Из венецианских «Горизонтов» в конкурс документальных фильмов Эль-Гуны залетела «Распылительница любовниц» (Mistress Dispeller) Элизабет Ло — картина, открывающая миру интересную новую профессию специалистки по помощи семейным парам, вслед за обнаружением неверности одного из супругов переживающим острый кризис. В числе главных героев — особа, которая за гонорар в несколько десятков тысяч долларов, поступающих от немолодых обманутых женщин, втирается в доверие к любовницам их мужей и с чисто азиатской предусмотрительной въедливостью оказывает на последних давление с целью положить конец предосудительной связи. Она ведет долгие, осторожные переговоры с каждой из трех сторон и достигает компромиссного соглашения, в результате которого традиционные ценности торжествуют, давно потерявшие всякий интерес друг к другу супруги остаются доживать жизнь вместе, а молодая любовница, потупив взор, отступает в небытие.
Фильм ступает на редкую территорию: как герои — немолодой, пухлый китаец-изменщик и две страдающие женщины помоложе и постарше — допускают к себе камеру, остается главной эстетической загадкой фильма. Можно предположить, что перед нами постановка, что в «документальном кино» отнюдь не редкость (перед кульминационной встречей жены и любовницы «сваха наоборот» прямо в кадре обращается к съемочной группе с вопросами и предложениями, в то время как ненавидящие друг друга женщины мирно ожидают своей очереди принести друг другу фальшивые извинения). Но тогда не ясно, ради чего было городить этот огород. Режиссер (и одновременно магистр изящных искусств Стэнфордского университета) ставит своей целью исследование способов демонстрации эмоций ее соотечественниками, явно испорченных экономическим ростом (одним из его последствий и стало резкое увеличение супружеских измен). Но вопросов здесь по-прежнему больше, чем ответов.
В примитивном алжирском конкурсном фильме под незатейливым, но амбициозным названием «Алжир» (Algiers) Чакиба Талеб-Бендиаба по следу маньяка, на протяжении многих лет похищающего маленьких девочек, параллельно идут полицейский инспектор Сами и психиатр Дуня. Коррумпированные и низколобые полицейские, само собой, пренебрегают квалифицированными суждениями, а также смелостью и отчаянностью Дуни, но в конечном итоге оказываются посрамлены. Ведь Дуня не только видит похищенную девочку в своих видениях, но и сама является жертвой экстремальной мужской токсичности, и поэтому ее, как жертву, тянет на место преступления.
Одним из открытий внеконкурсной программы Эль-Гуны стал ранее показанный на фестивале в Трайбеке документальный фильм «Прах к праху» (Dust to Dust) Косаи Сэкинэ — наполовину экологический шокер, наполовину вполне традиционный репортаж о подготовке дизайнером Юимой Наказато коллекции 2023 года для показа на парижской Неделе высокой моды. Наказато, единственный действующий японский автор «высокой моды», справедливо считает, что моду будущего должно определять то, что станет с одеждой после того, как она выйдет из употребления. Бесконечно увеличивающаяся в размерах модная индустрия, сообщает этот полезный и важный фильм, является второй после «нефтянки» по тлетворному влиянию на экологию Земли: из всей произведенной в мире одежды на помойке оказывается 75%. Озабоченный подобным состоянием дел японец отправляется в Кению — африканскую страну, превращенную в свалку старого тряпья со всего мира, прежде всего из Европы и Азии (она увеличивается на 160 тыс. т каждый год).
Ужасающие картины, которые он наблюдает в Кении и от которых так легко отгораживается «цивилизованный мир», заставляют Наказато задуматься над вопросом: нужна ли сейчас очередная Неделя высокой моды, чей смысл в рекламе и без того избыточного консьюмеризма? Впрочем, причитания и проповеди тут бессильны, хотя и следовать за несчастными кенийскими племенами, все еще надеющимися на какого-то своего Бога, что избавит их от 4-летней засухи, тоже нельзя. Речь не идет об «отмене» моды, ведь даже обитающие на свалках кенийцы не могут избежать проявлений вечного человеческого желания украшать себя.
Но модная индустрия может попробовать измениться, и Наказато хочет задать направление поисков. Для него этически неприемлемо при таком перепроизводстве одежды бездумно продолжать заниматься ее перепроизводством. Он покупает в Кении 150 кг дешевого китайского барахла (процесс его производства продемонстрировал Ван Бинь в свое недавней трилогии «Юность») с целью сделать на ее основе коллекцию «от кутюр». Для этого китайский шлак посредством высоких японских технологий расщепляется на микроны, и в новом качестве он приобретает художественную ценность. А главное, по истечении своего срока, творения Наказато мирно растворятся в окружающей среде, как любая органика. Эксперимент удался: из ширпотреба можно сделать эксклюзив, из дешевки — высокое искусство. Но что делать с оставшимися сотнями тысяч тонн мусора?