Павел Попов: «Мне хотелось уйти от своей интеллигентности»

Вы любили в школе уроки истории?

У меня был замечательный педагог по истории, но я учился в спортивной школе, и мои интересы были направлены на другое. Для съемок в историческом проекте необходимо погрузиться в атмосферу эпохи, понять, как и чем жили люди, поэтому я заново открывал для себя Столыпина. В целом, конечно, знал, что был в свое время такой министр внутренних дел, а вот в какое именно время, что он делал?.. Я начал готовиться и постепенно узнавал нюансы. К примеру, представители правительства и царской фамилии передвигались на каретах без дополнительной защиты, поэтому легко было организовать покушение. Ситуация в стране была обострена до предела: проигранная война, кризис, но притом рост экономики, рекордные поставки зерна. В общем, Россия того времени — очень интересный объект для изучения.

Ваш герой — революционер Михаил Соколов. Как работали над образом?

Была знаменитая история, когда один из революционеров наставил на Столыпина револьвер, но тот просто снял пальто и сказал, мол, отнеси. Естественно, революционер растерялся, до покушения дело не дошло. Что-то подобное было разыграно и в нашем проекте, когда Столыпин психологически подавил Соколова. На протяжении всего сюжета им двигала обида. Обида, бешенство, желание вернуть свое достоинство — всё это разъедало его изнутри. И мне было интересно довести этот момент до максимума.

Помогли исторические факты или личное видение?

Про Соколова известно не так много, но я узнал, что у него была кличка Медведь. Зацепился за это и старался максимально воплотить в персонаже медведя, сделать актерское наблюдение за животным. У меня были более размашистые движения, я менял походку и косолапил.

Это ваш первый исторический проект. Как ощущения?

Сейчас, конечно, бум на исторические проекты, и в этом избытке огонек интереса у зрителей немного утихает. Мне, как артисту, очень нравится сам процесс — исторически достоверные декорации, костюмы, другая манера речи. Это наша профессия. Она позволяет узнавать и пробовать новое. Не так давно я снимался в проекте «Высокий сезон» во Вьетнаме, изучал новый вид спорта — кайтсерфинг. Это серфинг с помощью воздушного змея — кайта. Я вообще не знал, что такое существует, но научился и ездить, и даже выполнять минимальные трюки.

Есть задумки, что еще хочется попробовать в кадре?

Кстати, не думал об этом, но меня привлекает спорт. Я активно занимаюсь спортом, поэтому хотелось бы сняться в спортивной драме. Если говорить об историческом кино, мне интересно погрузиться в атмосферу Древней Руси, надеть доспехи, выпустить какую-то мужскую энергетику. Недавно выходил проект «Сердце Пармы», я читал это произведение, даже ездил на пробы, но не сложилось.

Многие замечают, что вы играете в основном отрицательных героев. Почему так получается?

У меня была потребность в таких ролях — мне хотелось уйти от своей интеллигентности. Хотелось что-то такое разрушительное, совершенно необузданное воплотить в творчестве. Это желание наткнулось на фильм «Вмешательство». Я ушел от своей внешности, побрился налысо, надел нетипичную для себя одежду. Даже был такой момент на «Кинотавре», когда меня не узнали. Мы представляли фильм, и человек, сидящий рядом со мной, спросил: «А где этот парень? Что, не приехал?» (Улыбается.) Потребность в отрицательных персонажах начала развиваться — и в «Актрисах», и в «Золотом дне» всё по-другому, но там я тоже играю не самых приятных людей. Для меня очень важно, чтобы в конечном итоге героев было жалко, чтобы в финале зрители увидели их беззащитность. Взять, например, Диму Градова в «Золотом дне». Он же ребенок, которому не хватает любви отца, и в этом причина его гордыни, честолюбия, желания быть первым. Сейчас у меня есть потребность играть от себя. Не менять речь, не менять пластику, а быть, грубо говоря, самим собой. Думаю, это получилось воплотить как раз в проекте «Высокий сезон». Не могу пока раскрывать подробности, но я играю простого парня, который попадает в сложные обстоятельства. Это история, близкая каждому.

Отрицательных героев играть легче, чем положительных?

Такое деление не совсем правильно. Если сценарий хороший, у положительного героя тоже есть отрицательные стороны, он совершает неправильные вещи, происходят события, которые его меняют. Бывает, что персонаж положительный, и дальше это никак не раскрывается — такое совсем неинтересно и сложно сделать. В целом отрицательных персонажей играть легче. Авторы так пишут, что поступки отрицательных героев всегда оправданны, и в конечном счете мы понимаем, почему они такие. Их несложно оправдать. Тут важно, куда ты уйдешь, в какую ярость.

Было такое, что роль вас разрушала? 

Нет, никогда. Я окончил Щукинский институт, и наша школа подразумевает пространство между тобой и персонажем. Ты всегда немного отстранен, поэтому сходить с ума от роли — это точно не про меня. И потом, семья не позволяет долго находиться в персонаже, потому что есть банальные обязательства и бытовые заботы.

Кстати о семье. Правда, что на выбор профессии повлияла ваша мама?

Я больше склоняюсь к тому, что это было стечение обстоятельств. Мама работала в Доме детского творчества, а меня захотели чем-то занять. Отдали в поэтический кружок — ребята разного возраста читали стихи, и я тоже начал топтаться по этой творческой дорожке. (Улыбается.) В школе меня отправляли на конкурсы, ставили ведущим концертов и праздников. Потом я задумался о поступлении в Москву, пошел в молодежный любительский театр, готовил программу. Очень важно, чтобы материал, который ты читаешь, тебя трогал. И зачастую подготовка к поступлению только мешает, загоняет в рамки. Я посмотрел фильм «12» Никиты Михалкова, переписал один монолог себе в тетрадку и прочитал педагогу. Если я не ошибаюсь, она даже заплакала в какой-то момент, сказала поступать именно с этим материалом. И он действительно мне помог.

Я обратила внимание, что у вас даже в шапке профиля в социальной сети написано, что вы актер Театра Вахтангова. Не просто актер, не актер кино. Театр превыше всего?

У меня особое отношение к театру. Мне кажется, есть такая тенденция, когда из-за сложного графика съемок артисты уходят из театра и работают только в кино. Это потеря с точки зрения актерского становления. Репетиции перед выпуском спектакля не сравнятся с репетициями перед съемками. Очень редко люди заранее встречаются, обговаривают сценарий, читают материал, притираются друг к другу. Например, когда я снимался в «Актрисах», Фёдор Сергеевич (Бондарчук. — Прим. OK!) нас собирал, мы читали линии, обсуждали характеры героев и их поступки. Этого правда не хватает. В театре есть время для поиска, а в кино нужно сразу бить в цель.

С женой обсуждаете работу или стараетесь оставлять ее за порогом?

Обсуждаем, конечно! Не только наши работы, но и в целом всё, что происходит в индустрии и что делают коллеги.

Хотели бы сняться вместе в кино?

Мы хотим, но нас не так часто зовут вместе на пробы. За всё время это было, наверное, два раза. Лена (актриса Елена Полянская. — Прим. OK!) очень талантливая — она драматически сильная актриса, но ей легко дается и комедия. Это большой разброс в плане выбора ролей, так что мы готовы прыгнуть в любое предложение.