Проблемы демобилизации итальянской армии после Первой мировой войны
Первая мировая война (или Великая война) потребовала огромного напряжения физических и духовных сил народов, поэтому неудивительно, что к концу войны многие люди испытывали духовное опустошение. Экзистенциальный кризис охватил и итальянский средний класс, который обеспечил стране, вступившей в войну добровольно и после обдумывания варианта нейтралитета, рост и признание в качестве уважаемой европейской державы [2].
Однако Италия не получила всего, что было ей обещано по Лондонскому договору, поскольку США не поддержали ее притязания в полном объеме, из-за чего Витторио Орландо в знак протеста покинул мирную конференцию. Значительная часть итальянского общества и политических сил Италии от либералов до фашистов рассматривала итоги парижских мирных соглашений как «урезанную победу» (vittoria mutilata).
Солдаты, ожидавшие, что после победы их страна преобразуется в лучшую сторону, оказались разочарованы, ибо, вернувшись из армии, они обнаружили свои семейные хозяйства в запустении, что цены на продукты выросли вместе с квартирной платой, а работу найти практически невозможно. Привыкшие к простым и быстрым решениям вчерашние фронтовики оказались не готовы к тяготам мирного времени.
У правительства возникла проблема – что делать с этим огромным количеством людей, прошедших войну?
Чтобы понять, с какими сложностями столкнулась Италия при демобилизации армии, стоит напомнить, что точные цифры военнослужащих на момент окончания Великой войны до сих пор доподлинно не известны. В официальных публикациях того периода говорится о 2 858 000 унтер-офицеров и солдат и 186 000 офицеров, состоявших в армии на 2 ноября 1918 года, однако эти данные неполны. К солдатам и унтер-офицерам следует добавить полмиллиона пленных и военнослужащих, которых отправляли на промышленные предприятия.
В интервью в начале января Бадольо, говоря о численности армии, назвал цифру 3,6 миллиона человек, а в документе, датированном несколькими месяцами позднее, указана цифра 3 760 000 человек [1].
Демобилизация сопровождалась бюрократическим хаосом – простейшие справки, не говоря уже о пенсионных выплатах, выдавались с многомесячными задержками, а скромное отпускное пособие было предоставлено солдатам только в феврале. Замена военного министра Витторио Италико Зупелли во время перестановки министров в середине января 1919 года, безусловно, была связана с его неспособностью разработать конкретную программу демобилизации и поддержки военных [1].
Его место занял генерал Энрико Кавилья, бывший командующий 8-й армией и герой битвы при Витторио-Венето, который был известен как энергичный человек и хороший знаток солдатских душ. Он достаточно быстро сумел внести упорядоченность в бюрократический хаос, в результате чего все демобилизованные начали получать денежное вознаграждение, правда, не очень большое: 100 лир за первый год войны и по 50 за каждый последующий год.
К середине февраля ветеранам была оказана определенная поддержка, однако оставалось множество нерешенных проблем. До сих пор было неясно, какими темпами должна продолжаться демобилизация и какую структуру должна принять армия? Уже в середине января генерал Бадольо выразил мнение Верховного командования о необходимости замедления демобилизации, ссылаясь на неспокойную международную обстановку и большую потребность в кадрах для восстановления страны и для военных приготовлений на новых территориях [1].
Аналогичная просьба содержалась в меморандуме, поданном новому министру Кавилье: ввиду массовой безработицы в некоторых регионах, переполненности крупных городов репатриантами без паспортов и средств к существованию и перегруженности транспорта, предлагалось снизить темпы демобилизации. Однако конкретного прогноза относительно продолжения демобилизации сформулировано не было. Тем не менее это послужило поводом для замедления темпов демобилизации. А весной она и вовсе была приостановлена.
Это решение имело политический подтекст: переговоры на Парижской мирной конференции шли ни шатко ни валко, никто не спешил удовлетворять итальянские требования (не стоит забывать, что Италия вступила в войну на условиях, определенных Лондонским договором, однако США отказались его признавать). По этой причине Орландо и Соннино решили поддерживать численность армии на уровне 2 миллионов человек. Это, по их мнению, было необходимо для успешного исхода мирных переговоров.
Официально правительство никак не объясняло временную приостановку демобилизации, а пресса не придавала этому факту особого значения. Такое решение подверглось критике, и прозвучал призыв к политическим дебатам об организации вооруженных сил и обновлении их структуры. Франческо Саверио Нитти осудил рост военных расходов (с 1,4 миллиарда до почти 2 миллиардов) и говорил о необходимости реорганизации военной администрации. Однако правительство не сочло нужным отвечать на эти выпады.
После того как 23 июня Орландо покинул пост премьер-министра Италии, его занял Франческо Саверио Нитти, который продолжил демобилизацию и решил провести реорганизацию армии. Она была поручена тем же людям, которые руководили ею во время войны – Армандо Диасу и Пьетро Бадольо. Союз Нитти с Диасом был направлен только на укрепление правительства, поскольку армия на тот момент была силой, с которой следовало считаться.
Следует отметить, что под мобилизацию попали и элитные подразделения королевской армии Италии – ардити (штурмовые части). Этот вопрос стоит рассмотреть подробнее.
В качестве самостоятельного штурмового подразделения ардити впервые были образованы по приказу Верховного командования в июне 1917 года. Ардити виделись итальянскому командованию в качестве средства преодоления безысходности позиционного тупика Первой мировой войны. Хотя принято считать, что при создании штурмовых подразделений итальянцы вдохновлялись опытом Германии и Австро-Венгрии (им и принадлежала инициатива создания таких частей), только итальянская армия массировано использовала штурмовые дивизии с целью глубокого прорыва фронта [3].
Ардити носили черную униформу с изображением черепов, кинжалов и языков пламени, которые символизировали их желание встретиться лицом к лицу с опасностью и победить смерть. Ардити считали себя избранными и верили, что победа Италии была достигнута благодаря их героическим действиям и личной храбрости [4].
Особая миссия ардити на поле боя способствовала возникновению мифа о рождении нового типа солдат. Этот образ нового солдата широко использовался в военной пропаганде, поскольку армии было крайне необходимо показать, что мотивированный солдат, уверенный в победе, все еще существует, особенно после поражения при Капоретто.
Жизнь ардити сильно отличалась от быта регулярных войск, а также от образа существования их соотечественников, которые находились вдали от линии фронта. Этот контраст стал еще более заметным после войны, поскольку многие из них обнаружили, что возвращение к мирной жизни оказалось труднее, чем столкнуться с австрийскими винтовками [5]. Многие «ардито» («ардито» – храбрец) попросту не понимали, как найти себя в мирной жизни.
Старшие офицеры итальянской армии откровенно недолюбливали ардити, и они нашли себе союзника в лице генерала Франческо Саверио Грациоли, который утверждал, что ардити были полезны только в военное время, а возможное использование таких войск в мирное время для поддержания общественного порядка было бы очень опасным из-за их образа мыслей. В ноябре 1918 года генерал Грациоли призвал к демобилизации и расформированию ардити. Верховное командование приняло предложения Грациоли, и демобилизация вскоре началась.
Однако у ардити были совсем другие планы. Для ардити война была революцией, которая не могла закончиться в одночасье, но должна была продолжаться для создания новой Италии. По их мнению, война уничтожила различия между буржуазными и пролетарскими партиями и возвысила нацию над обеими. В частности, у них было сильное предубеждение против Итальянской социалистической партии как массовой организации, которая контрастировала с их элитарностью, национализмом и милитаризмом [4].
Так война стала смыслом их существования и так как, кроме как воевать, они больше ничего не умели, они принесли войну на улицы Италии. Ардити пытались активно участвовать в политической жизни страны – громили социалистов, которых они считали предателями и пораженцами, и участвовали в различных политических авантюрах.
Ардити принимали активное участие в марше на Фиуме, который состоялся 12 сентября 1919 года. Возглавляемая знаменитым поэтом, писателем и героем войны Габриэле ДАннунцио колонна взбунтовавшихся войск захватила город и заявила о праве Италии аннексировать Фиуме вопреки воле Союзников (или Антанты). Последствия этого события для Италии были огромны, и многие другие ветераны, а также офицеры и солдаты, дезертировавшие из своих частей, пытались добраться до Фиуме [3].
Фактически во время событий в Фиуме ардити и созданная ими ассоциация рассматривали ДАннунцио как нового лидера и поддерживали многие высказывания поэта, который был назначен ее почетным президентом.
Кроме того, многие ардити присоединились к Бенито Муссолини. Сначала это была небольшая группа – еще в январе во время визита в офис Il Popolo dItalia, группа ардити заявила Муссолини, что они хотят быть на его стороне, «чтобы участвовать в гражданских битвах за величие Отечества» [4]. К середине января 1919 года Il Popolo dItalia организовала финансирование миланских ардити от местных промышленников. После неудачи в Фиуме и завершения фиуманской авантюры, многие ардити влились в ряды фашистов Муссолини.
Были среди ардити и те, кто присоединился к социалистам – в частности, лейтенант Арго Секондари создал антифашистскую организацию Arditi del Popolo (Народные смельчаки), в которую, кроме собственно ардити, вошли социалисты, анархисты и коммунисты.
Как бы там ни было, факт остается фактом – ардити хотели действовать и принимали активное участие в политической жизни послевоенной Италии.
Послевоенный кризис в Италии, по словам одного историка, «пробудил новые силы, против которых традиционное либеральное равновесие было бессильно» [6]. Военные сыграли в этом кризисе важную роль. Вернувшись домой, бывшие солдаты оказались безработными – так, в Ферраре в начале 1919 года треть из 7 000 солдат, вернувшихся домой, не имели работы.
Горечь ветеранов войны росла по мере того, как они сравнивали свое положение с положением тех, кто избежал службы на фронте, комфортно устроившись на заводах и в офисах [6]. Солдаты считали такое положение дел несправедливым. Многие из них хотели увидеть после войны новую Италию, однако на деле оказалось, что послевоенная ситуация в Италии была даже хуже, чем довоенная, хотя страна была в лагере победителей Первой мировой войны.
Националисты требовали удовлетворения территориальных требований Италии, которые ей были обещаны по Лондонскому договору, однако союзники (особенно США) не слишком считались с мнением Рима. Ситуация в армии постепенно выходила из-под контроля правительства – в начале сентября ардити и некоторые военные присоединились к захвату Фиуме, который не был санкционирован правительством, а 24 сентября четыре офицера на нескольких бронированных автомобилях захватили порт Трау в Далмации и удерживали его в течение нескольких часов.
Демобилизация итальянской армии натолкнулась на ряд трудностей – как бюрократических, так и политических. Преемник Орландо Франческо Нитти стремился ускорить демобилизацию с целью сокращения расходов. Однако Нитти ходил по тонкому льду, принимая непопулярные решения, которые вызывали раздражение у солдат и ветеранов войны.
В частности, правительство Нитти, перегруженное тысячами продолжающихся уголовных дел и обремененное расходами на содержание десятков тысяч военнопленных, объявило всеобщую амнистию за преступления, совершенные во время войны, включая уклонение от призыва, что по понятным причинам возмутило многих бывших солдат и их семьи [6].
После войны, не найдя себя в мирной жизни, бывшие солдаты участвовали в забастовках, демонстрациях и захватах земель по всей стране. Они стремились влиять на политику Италии, считая себя обманутыми правительством, поскольку их ожидания светлого послевоенного будущего не оправдались. Многие из них впоследствии влились в ряды фашистского движения.
Использованная литература:
[1]. Giorgio Rochat. L’esercito italiano da Vittorio Veneto a Mussolini 1919–1925. Laterza, Roma – Bari, 2006.
[2]. Герфрид Мюнклер. Осколки войны: Эволюция насилия в XX и XXI веках / Пер. с нем. А. И. Лоскутовой. – М.: Кучково поле, 2018.
[3]. Pirocchi Angelo L. Italian Arditi. Elite Assault Troops 1917–1920. London, 2004.
[4]. Paul O’Brien. Mussolini in the First World War: the journalist, the soldier, the fascist. Berg: Oxford and New York, 2004.
[5]. Michael A. Ledeen. The First Duce: D’Annunzio at Flume – The Johns Hopkins University Press, Baltimore, 1977.
[6]. John Gooch. The Italian Army and the First World War. Cambridge, Cambridge University Press, 2015.
Однако Италия не получила всего, что было ей обещано по Лондонскому договору, поскольку США не поддержали ее притязания в полном объеме, из-за чего Витторио Орландо в знак протеста покинул мирную конференцию. Значительная часть итальянского общества и политических сил Италии от либералов до фашистов рассматривала итоги парижских мирных соглашений как «урезанную победу» (vittoria mutilata).
Солдаты, ожидавшие, что после победы их страна преобразуется в лучшую сторону, оказались разочарованы, ибо, вернувшись из армии, они обнаружили свои семейные хозяйства в запустении, что цены на продукты выросли вместе с квартирной платой, а работу найти практически невозможно. Привыкшие к простым и быстрым решениям вчерашние фронтовики оказались не готовы к тяготам мирного времени.
У правительства возникла проблема – что делать с этим огромным количеством людей, прошедших войну?
Демобилизация в Италии в конце 1918 – начале 1919 года и ее приостановка
Чтобы понять, с какими сложностями столкнулась Италия при демобилизации армии, стоит напомнить, что точные цифры военнослужащих на момент окончания Великой войны до сих пор доподлинно не известны. В официальных публикациях того периода говорится о 2 858 000 унтер-офицеров и солдат и 186 000 офицеров, состоявших в армии на 2 ноября 1918 года, однако эти данные неполны. К солдатам и унтер-офицерам следует добавить полмиллиона пленных и военнослужащих, которых отправляли на промышленные предприятия.
В интервью в начале января Бадольо, говоря о численности армии, назвал цифру 3,6 миллиона человек, а в документе, датированном несколькими месяцами позднее, указана цифра 3 760 000 человек [1].
Демобилизация сопровождалась бюрократическим хаосом – простейшие справки, не говоря уже о пенсионных выплатах, выдавались с многомесячными задержками, а скромное отпускное пособие было предоставлено солдатам только в феврале. Замена военного министра Витторио Италико Зупелли во время перестановки министров в середине января 1919 года, безусловно, была связана с его неспособностью разработать конкретную программу демобилизации и поддержки военных [1].
Его место занял генерал Энрико Кавилья, бывший командующий 8-й армией и герой битвы при Витторио-Венето, который был известен как энергичный человек и хороший знаток солдатских душ. Он достаточно быстро сумел внести упорядоченность в бюрократический хаос, в результате чего все демобилизованные начали получать денежное вознаграждение, правда, не очень большое: 100 лир за первый год войны и по 50 за каждый последующий год.
К середине февраля ветеранам была оказана определенная поддержка, однако оставалось множество нерешенных проблем. До сих пор было неясно, какими темпами должна продолжаться демобилизация и какую структуру должна принять армия? Уже в середине января генерал Бадольо выразил мнение Верховного командования о необходимости замедления демобилизации, ссылаясь на неспокойную международную обстановку и большую потребность в кадрах для восстановления страны и для военных приготовлений на новых территориях [1].
Аналогичная просьба содержалась в меморандуме, поданном новому министру Кавилье: ввиду массовой безработицы в некоторых регионах, переполненности крупных городов репатриантами без паспортов и средств к существованию и перегруженности транспорта, предлагалось снизить темпы демобилизации. Однако конкретного прогноза относительно продолжения демобилизации сформулировано не было. Тем не менее это послужило поводом для замедления темпов демобилизации. А весной она и вовсе была приостановлена.
Это решение имело политический подтекст: переговоры на Парижской мирной конференции шли ни шатко ни валко, никто не спешил удовлетворять итальянские требования (не стоит забывать, что Италия вступила в войну на условиях, определенных Лондонским договором, однако США отказались его признавать). По этой причине Орландо и Соннино решили поддерживать численность армии на уровне 2 миллионов человек. Это, по их мнению, было необходимо для успешного исхода мирных переговоров.
Официально правительство никак не объясняло временную приостановку демобилизации, а пресса не придавала этому факту особого значения. Такое решение подверглось критике, и прозвучал призыв к политическим дебатам об организации вооруженных сил и обновлении их структуры. Франческо Саверио Нитти осудил рост военных расходов (с 1,4 миллиарда до почти 2 миллиардов) и говорил о необходимости реорганизации военной администрации. Однако правительство не сочло нужным отвечать на эти выпады.
После того как 23 июня Орландо покинул пост премьер-министра Италии, его занял Франческо Саверио Нитти, который продолжил демобилизацию и решил провести реорганизацию армии. Она была поручена тем же людям, которые руководили ею во время войны – Армандо Диасу и Пьетро Бадольо. Союз Нитти с Диасом был направлен только на укрепление правительства, поскольку армия на тот момент была силой, с которой следовало считаться.
Следует отметить, что под мобилизацию попали и элитные подразделения королевской армии Италии – ардити (штурмовые части). Этот вопрос стоит рассмотреть подробнее.
Ардити и их роль в послевоенной Италии
В качестве самостоятельного штурмового подразделения ардити впервые были образованы по приказу Верховного командования в июне 1917 года. Ардити виделись итальянскому командованию в качестве средства преодоления безысходности позиционного тупика Первой мировой войны. Хотя принято считать, что при создании штурмовых подразделений итальянцы вдохновлялись опытом Германии и Австро-Венгрии (им и принадлежала инициатива создания таких частей), только итальянская армия массировано использовала штурмовые дивизии с целью глубокого прорыва фронта [3].
Ардити носили черную униформу с изображением черепов, кинжалов и языков пламени, которые символизировали их желание встретиться лицом к лицу с опасностью и победить смерть. Ардити считали себя избранными и верили, что победа Италии была достигнута благодаря их героическим действиям и личной храбрости [4].
Особая миссия ардити на поле боя способствовала возникновению мифа о рождении нового типа солдат. Этот образ нового солдата широко использовался в военной пропаганде, поскольку армии было крайне необходимо показать, что мотивированный солдат, уверенный в победе, все еще существует, особенно после поражения при Капоретто.
Жизнь ардити сильно отличалась от быта регулярных войск, а также от образа существования их соотечественников, которые находились вдали от линии фронта. Этот контраст стал еще более заметным после войны, поскольку многие из них обнаружили, что возвращение к мирной жизни оказалось труднее, чем столкнуться с австрийскими винтовками [5]. Многие «ардито» («ардито» – храбрец) попросту не понимали, как найти себя в мирной жизни.
Старшие офицеры итальянской армии откровенно недолюбливали ардити, и они нашли себе союзника в лице генерала Франческо Саверио Грациоли, который утверждал, что ардити были полезны только в военное время, а возможное использование таких войск в мирное время для поддержания общественного порядка было бы очень опасным из-за их образа мыслей. В ноябре 1918 года генерал Грациоли призвал к демобилизации и расформированию ардити. Верховное командование приняло предложения Грациоли, и демобилизация вскоре началась.
Однако у ардити были совсем другие планы. Для ардити война была революцией, которая не могла закончиться в одночасье, но должна была продолжаться для создания новой Италии. По их мнению, война уничтожила различия между буржуазными и пролетарскими партиями и возвысила нацию над обеими. В частности, у них было сильное предубеждение против Итальянской социалистической партии как массовой организации, которая контрастировала с их элитарностью, национализмом и милитаризмом [4].
Так война стала смыслом их существования и так как, кроме как воевать, они больше ничего не умели, они принесли войну на улицы Италии. Ардити пытались активно участвовать в политической жизни страны – громили социалистов, которых они считали предателями и пораженцами, и участвовали в различных политических авантюрах.
Ардити принимали активное участие в марше на Фиуме, который состоялся 12 сентября 1919 года. Возглавляемая знаменитым поэтом, писателем и героем войны Габриэле ДАннунцио колонна взбунтовавшихся войск захватила город и заявила о праве Италии аннексировать Фиуме вопреки воле Союзников (или Антанты). Последствия этого события для Италии были огромны, и многие другие ветераны, а также офицеры и солдаты, дезертировавшие из своих частей, пытались добраться до Фиуме [3].
Фактически во время событий в Фиуме ардити и созданная ими ассоциация рассматривали ДАннунцио как нового лидера и поддерживали многие высказывания поэта, который был назначен ее почетным президентом.
Кроме того, многие ардити присоединились к Бенито Муссолини. Сначала это была небольшая группа – еще в январе во время визита в офис Il Popolo dItalia, группа ардити заявила Муссолини, что они хотят быть на его стороне, «чтобы участвовать в гражданских битвах за величие Отечества» [4]. К середине января 1919 года Il Popolo dItalia организовала финансирование миланских ардити от местных промышленников. После неудачи в Фиуме и завершения фиуманской авантюры, многие ардити влились в ряды фашистов Муссолини.
Были среди ардити и те, кто присоединился к социалистам – в частности, лейтенант Арго Секондари создал антифашистскую организацию Arditi del Popolo (Народные смельчаки), в которую, кроме собственно ардити, вошли социалисты, анархисты и коммунисты.
Как бы там ни было, факт остается фактом – ардити хотели действовать и принимали активное участие в политической жизни послевоенной Италии.
Заключение
Послевоенный кризис в Италии, по словам одного историка, «пробудил новые силы, против которых традиционное либеральное равновесие было бессильно» [6]. Военные сыграли в этом кризисе важную роль. Вернувшись домой, бывшие солдаты оказались безработными – так, в Ферраре в начале 1919 года треть из 7 000 солдат, вернувшихся домой, не имели работы.
Горечь ветеранов войны росла по мере того, как они сравнивали свое положение с положением тех, кто избежал службы на фронте, комфортно устроившись на заводах и в офисах [6]. Солдаты считали такое положение дел несправедливым. Многие из них хотели увидеть после войны новую Италию, однако на деле оказалось, что послевоенная ситуация в Италии была даже хуже, чем довоенная, хотя страна была в лагере победителей Первой мировой войны.
Националисты требовали удовлетворения территориальных требований Италии, которые ей были обещаны по Лондонскому договору, однако союзники (особенно США) не слишком считались с мнением Рима. Ситуация в армии постепенно выходила из-под контроля правительства – в начале сентября ардити и некоторые военные присоединились к захвату Фиуме, который не был санкционирован правительством, а 24 сентября четыре офицера на нескольких бронированных автомобилях захватили порт Трау в Далмации и удерживали его в течение нескольких часов.
Демобилизация итальянской армии натолкнулась на ряд трудностей – как бюрократических, так и политических. Преемник Орландо Франческо Нитти стремился ускорить демобилизацию с целью сокращения расходов. Однако Нитти ходил по тонкому льду, принимая непопулярные решения, которые вызывали раздражение у солдат и ветеранов войны.
В частности, правительство Нитти, перегруженное тысячами продолжающихся уголовных дел и обремененное расходами на содержание десятков тысяч военнопленных, объявило всеобщую амнистию за преступления, совершенные во время войны, включая уклонение от призыва, что по понятным причинам возмутило многих бывших солдат и их семьи [6].
После войны, не найдя себя в мирной жизни, бывшие солдаты участвовали в забастовках, демонстрациях и захватах земель по всей стране. Они стремились влиять на политику Италии, считая себя обманутыми правительством, поскольку их ожидания светлого послевоенного будущего не оправдались. Многие из них впоследствии влились в ряды фашистского движения.
Использованная литература:
[1]. Giorgio Rochat. L’esercito italiano da Vittorio Veneto a Mussolini 1919–1925. Laterza, Roma – Bari, 2006.
[2]. Герфрид Мюнклер. Осколки войны: Эволюция насилия в XX и XXI веках / Пер. с нем. А. И. Лоскутовой. – М.: Кучково поле, 2018.
[3]. Pirocchi Angelo L. Italian Arditi. Elite Assault Troops 1917–1920. London, 2004.
[4]. Paul O’Brien. Mussolini in the First World War: the journalist, the soldier, the fascist. Berg: Oxford and New York, 2004.
[5]. Michael A. Ledeen. The First Duce: D’Annunzio at Flume – The Johns Hopkins University Press, Baltimore, 1977.
[6]. John Gooch. The Italian Army and the First World War. Cambridge, Cambridge University Press, 2015.