«Земля бога»: «инопланетные» пейзажи и вечные вопросы

В конце XIX века молодой лютеранский пастор Лукас отправляется из Дании с важной миссией в Исландию. В самых диких и отдалённых землях ему предстоит возвести церковь. Будучи фотографом-первопроходцем, он выбирает наиболее сложный маршрут ради красивых кадров среди величественной природы. Сопровождает пастора небольшая группа исландцев, среди которых выделяется опытный проводник Рагнар, относящийся к чужаку-датчанину отнюдь не с симпатией.

«Земля бога» – удивительный фильм. Он отличается даже от соседа по оскаровскому шорт-листу. Напомню, что «Меч короля» тоже рассказывал об освоении диких земель, а точнее – о том, как в середине 18 века опытный военный пытался обуздать бесплодную Ютландскую пустошь, чтобы сделать её колонией датского короля. У этих двух фильмов есть общие мотивы, но главное отличие фундаментально. Режиссёр «Меча короля» Николай Арсель пытался сделать классическую историческую драму о конкретном человеке (у главного героя есть реальный прототип) и выживании личности в суровых условиях. В итоге его фильм (к слову, весьма хороший) был сделан по привычным лекалам – с чётким делением на протагониста и антагониста и с более предсказуемыми конфликтами. Режиссёр же «Земли бога» Хлинюр Палмасон явно хотел сотворить нечто большее, нежели просто историческое кино. Его интересовали не отдельные личности, а природа, мир, вселенная. В его картине такие понятия, как «протагонист» и «антагонист», размываются, а конфликты кажутся более стихийными и отлично вписываются в окружающие ландшафты. Человек в них напоминает бунтующего муравья – песчинку на фоне непреходящего…

Начнём с того, что в «Земле бога» старомодный формат кадра 4:3. Ну как старомодный. В последние годы режиссёры стали всё чаще обращаться к классическим «узким» форматам. С ходу могу назвать три таких фильма: «Теснота» Кантемира Балагова (2017), «Хрусталь» Дарьи Жук (2018), «Сказка» Александра Сокурова (2022). Последний применял 4:3 и раньше – в том же «Фаусте» (2011). Собственно, именно Сокуров хорошо пояснял в одном из старых интервью, в чём смысл этого формата. Он ближе к классическому формату живописи и помогает зрителю сконцентрироваться. Эти слова легко проверить на медленных широкоформатных фильмах. Помню, как смотрел подобную картину: когда камера застыла, моё внимание постепенно начало рассеиваться, блуждать по границам кадра, цепляться взглядом за какие-то незначительные предметы, случайные травинки. Конечно, такой ход тоже можно использовать как осознанный приём, но не в классической живописи и фотографии.

Хлинюра Палмасона как раз интересует старая фотография. Он специально скругляет углы кадра и добивается потрясающей фотографической выразительности. При домашнем просмотре «Землю бога» можно скриншотить почти беспрерывно. Одни кадры будут напоминать полароидные снимки Андрея Тарковского, другие – обложки ECM (музыкального лейбла, выпускающего в том числе задумчивый скандинавский джаз).

В начале фильма Лукас вместе с переводчиком уходит из лагеря, чем провоцирует исландцев на вопрос: «Куда вы идёте?» Ответ очевиден: «Искать картинку», то есть – фотографировать. А Палмасону «картинку» искать не надо – он её уже нашёл. И зритель тут же видит «картинку», найденную режиссёром, – эффектный природный кадр, снятый с высоты птичьего полёта. Вот он (сжатый скриншот отчасти скрадывает красоту).

Одна из ключевых тем фильма – колониализм. На протяжении XIX века Исландия была зависимой от Дании территорией. Этим объясняется холодное отношение местных к Лукасу. Его терпят за то, что он платит деньги, но не испытывают к нему ни сочувствия, ни симпатии. У пастора остаются лишь Бог и фотография. Занятно, что эту двойственность и разобщённость (датчане – исландцы) режиссёр подчёркивает уже в начальных титрах. В них название картины появляется дважды: сначала на датском (Vanskabte Land), затем на исландском (Volaða Land). В фильме Лукас не всегда понимает, что говорит тот же Рагнар. Это важный момент, но в версии картины с русской озвучкой столкновение языков, к сожалению, не ощущается. Голоса на русском заглушают оригинал, и создаётся иллюзия, что все говорят на одном языке. Ещё один довод в пользу того, чтобы смотреть фильмы на языке оригинала с субтитрами.

За темой колониализма следует тема утраты веры. Как писал поэт Георгий Иванов: «За столько лет такого маянья / По городам чужой земли / Есть от чего прийти в отчаянье, / И мы в отчаянье пришли…». Эту тему Палмасон раскрывает очень тонко и без лишнего морализаторства. Помогают хорошие сценарные ходы, точные визуальные образы, сильный выверенный монолог в концовке… В этой истории важными персонажами становятся даже простая собачка или неказистая лошадь. А над всем этим, конечно, «нависает» природа и что-то такое, что сложно вербализировать (может быть, Бог?). Как было у Александра Введенского: «Мир накаляется Богом, / что нам делать».

Впрочем, временами «мир накаляется» и в самом прямом смысле. В «Земле бога» есть кадры извержения вулкана. Подробно показано распространение лавы, которая ползёт по земле и распухает, как болезнь. Вряд ли режиссёр демонстрирует это всё просто так, для красоты. Земля, покрываемая лавой, – всё равно что душа, охваченная скверной. Искривления лавы хорошо иллюстрируют мучительные внутренние трансформации некоторых героев. А сломанный/сломленный человек бессилен не только перед самим собой, но и перед миром.

Хрупкость человека в огромном мире Палмасон изображает ещё в самом начале фильма. Лукас пребывает в Исландию, сходит на берег с вещами и тут же падает на колени от тяжёлой поклажи. В этой усталости пастор вдруг замечает одинокий маленький росток, выглядывающий из воды. Недолго думая, Лукас протягивает к нему руку. Смысловой монтаж понятен: Лукас и сам является подобным ростком на фоне мощной природы с её вулканами. И он так же ждёт, когда Бог протянет ему руку…

Природа является в фильме отдельным живым персонажем – незыблемым, вечным. Не зря режиссёр показывает, как остов убитого коня меняется с течением времени. Он лежит на земле в разные времена года, а время просто стирает его в пыль. Но что же остаётся? А вот что.

На других кадрах тот же самый пейзаж меняется. В туманную погоду при приглушённом свете он приобретает инопланетные черты.

Смотришь на этот туман, и кажется, что из него, как из глубин памяти, вот-вот выйдет кто-нибудь уже умерший. Возможно, так могла бы выглядеть планета Солярис. Кстати, мимолётное сближение с фильмом «Солярис» здесь действительно есть. В первой половине картины Лукас в какой-то момент видит живым своего уже умершего переводчика. И непонятно: то ли это видение воспалённого сознания, то ли вспышка магического реализма, то ли просто ловкий монтаж, запутывающий зрителя. Интерпретировать можно как угодно, но важно держать в голове, что Хлинюр Палмасон – любитель всего неизвестного и сокрытого от глаз. Такие художники чувствуют мир во всей его полноте, принимают все его волнующие загадки и тайны.

Пунктирно описанный сюжет и природные снимки не должны вводить в заблуждение. «Земля бога» – вовсе не приятный «фотоальбом», наполненный туманными смыслами. Это авторская драма с внятным сюжетом и множеством интересных исторических деталей. Это красивое кино, снятое с большой любовью к природе, вещам и… людям. Казалось бы, так и не скажешь. Какая тут «любовь к людям»? Картина достаточно мрачная и жестокая. Но я уверен, что судить о драматических фильмах нужно по мимолётным светлым моментам, которые кажутся обманчиво незначительными.

Свет и счастье нередко вспыхивают где-то с краю, намекая нам на то, что жизнь всё равно победит. В «Земле бога» есть такие моменты. Выловить их можно в эпизоде с деревенским праздником возле недостроенной церкви. В этом эпизоде есть мастерски снятый фрагмент без видимых монтажных склеек: камера начинает своё движение от Рагнара, играющего на аккордеоне, и проходит по кругу, охватывая весь праздник – играющих детей, бегающую собаку, безмятежно отдыхающих взрослых. Палмасон так убедительно демонстрирует нормальную счастливую жизнь, что невольно возникает вопрос: что ещё нужно этим людям? Почему они враждуют друг с другом? Вечный вопрос, снова остающийся без ответа.