Ново-закамская оборонительная линия.

Ново-закамская оборонительная линия. Земляное фортификационное сооружение реданного начертания.  Возведена была в 1730 -ых годах для зашиты от набегов нагайцев, башкир и калмыков.

 

С подробной историей этого грандиозного сооружения можно ознакомится в книге
НОВАЯ ЗАКАМСКАЯ ЛИНИЯ: СУДЬБА, ПРОЕКТ, СТРОИТЕЛЬСТВО здесь

выдержки из которой повешенные начальному этапу строительства  представлены в посте.

Начальный этап строительства Ново-Закамской оборонительной линии по материалам книги Эдуарда Дубмана "НОВАЯ ЗАКАМСКАЯ ЛИНИЯ: СУДЬБА, ПРОЕКТ, СТРОИТЕЛЬСТВО".

 

 

 

Оборонительные сооружения лесостепного Заволжья накануне строительства Новой Закамской линии.

Добившись в первые десятилетия XVIII в. впечатляющих успехов на западных границах, выхода к Балтике, Россия традиционно обращает взор на юг и юго-восток. Идея необходимости эффективной защиты пограничных со степью территорий возникла еще в период царствования Петра Великого. С середины 1710-х гг., наряду с планами среднеазиатской экспансии54, правительство поставило перед собой задачу оградить от нападений кочевников юго-восточный регион Европейской части России, создать новые районы для земледельческого расселения. Подобная задача являлась не чем иным, как продолжением длившейся более полутора веков, уже ставшей традиционной, политики страны в лесостепном и степном по-граничье, фронтире, как обычно называют это пространство в западной науке. Уже в 1718-1720 гг. между Доном и Волгой была построена укрепленная линия при вооружении которой использовались как традиции русского оборонительного искусства XVII в., так и европейский опыт военной инженерии55.

...

В конце 1730 года Сенат принял решение об одновременном строительстве трех укрепленных линий - Украинской, «Новой Закамской»62 и Царицынской63. Правительство Анны Иоанновны утвердило решение Сената относительно сооружения двух первых линий. В отношении же Царицынской оно не согласилось с заключением комиссии фон Любарса и выделило средства только для ее срочного ремонта.

...

Правительство Анны Иоанновны зимой - летом 1731 г. весьма интенсивно занималось вопросами укрепления безопасности на всем пространстве фронтира с кочевыми народами от Дона до Камы и Яика. Первоначально, в течение 1731 - начала 1732 гг. сооружение Новой Закамской, как впрочем и Украинской линий находилось под непосредственным постоянным контролем Кабинета министров и Сената, высших после императрицы учреждений Российской империи. Совокупность основных указов, распоряжений и инструкций императрицы, Кабинета министров и Сената, Военной коллегии и Канцелярии главной артиллерии и фортификации о конкретных действиях по устройству нового укрепленного района, финансированию строительства, обеспечению его военными силами и рабочей силой, охране была принята в феврале - июле 1731 г.

Первым, по-видимому, был сенатский указ от 14 февраля 1731 г., в котором тайному советнику Наумову поручалось весной этого года начать крупномасштабные работы по строительству укрепленной линии «для лучшего охранения низовых городов за Волгою вместо черемшанских форпостов по реке Соку и по другим до реки Ик»76. Непосредственно с этим указом был связан еще один от 19 февраля 1731 г. В нем предписывалось сформировать в Казанской губернии Шешминский, Билярский, Сергиевский конные и Алексеевский пехотный полки ландмилиции. Их следовало создать из жителей пригородов старой Закамской линии; а также пахотных солдат, однодворцев, других категорий бывших служилых людей Среднего Поволжья, переведенных при Петре I в категорию государственных крестьян77. Отметим, что ранее, указом от 15 января 1731 г., было принято решение о формировании новых ландми-лицких полков и строительстве оборонительной линии на Украине78. Очевидно, что руководство государством и в том и в другом случаях действовало по одному плану.

...

Совершенно очевидно, что данный проект в его первоначальном виде был совершенно нереален. Для обеспечения безопасности огромного региона от Дона до Камы необходимы были другие средства и другие полномочия. Фактически, Наумов должен был стать наместником огромного края, а в его распоряжение следовало передать все воинские силы и местную администрацию. Для опытного администратора такое несоответствие стало очевидным уже при первом ознакомлении с порученным ему предприятием. Текст его донесения в Сенат, датированный началом марта 1731 г., весьма интересен и состоит как бы из нескольких уровней. Наумов и не отказывается от всего объема порученного ему дела, но пишет, что оно чрезвычайно сложное и справиться с ним имеющимися в его распоряжении силами к указанному сроку совершенно невозможно. Прежде всего, руководителя будущих работ беспокоит размер территории, на которой их предстоит производить. Для того, чтобы ее всю охватить, необходимы три группы проектировщиков во главе с «инженерными обер-офицерами», каждая из которых должна обследовать свой участок:

-  по Дону, Иловле и другим рекам,

-  от Волги по р. Соку,

-  от р. Ик к Соку.

Об обследовании других левобережных притоков Волги — рек Самары, Большого Иргиза и других Наумов просто умалчивает. Но лучше всего, по его мнению, не увеличивать число инженерных партий, а сократить район для обследования местностью между р. Волгой и Иком. Это положение и составляло суть донесения Ф. В. Наумова. Все остальные его предложения носили частный характер. Они сводились к просьбам: увеличить количество офицеров для набора ландмилицких полков, точнее определить источники жалованья служилым людям, поручить яицким казакам предупреждать руководство экспедиции о набегах кочевников89. В решении Сената от 11 марта практически все предложения тайного советника, и, самое главное из них, о сужении района работ до междуречья Волги и Ика, были удовлетворены90. Тем самым был, фактически, задан район предстоящих работ и ориентировочное направление будущей линии.

Основной состав Закамской экспедиции сформировался к началу лета 1731 г. Тогда же в мае — начале июня ее участники приступили к работе. Обязанности среди руководящего состава распределялись следующим образом. Под началом Наумова находились два его заместителя: по организационным вопросам и военной части - полковник И. Оболдуев и по инженерной - капитан-поручик И. А. Бибиков. Летом 1731 г. к ним прибавился гвардейский подпоручик князь И. Давыдов, выполнявший надзорную функцию и занимавшийся координацией отношений с местными властями.

...

Споры и противодействие работе экспедиции начались сразу же после появления ее сотрудников в Заволжье. Между тем, от позиции Шереметева зависело очень многое. Именно он должен был предоставить войска для охраны района рекогносцировочных работ и обеспечивать безопасность во время производства строительных работ. В предписаниях из центра, Наумова обязали согласовывать все свои действия именно с Шереметевым102.

Для вновь созданной экспедиции (в документах того времени ее иногда называли комиссией103) были определены чрезвычайно сжатые сроки проектных работ. К июню 1731 г. необходимо было провести обследования всей территории Заволжья от г. Самары до устья р. Ик, определить трассу прохождения будущей линии, выбрать места для сооружения укреплений, составить планы и смету. Следовательно, летом должны были уже начаться строительные работы104. А между тем вследствие распутицы, разлива рек к рекогносцировке местности можно было приступить не ранее первых чисел мая.

Вряд ли можно упрекнуть руководство экспедиции в промедлении и нежелании как можно быстрее приступить к составлению проекта. Уже в конце апреля Федор Наумов и его сотрудники прибыли в Казань (рис. 6). 3 мая они были в Симбирске. Однако, сразу же начались непредвиденные трудности. Для комплектования новых ландмилицких полков в Казанской губернской и Симбирской провинциальной канцеляриях необходимо было получить именные списки всех служилых людей, положенных в податной оклад и окладные ведомости. Кроме того, для охраны экспедиции Шереметев должен был выделить в полное распоряжение тайного советника из подведомственных ему военных соединений Казанский драгунский гарнизонный полк. Ни того, ни другого предоставлено не было. Завязалась переписка. Наумов и Оболдуев жаловались в Сенат на действия казанских властей и, прежде всего, Шереметева. Последний оправдывался тем, что не получил из Военной коллегии указ, а из Казанской губернской канцелярии «промеморию», а кроме того, писал, что отдав полк, он значительно ослабит силы, защищающие уже заселенные территории Закамья105. Только 12 мая тайный советник получил от Шереметева сообщение, что указ к тому пришел и драгунский полк отправлен. Однако численность солдат и офицеров в этом соединении - всего около 400 человек - была в несколько раз меньше полного комплекта.

В очередном «доношении» в Сенат от 16 мая руководители экспедиции изложили свои действия и дальнейшие намерения. Командиру Казанского полка подполковнику Есипову, «оставя полковые тягости*», предписано было явиться «с людьми в Сергиевской на реке Соку», а две роты командировать в Самару. Туда же, после прибытия воинских соединений, должны были переехать из Симбирска сотрудники экспедиции. Из Самары предполагалось начать «осмотр и опись местам*» по рекам Самаре и Соку в направлении к Сергиевску. Однако, началу работ мешало еще одно обстоятельство. Для съемки и описания местности и составления проекта, в экспедиции явно не хватало инженеров. В том же донесении Наумова содержится просьба прислать еще одного (помимо Бибикова) обер-офицера с дополнительными кондукторами и геодезистами106. В Санкт-Петербурге вполне осознавали законность этой просьбы. Еще 3 мая Миних рапортовал в Военную коллегию о том, что послал в Заволжье прапорщика Т. Вельяминова-Зернова и кондукторов В. Верховского и М. Чирикова. Однако с их прибытием в экспедицию случилась задержка. 2 июня генерал-фельдцехмейстеру пришлось оправдываться за опоздание этих инженеров107.

Шереметев, лучше других знавший ситуацию во вверенном ему регионе, был человеком порядочным. Перед тем, как обратиться в вышестоящие инстанции, он решил открыто высказать Наумову свое неприятие самой идеи строительства линии в Заволжье и предостеречь его от поспешных и необдуманных действий. Впоследствии, генерал-лейтенант четко и пространно сформулировал свою позицию и предложил альтернативный план укрепления этого района. А пока он, исходя из самых общих соображений, предупреждал, что от Сергиевска до Мезелинска, «через степи», провести линию, не затронув владения башкир, невозможно. Башкиры, по мнению генерал-лейтенанта, должны болезненно воспринять не только строительство укреплений, но даже осмотр и описание территорий, которыми они владеют. Стабильность же в крае, вверенном Шереметеву, зависела именно от спокойствия башкир108.

К сожалению, диалог между этими двумя руководителями так и не наладился. Хотя, судя по всем последующим действиям, Наумов в значительной степени учел предостережения своего оппонента.

...

Работать приходилось на открытых местах, и во время обследования всей этой территории членам экспедиции постоянно приходилось опасаться нападений степняков. Сообщения, полученные Наумовым от представителей местной администрации и посылаемые от него в Москву, буквально насыщены фиксацией таких случаев. Внезапные набеги совершали, как правило, мелкие группы калмыков, каракалпаков и т.

Д. , просачивавшиеся через «перелазы» на реках Самаре, Большом Кинеле, Соке. Численность их составляла от десятка до ста - ста пятидесяти человек. Так, например, во время обследования местности вокруг Сергиевска, около 150 кочевников разгромили русский отряд у Верхнего Кондурчинского редута (верховья р. Кондурчи). Незадолго до этого калмыки или каракалпаки (сообщавший об этом подполковник Змеев не смог определить национальную принадлежность кочевников) численностью около 60 человек отогнали у местных жителей табун. Бывали и более мелкие происшествия, не приводившие к трагическим случаям. Например, у одного из сергиевских солдат, застигшие его врасплох калмыки, сняли рубаху, отстегали его плетьми и отпустили. Таковых «курьезов» за лето насчитывалось множество. Нападения совершали калмыки, каракалпаки и башкиры, причем у местного населения сложился весьма оригинальный способ различать кочевников: «А по станом оных воров признают та-мошные обыватели башкирцов, потому что калмыки кроме грабежа убийства не чинят и писем не берут, а каракалпаки обыкновенно людей берут в полон а не убивают же»109.

Вполне очевидно, что работа экспедиции была направлена, в первую очередь, на защиту местного населения от нападений кочевников, создание условий для появления новых постоянных поселений. С калмыками и каракалпаками все было ясно: их просто нельзя было пропускать в районы оседлого расселения. С башкирами же возникали сложности другого порядка. Они практически являлись местным, коренным населением. Их жилища находились в местах прохождения предполагаемого маршрута оборонительной линии, они владели там пастбищами и промысловыми угодьями. По рекам Ику, Мензеле, Заю располагались башкирские селения, а по Соку, Черсм-шану, верховьям Кондурчи и Кичую их охотничьи угодья. В периоды затишья отношения русских, чуваш и других оседлых жителей с башкирами нередко складывались мирно. Сергиевские жители сообщали, что когда они сами охотятся и даже съезжаются с башкирами, то не «скандалят», а если «уловят зверя вместе», то делят пополам110. Однако такие «мирные отношения» были весьма своеобразны. Практически, все русские и чувашские деревни по Соку, Кондурче, Липовке и другим рекам были выжжены и жители перебиты именно башкирами.

Поэтому, при обследовании территории от Сергиевска к р. Ику, взаимоотношения с башкирами становятся одной из главных проблем для руководства экспедиции. Если на пространстве между реками Соком и Кичуем угодья этого народа встречались лишь изредка и их можно было обойти, то далее к Ику миновать владений башкир практически было невозможно. Первое серьезное предупреждение о том, что на пути от Сергиевска к р. Ик экспедиция не сможет пройти через «пустые места степи», не «захвати» башкирские земли и что не только строить новые укрепления, но и проехать и осмотреть эти места чрезвычайно опасно, Наумов уже получил от В. П. Шереметева111. В этих условиях руководство экспедиции предприняло максимум усилий для того, чтобы выяснить расположение башкирских владений. Опрошенные жители Сергиевска, который в 1731 г. фактически стал центром экспедиционных работ, знали ситуацию только в окрестностях своего пригорода. По их рассказам башкиры осенью и по первому снегу приезжали для охоты на зверя к притоку Сока р. Раковке, расположенной 50 верстами ниже Сергиевска (по другим данным там находились бортные ухожаи мордвы из селений Самарской Луки) и выше на 30 верст по течению Сока к р. Сурож. Но особых споров по поводу этих угодий между башкирами и местными жителями не возникало112.

Информация, полученная Наумовым в лагере на р. Черемшане, куда он прибыл 3 июля, была куда более тревожная. По сообщениям местного населения, собранным подполковником Змеевым, обширный Тарханский лес, который находился на пути будущей линии, лежал в зоне башкирских угодий, а в междуречье Сока и Шешмы имелось несколько мест для «прохода» кочевников113. О территориях, находящихся к северу от Тарханского леса, практически, ничего не было известно. В этих условиях Наумов вынужден был суммировать свидетельства сергиевских жителей, офицеров своей экспедиции, Казанского полка и местных гарнизонов и все их отправить в Сенат. Полковник Оболдуев и прочие офицеры (среди них подполковники Змеев, Есипов, Мышецкий, капитан-лейтенант Бибиков и другие) предложили строить линию от Сергиевска к уже существовавшему Липовскому редуту. От этого укрепления она должна была пройти чуть выше Верхнего Кондурчинского редута к р. Кондурче. Далее, по их мнению, следовало вести оборонительный рубеж к урочищу «30 дубов* и, оставив Тарханский лес справа, обустраивать линию, форсировав р. Шешму, до пригорода Заинска. Далее, продвигаться «в степь* было опасно114.

Все собранные предложения и «ланткарта*, как уже говорилось выше, были посланы 30 июня в Москву, в Сенат. Но это было только начало, первый этап проектных работ. В этот период деятельность экспедиции продолжалась все лето, захватив и осенние месяцы. Только за первые два месяца, в течение которых в основном была осмотрена вся местность от Самары до Ика, составлены ее описания и планы, по признанию Наумова он со своей командой «перешел* около тысячи верст*115.

Отметим одно любопытное обстоятельство. Территория, по которой пролегал маршрут экспедиции и выбор, пока еще ориентировочного направления прохождения Новой Закамской линии, фактически совпадали с выделяемым в современной географической науке «ландшафтным переходом от типичных лесостепей Низкого Заволжья к более залесенным и влажным лесостепям Высокого Заволжья*116. Вполне очевидна связь таких природных зон с границами расселения различных племен и народов в эпохи древности и средневековья.

...

Летом - осенью 1731 г. в результате полевых изыскательских работ Закамской экспедиции появился только самый предварительный, многовариантный проект Новой Закамской линии. В фондах Российского государственного военно-исторического архива сохранилось несколько ландкарт и приложений к ним. отражающих результаты обследования местности от Самары до Ика и складывания у руководства экспедиции концепции нового оборонительного рубежа. К сожалению, очень трудно выяснить эволюцию этой концепции, этапы ее разработки в течение первого сезона деятельности экспедиции.

По донесениям Наумова изучение района будущего строительства длилось не менее двух с половиной месяцев, то есть в основном завершилось к сентябрю. Одна* ко уже к концу июня 1731 г. в московское отделение Сената были представлены из Закамской экспедиции описания местности и чертежи. Вся эта совокупность документов позволила сенаторам 26-27 июля принять решение о направлении будущей линии и начале ее строительства. Лишь на одном из чертежей имеется точная дата его изготовления - июнь 1731 г. Несомненно, что именно он был представлен на заседании Сената 26 июля, принявшем первый план строительства линии. Все остальные карты, относящиеся к 1731 г. таких точных датировок не имеют. Можно лишь предположить, что они были подготовлены в течение июня - сентября 1731 г. Условно мы их относим ко второму - июльско-сентябрьскому - этапу обследования территории региона.

План участка линии между г. Самарой и Сергиевском. Июнь 1731 г. РГВИА. Ф.

Д - редут для прикрытия караула

Е - место у Кондурчинского редута для строительства крепости

-  место для строительства крепости у Ра ков - ского редута

-  место для строительства крепости у Ольшанского редута

6 июля в Сенате слушалось «доношение» Ф. В. Наумова «...о местах к строению линии и крепостей и смотря тем местам чертежи...». На следующий день сенаторы приняли указ «О построении крепостей по Закамской линии и о средствах к приведению сих работ в окончание». В соответствии с ним руководству экспедиции велено было осмотреть и описать те места, которые были показаны в чертежах и «во мнении обретающихся с ними штаб и обер-офицеров написано и в чертеже показано, не захватывая башкирские владения, следуя данной инструкции и посланных указов*. Наумову предписали: «Строение крепостей и линий начать, не упуская нынешнего летнего времени, Закамских пригородков служилыми людьми но назначенным местам в присланном плане, и где еще осмотрено будет в самых нужных местах...*. Следовательно, штаб экспедиции получил возможность действовать достаточно самостоятельно и вносить серьезные коррективы в предшествующий план. В указе особо оговаривалась специфика строительства черты от Заинска до Мензелинска: «От при-городка Заинска вверх по реке Зай имеются жилые места, а башкирские ль или казанские, о том в ландкарте, имеющейся в Сенате, не объявлено, и буде казанские, то осмотреть особливо, мочно ль привесть линию к верховью реки Зай и оттуда на вершины реки Мензелы, чтоб жилые места, остались в закрытии линией и крепостями, и тот осмотр и опись и чертежи прислать и что впредь к лучшему в том деле усмотрят, о том о всем писать им в Сенат с представлением мнения*. Несмотря на то, что работы по сооружению Закамской линии, по мнению Военной коллегии и Сената, должны были начаться в конце лета - начале осени 1731 г., окончательный вариант строительства так и не был утвержден. Судя по содержанию указа, основная опасность защищаемому линией району грозила от «подбегов калмыцких и каракалпакских и киргизских*. Для обеспечения строительных работ рабочей силой казанскому губернатору М. В. Долгорукову было указано мобилизовать «Казанского уезда закамских уездных жителей, по близости к той работе, три тысячи человек*. Для пропитания каждому работнику выделялось по 20 алтын (60 копеек) в месяц. Обеспечение инструментом и пропитанием было также возложено на администрацию Казанской губернии. Защищать место строительства должны были драгунские полки с «Черемшанских форпостов», которым указывалось «обступить те места, где работа будет*119. Кроме того, еще до сенатского рассмотрения, 24 июля Долгорукому было предписано провести переговоры с башкирскими старшинами и попытаться убедить их, что строительство Закамской линии ни в коей степени не ущемит их интересов120.

Таким образом, первоначальный, схематичный проект оборонительной линии, хотя и с разночтениями, в конце июля 1731 г. был принят и утвержден. И в центре, и в Заволжье все хорошо понимали, что этот вариант предварительный, его необходимо дорабатывать, дополнять и уточнять.

Ландкарта Новой Закамской линии от г. Самары до р. И к. 1731 г. Проект И. Бибикова. РГВИА. Ф. 349. On. 45. Д. 2083

...

Шереметев в целом оказался прав и события башкирского восстания 1735-1736 гг. доказали это. Но в его рассуждениях был один изъян: генерал-лейтенант предложил план, не способствовавший дальнейшему заселению края, продвижению в лесостепь, созданию нового земледельческого района. Практически, должно было сохраниться прежнее положение, когда постоянные сельские поселения не выдвигались южнее Большого Черемшана. Но, собственно говоря, и проект экспедиции Наумова при его осуществлении не мог изменить коренным образом обстановку в Заволжье.

Осенью 1731 г. предложения Шереметева рассматривались в Сенате138, но так и не были приняты.

Споры о необходимости строительства непрерывной линии, видимо, угасли к концу 1731 г. В Санкт-Петербурге и Москве, вероятно, осознали ситуацию, которая сложилась в Заволжьь, ознакомились с описаниями, чертежами и всеми проектами и пришли к определенному «усредненному» мнению. В начале декабря 1731 г. по указанию сенаторов, обер-секретарь Сената Иван Кирилов, тот самый, который позднее выступил с проектом строительства Оренбурга, показал Миниху «ланткарту» и ознакомил его с мнением Наумова. Генерал-фельдцехмейстер, главный авторитет в области фортификации, вынес вполне благоприятное решение в отношении новой черты: «...ту линию и крепости для показанных во мнении Наумова резонов лутче строить в тех местах как зачата по прежнему плану токмо б сообщить к нему генералу фелт-цейхмейстеру план и профиль крепостей и линии для усмотрения по надлежащему ль оныя сочинен»139. Какой проект одобрил Миних, неясно. Но, по всей видимости, именно он вычерчен на «ланткарте» 1738 г., как итог компромисса между центром и экспедицией. Однако дело о маршруте новой линии было далеко не завершено и зимой 1732 г., во время приезда Федора Наумова и Давыдова с отчетами и картами в Москву и Санкт-Петербург должно было последовать продолжение старого спора.

Характерно, что во всех документах касающихся создания новой линии обычно употреблялось название «Закамская*. Чтобы не путать ее со старой «Закамской чертой» в текстах иногда называли ее «новой», но только в противопоставление «старой». Ни в период проектирования и строительства черты, ни при ее описаниях в более поздние годы, такое название как «Новая Закамская черта» никогда не использовалось. Крепости на старой черте просто называли «Закамскими прйгородами*140. Первым словосочетание «Новая Закамская линия» начал применять в середине XIX в. М. И. Иванин141. Но в широкий научный обиход его ввел известный историк Г. И. Перетяткович в своей работе о колонизации Среднего Поволжья142. После выхода в 1882 г. его книги это название утвердилось в исторической литературе.

...

Обследование территории Заволжья, выбор мест для строительства фортификационных сооружений и разработка проекта новой линии являлись важнейшими, но далеко не единственными задачами, поставленными перед Наумовым и его сотрудниками.

Больших трудов стоила координация действий экспедиции с центральными учреждениями и местной администрацией во главе с губернатором Долгоруковым и руководителем военных сил в Закамье Шереметевым. Необходимо было одновременно заниматься набором солдат в ландмилицию и рабочей силы для строительства линии, руководить производством земляных, лесозаготовительных и прочих работ; обеспечивать их всем необходимым - провиантом, инструментами, жалованьем; охранять район строительства и т. д. Все это требовало крайнего напряжения всех сил.

У руководителей экспедиции явно не хватало ни времени, ни квалифицированных сотрудников, что бы успешно продвигаться по всем направлениям. Поэтому, весьма кстати к концу лета в Закамье прибыл лейб-гвардии Преображенского полка подпоручик князь И. Давыдов, посланный для контроля за строительством и координации усилий различных сторон, участвующих в реализации проекта.

...

В закамских городках из 4356 человек мужского населения, “кои в подушный оклад не положены, Федор Наумов и его сотрудники довольно быстро разобрали и назначили в службу” в Билярский и Шешминский полки - конных 1409 человек, пеших - 1049, а всего - 2458. Кроме того, офицеры экспедиции насчитали в пригородах еще 2098 человек. Из них 764 могли служить в “городе”, были отставлены из-за болезней и старости 258 и к категории малолетних были отнесены 876. Таким образом, данные, приводившиеся ранее Шереметевым о численности «пригородочных солдат», были в значительной степени уточнены. Последний весьма болезненно воспринял передачу этих людей в полное распоряжение Наумова.

Положенные в подушный оклад «прежних служеб служилые люди», в городах, пригородах и селениях Казанской губернии должны были укомплектовать Сергиевский конный и Алексеевский пеший полки. Численность этой группы населения, по присланным к Наумову из Казанской губернии и Симбирской провинции ведомостям, составляла около 29 тысяч душ м. п. и из них производился выборочный набор с 13 душ один человек145 146. В вознаграждение за службу, солдат обещали более не именовать государственными крестьянами. Набор по этой категории “из служилых людей, положенных в подушный оклад», производился не столь успешно. Трудность состояла в том, что они были расселены по огромной территории: у Соли Камской, на Вятке, в Кунгуре, Пензе, Саратове, Петровске и т. д. Но главной причиной задержки была нерасторопность местной администрации. По словам Наумова, именные списки этой группы населения он смог собрать только к 1 августа1. Посланные в места их проживания офицеры, должны были набирать с 13 душ мужского пола одного человека. Однако ощутимых результатов в этом деле, видимо, добиться не удалось, по крайней мере, в подготовленном в экспедиции "экстракте” они не прозвучали.

Руководство экспедиции явно предпочитало набрать конные полки, а не пешие. Набранных солдат, по мнению Наумова, необходимо было свести в одно место - в Симбирск, где срочно учить их военному делу147.

Долгое время существовала неразбериха в обеспечении жалованьем и всем необходимым для работы непосредственных сотрудников экспедиции. В императорском указе в Камер-коллегию от 17 марта 1731 г. говорилось о том, что на мелочные расходы (бумагу, свечи, дачу прогонов) Наумову должны были выдать на первый случай 1000 рублей из сборных 4-х гривенных денег. Из этого же сбора предполагалось платить отставным и канцелярским служащим, геодезистам. Штаб, обер и унтер-офицеры, бывшие при Наумове и Оболдуеве “от полков", получали жалованье “из своих мест". Однако, на первых порах эта система давала сбои. Летом-осенью 1731 г. Наумов взял 500 руб. у воеводы Мензелинска майора Мещеринова, да еще 1500 руб.

...

Летом - осенью 1731 г. «столицей* Закамской экспедиции стал пригород Сер-гиевск. Сок в то время был вполне судоходной рекой, поэтому инструменты и прочее оборудование из Симбирска и Казани отправлялось к Сергиевску как водным путем по Волге и далее по Соку, так и сухопутным155. В пригороде располагался штаб и основные службы, создавались склады для оборудования и провианта. В его окрестностях, в удобных местах, при редутах обустраивались воинские подразделения и рабочая сила. 17 сентября подполковник Змеев и офицеры привели к Сергиевску солдат из закамских пригородов. 19 сентября туда же прибыли из войсковой группы, подчиненной Шереметеву два полка во главе с бригадиром Друмантом. В этот же день из Казанской губернии явилось 2651 человек, мобилизованных крестьян к «линейной работе*.

К 20 сентября все было готово и, как сообщал Наумов, именно в этот день началось сооружение новой линии. Участки для начала работ руководство экспедиции выбрало, практически, без согласования с центром. Было решено одновременно строить в 3-х местах, на участках, как бы разбросанных по большой дуге: у впадения в Сок Кондурчи, при, так называемом, Красном Яру. и от Сергиевска к Тарханскому лесу. Этот выбор хорошо согласовывался с вариантом проекта, разработанным инженерами экспедиции. 23 сентября на устье Кондурчи для рубки леса, строительства крепости и палисадника был послан подполковник Змеёв с 1000 «пригородочных солдат*. Еще 600 солдат из закамских городков во главе с подполковником Есиповым отправили на такие же работы вверх по р. Кондурче под Тарханский лес, где предполагалось построить еще одну крепость156. Основные же силы, практически все мобилизованные крестьяне, были поставлены на рытье рва и насыпку вала от пригорода Сергиевска в направлении «Каменного*(?) редута к реке Кондурче. Полки Друманта были распределены на разъезды и караулы для прикрытия всех работающих от нападения кочевников, но основной их лагерь находился неподалеку от Сергиевска рядом с Липовским редутом157.

Строительство линии шло несколько медленнее, чем предполагалось, из-за того, что “земля зело крепка, камениста и гниловата”158. Но в донесениях Наумова, Обол-дуева и Давыдова, отправленных из Сергиевска 12 октября, сообщалось, что работы проводились быстро и споро; выстроено 8 км линии, на устье р. Кондурчи заложена крепость и поставлен палисад (отметим, что первоначально крепость там строилась на правом низменном берегу Сока при впадении в него Кондурчи). Вторую же крепость на р. Кондурче под Тарханским лесом так и не начали, смогли только заготовить лес.. В документе значилось: “за нынешним осенним неспособным временем и за снегом...(крепости - Э. Д.) не заложено”. 9 октября Шереметев указал своим полкам “за снегом и за неимением кормов” оставить район строительства и вернуться на зимние квартиры в «черемшанские лагеря».

...

О том. насколько оперативно и четко был организован подготовительный цикл и само строительство, свидетельствуют данные о темпах мобилизации крестьян и ежедневные ведомости о количестве людей выходящих на земляные работы. Судя по ведомости, основное количество крестьян - 2653 человек - прибыло к Сергиевску 19 сентября. В последующие числа сентября и даже октября крестьяне приходили незначительными группами:

-  24 сентября - 8 человек,

-  26 сентября - 161 человек,

-  3 октября - 85 человек,

-  6 октября - последние 9 человек.

Всего же с 19 сентября по 6 октября удалось собрать 2916 человек, чуть меньше чем было первоначально запланировано. Присланные крестьяне были заняты на линейной работе, т. е. копали ров и насыпали вал. Для их «понуждения», чтобы работали «не леностно», к каждому десятку работных людей был приставлен драгун, а то и унтер или обер-офицер160 (рис. 10). Вместе с крестьянами на строительстве линии были заняты и “пригородочные солдаты”, та их часть, которая осталась от отправленных “на устье Кондурчинское в прибавок к мензелинским”. Работы продолжались с 20 сентября по 10 октября. Вполне можно представить количество занятых людей на линии, систему выходных и рабочих дней по небольшой таблице (табл. 2).

отдельных частей укреплений были допущены ошибки.

Месяцы и дни	Кол-во рабочих
Сентябрь, 20	3663
21	3663
22	3663
23	3155
24	3162
25	3162
26	Воскресенье, работ не было
27	3353
28	3356
29	3355
30	3343
Октябрь, 1	3342

Рис. 10. Драгуны.

...

С наступлением зимы в районе работ наступило затишье. Часть персонала экспедиции разместилась, по всей видимости, в Сергиевске. Руководство отправили в более комфортные условия в провинциальный центр Симбирск (рис. 12). Отсюда зимой Наумов и Давыдов должны были отправитьс