По воле Божьей

Первая реакция на «Русский крест» Эдуарда Боякова – шок. Настолько сильное эмоциональное потрясение я давно не испытывал в связи с кинопродукцией. И слёзы душили, и радость переполняла. Позже начинаешь размышлять почему. Ведь, казалось бы, ничего существенно нового в «Русском кресте» нет. Но это только на первый взгляд. Там новое всё. Только это новое напрочь лишено разрушительности эксперимента ради эксперимента, каким грешит современное искусство, это та самая новизна в каноне, то самое формирование нового национального языка искусства, что сегодня так необходимо. Бояков и вся группа работают на тонкой грани синтеза, они не боятся никаких упрёков и создают художественное целое без оглядки на традиционный критический пул и на практику последнего времени. Что здесь синтезируется? Эта картина – своеобразный дворец, где в основе – крупные элементы, а соединение их – большой творческий риск. Риск оправдавшийся. По-другому и не могло быть. Ведь дело Божье…

Весь фильм звучат стихотворения Николая Мельникова, одного из подвижников русского дела, талантливого писателя, кинематографиста, защитника Белого дома. Тексты его – главное откровение ленты. Поэма «Русский крест» отсылает нас к великим поэмам Некрасова и Твардовского, это огромный сколок русского мира, гармоничного и в то же время постоянно стремящегося преодолеть свою драму.

Ровно в полночь, торопливо

петухи прервали спор,

и изломанная ива

перестала бить забор.

Лунный свет во тьме рассеян,

тишина окрест звенит,

спит земля, и вместе с нею

спит село Петровский Скит.

С этих волшебных слов начинается чудо на экране. И дальше, слово за словом, вытягивается пронзительная и душеспасительная история русского человека.

Иван Росток в мощном исполнении Пореченкова в начале фильма явлен нам совсем пропащим. Постепенно мы узнаём его историю. Она о том, как он отрёкся от корней, став Росток, хотя предки его Ростовы. И как не простил жену, как потерял дочерей, а затем и себя, погрязнув в пьянстве и отчаянии. В итоге один остался у него друг – пёс Кубик… История подчёркнуто не оригинальная. Таких характеров в русской литературе немало, равно как и сюжетов о преображении человека через обретение веры и благородной идеи – Иван собирает деньги на храм. Но постановщика не занимает оригинальность. Он поднимает эту сюжетную линию до высот сильнейшего катарсиса. Метафора на метафоре в стихах Мельникова, и в фильме тоже. И все эти метафоры строятся вокруг образа человека, носящего крест, тут прямой и переносный смыслы счастливо совпадают. Иван действительно носит на себе огромный крест и с ним собирает деньги на восстановление храма.

Находкой является яркое красное платье Полины Чернышовой, исполняющей роль ангела. Цвет платья таков, что кажется, будто ангел не внутри кадра, а немного вне его. Так и ангелы всегда рядом с нами, но невидимы.

Ангел — Полина Чернышова

Все актёрские работы значимы. Как всегда, ёмок Юрий Кузнецов, играющий старика, оттянувшего Ивана от края гибели, открывшего ему глаза. Запоминается повадка Валентина Климентьева. Односельчане Ивана индивидуальны, никаких массовок, каждый человек важен. Всё это делает простую историю очень объёмной, при этом сохраняет её подлинность, не привносит ничего искусственного.

С чем же синтезируется поэзия Николая Мельникова, ушедшего от нас так рано, но оставившего такие пророческие тексты? Конечно, операторская работа впечатляет, изобразительный ряд выстроен с тончайшим ощущением перспективы. Метод балансирует на грани художественности и документальности, беря с обеих сторон лучшее. Картина возникает очень живая, без капли условности, но при этом система кульминаций, горизонтальность формы рукотворна. Бояков выявил из русской жизни такие смыслы, что она в чём-то преобразилась, в чём-то окрасилась в новые тона, в чём-то показалась доселе незаметной стороной.

Конечно, «Русский крест» был бы невозможен без музыки Тихона Хренникова-младшего. Представитель крупной музыкальной семьи, правнук великого советского музыканта создал утончённый русский музыкальный космос. Музыка с первых минут погружает в удивительную природу этого фильма. Она то комментирует, то уточняет сюжет. Она связана всеми корнями с русским народом и русским мироощущением. Трагичный финал фильма, хоть и ожидаем, погружает сначала в бездну отчаяния и несправедливости, а потом возвышает и очищает.

Мне повезло оказаться на премьере картины в праздник Светлой Пасхи. Воодушевление зала было таким мощным, что я с трудом сдержал слёзы. Рад за Эдуарда Боякова, творческая судьба которого непроста, и обстоятельства далеко не всегда к нему благосклонны. «Русский крест» – его большая удача. Ждём новых фильмов.

Максим Замшев