Власть высоты

Ему было 34. Вместе с ним на МиГ-15УТИ разбился лётчик Владимир Серёгин. Вздрогнуло небо. Замерли миллионы сердец. Нет, это не просто громкая фраза. Говорить об этой трагедии в деловом телеграфном стиле невозможно.

Ушёл на взлёте человек, который символизировал правильность нашей жизни. Ощущая присутствие Гагарина, миллионы людей понимали: всё было не зря.

Он не был ни лидером державы, ни крупным государственным деятелем, но в стране объявили общенациональный траур. А можно было бы и не объявлять – всё равно мало кто мог сдержать слёзы. Ещё труднее в такие дни не впасть в отчаяние – ведь не уберегли и ничего нельзя исправить.

Он был полковником авиации. А на прощании с Юрием Гагариным в почётном карауле стояли маршалы и лидеры державы.

Леонид Брежнев и Алексей Косыгин несли закрытый гроб по Красной площади, к зубчатой Кремлёвской стене.

Вся страна на минуту умолкла. Это была всенародная дань памяти человеку, который подарил нам самое дорогое – надежду и веру.

Лётчик не может не рисковать. Наш первый космонавт говорил: «Человека, который любит летать, неудержимо тянет в небо… Это власть высоты. Кто её узнаёт, тот не сможет без крыльев. Летать – моя профессия. И хотя я стал космонавтом, реактивный МиГ мне по-прежнему дорог. Если мне дадут новое задание, я готов выполнить приказ. Пусть это будет самолёт или космический корабль – лишь бы в полёт». В этих словах – суть гагаринского характера. Его пытались беречь, запрещали летать, но первый космонавт Земли снова и снова прорывался к штурвалу. И готовился ко второму космическому полёту. Кто бы посмел лишить его смысла жизни? Реактивный МиГ и стал его последним земным и небесным пристанищем.

Гагарин видел войну. Он знал, что такое оккупация. Возмужал в тяжёлые, полуголодные годы разрухи. То были трудные, но светлые времена, потому что понятие «народ-победитель» – это не просто риторическая фраза. Он знал, что нет общества свободнее, чем послевоенный Советский Союз, набравший высоту и скорость, давший своим сынам образование и представления о чести. Как и многие ребята того и более раннего времени, он в первый раз взлетел в аэроклубе. Дело было в Саратове. Что-то давненько мы не слыхали о доступных аэроклубах… А там начинались блистательные судьбы многих будущих асов. Когда Никита Хрущёв говорил о первом спутнике, что стартовой площадкой для него стал социализм, он во многом был прав.

К гагаринскому взлёту страна шла десятилетиями. «Космические вопросы эти мы будем решать после того, как разрешим социальные. И будут решать их не единицы, устрашённые сознанием одиночества своего, беззащитности своей, а миллионы умов, освобождённых от забот о добыче куска хлеба, – вот как!» Это из Горького, «Жизнь Клима Самгина». Не все «социальные вопросы» удалось разрешить к 1961 году. Но чистая правда, что страна к тому времени набрала силу и гагаринский прорыв не был случайностью. «Мы в это верили» – эти слова с самодельного плаката говорят о многом. Он мог появиться на улицах только в то время.

Гагарин не увидел ни расцвета советской системы в 1970-е, ни первых советских орбитальных станций. К счастью, он не стал свидетелем распада страны, быстрой и опрометчивой смены ценностей, на которых воспитывались покорители космоса. Представить его в другом времени сложнее, чем в ином пространственном измерении – как в фантастическом романе.

Вообразите Гагарина, Сергея Королёва, Валентина Глушко, Германа Титова в другой эпохе… Быть может, их судьбы сложились бы более гладко – по обывательским меркам. Но вряд ли им позволили бы преодолеть силу земного тяготения. Скорее всего, всё ограничилось бы прожектами, проеденными грантами и обещаниями чиновников – полететь через 20, через 30 лет. Или – сколько там Моисей водил соотечественников по пустыне? А тогда ценились не притчи, а дела. Как это просто и сложно, почти недостижимо.

Наверняка в эти дни выйдет множество статей со «сплетнями в виде версий» о гибели Гагарина и Серёгина. На мой взгляд, есть вещи поважнее и выше детективных загадок. И прежде всего – смысл прорыва на орбиту. Ведь это событие, роль которого в истории будет только возрастать. Пройдёт полвека, может быть, сто лет – и космические путешествия станут основой жизни для миллионов детей Земли. У нас, у землян, появятся базы на разных планетах. Немыслимо в это не верить, в противном случае для всех нас остаётся один путь – уныние и прозябание. Гагарин стал первым в длинном ряду великих, выдающихся и просто высокопрофессиональных. Тех, кто прорывался в космос, кто работал и работает на орбите. Это и наши соотечественники, и американские астронавты, и представители Китая, Франции, Индии и многих других стран.

Во времена Гагарина казалось, что межпланетные путешествия войдут в нашу жизнь скорее, уже вот-вот, сейчас прогресс замедлился, но не остановился. Космическое будущее человечества – не безоблачное, но великое – неминуемо. Сегодня Россия не в авангарде великого освоения галактики. Что поможет, если не память о Гагарине? И о тех, кто добился его старта.

Не получается по разнарядке стать всенародным героем. Конечно, укротив прессу, ловко играя на «повестке дня», при помощи хитроумных манипуляций можно раскрутить калифа на час. На год. Даже на пять лет. Но Гагарин стал героем навсегда – потому что слишком многое в нём пересеклось. Подвиг, который не вызывает сомнений. Принадлежность к народному большинству – по судьбе, по сути. Обаяние без тени высокомерия: космический первопроходец с честью прошёл самое мощное в ХХ веке испытание медными трубами. Он – человек-эпоха. За его судьбой – взлёт нескольких поколений.

Он был человеком счастливого будущего. Таким, для которого нет невозможного. То есть – как ни боятся сегодня этого слова – человеком из коммунизма. Когда он погиб – мы стали уязвимее, стали терять веру. Сначала в справедливость земных судеб и мироустройства, потом – во всё остальное. Прежде всего – в самих себя, рождённых всё-таки не для корыта, а для космоса. Нас нередко упрекают, что мы живём прошлым. Но если не тянуться к такому прошлому – увязнем в пустых амбициях. Верю, что в присутствии Гагарина страна не перешла бы в режим суицида, как это случилось в 1989-м.

…Лучший памятник герою создали Александра Пахмутова и Николай Добронравов, написавшие цикл песен «Созвездие Гагарина» – трагический и светлый, непревзойдённый по силе. Помните? «Та ранняя могила у древнего Кремля,/Да нежность всей России, да звёздные поля…»

А небо до сих пор оплакивает Юрия Гагарина.

Арсений Замостьянов,
заместитель главного редактора журнала «Историк»