Погружение в английскую жизнь

Жизнь на широкую «лапу»

Но есть ряд вещей, которые присущи только им. Пример из собственного опыта. Приехав в Англию, я сразу же решила поставить в свой телефон местную сим-карту. Сотрудник специализированного центра по продаже смартфонов Samsung сказал, что прежде нужно поменять язык, а он этого не умеет. Сделав это сама, я про себя подумала, что он издевается. Затем он убрал флеш-карту, увеличивающую память телефона. На вопрос: «Зачем?» — ответил: «Для того чтобы поставить еще одну сим-карту». Спорить на предмет того, что мой телефон вообще-то рассчитан на две сим-карты, я уже не стала. Потом мне сказали, что в Европе такими многофункциональными телефонами, как у нас, не пользуются, а лишних денег IT-специалисту за то, чтобы он занимался тем, что в его обязанности не входит, не платят.

Или вот такой момент. Однажды я решила расплатиться в магазине наличными. Увидев 50-фунтовую купюру, продавщица кинула на меня очень странный взгляд. Потом извинилась и нажала на кнопку возле кассы. Прибежала женщина постарше. Повертев купюру, она черкнула по ней маркером, и меня, наконец, рассчитали. Джон, муж Татьяны, объяснил, что поскольку все рассчитываются в основном пластиковыми картами, а мелочью дают только чаевые, то 50 фунтов считаются крупной суммой. Эту купюру часто подделывают, а та, которую подала я, была к тому же подозрительно новенькой.

Еще одна характерная особенность новой родины моей подруги из другой области, но она не менее интересная. Это отношение к домашним животным. Их здесь холят и лелеют. У Кристофера, старшего сына Джона, есть шесть котов.

«Они, можно сказать, живут на широкую «лапу», — рассказывает Таня. — У них есть такие уголки, которые доступны не всем людям. Каждому из них вшит чип, позволяющий беспрепятственно заходить в дом после прогулки. А электронные ошейники не дают им потеряться. Кристофер, забыв обо всем на свете, может часами рассказывать о своих разукрашенных нарядными лентами котах.

Мы, слава Богу, не держим у себя этот обязательный атрибут английского дома: у Джона аллергия на кошачью шерсть. Кстати, побывав в России, он очень сильно удивлялся, что там очень много бездомных котов. Здесь с этим строго. Если хочешь завести питомца, то должен подать заявку в Общество защиты животных. Обычный непородистый кот стоит около 200 фунтов. Но прежде чем продать его, к тебе приходит комиссия, чтобы узнать, есть ли соответствующие условия для проживания в доме кота. То есть к ним отношение как к полноправным членам английского общества. Стоит ли удивляться, что здесь очень хорошо развита индустрия по производству кормов и одежды для котов и собак.

Что касается соседей. Думаю, Агата Кристи свою миссис Марпл взяла не с потолка. В нашем городке очень много старушек, похожих на знаменитый литературный персонаж. Рядом с нами живет мать полицейского, миссис Морин, которую Джон называет «городской газетой», поскольку она знает абсолютно все о каждом из нас. Утром Морин выходит гулять со своей собачкой, а заодно, переговорив со всеми встречными, собрать новости. Когда я, бросив курить, перестала выходить на заднее крыльцо, соседи заволновались. Морин позвонила Джону. Якобы узнать, как у него дела. И вроде бы случайно спросила: «А где ваша жена?» Но в ее безобидном вопросе явно читалось: «А вы случайно не убили ее?»

Почему англичане не хотят жениться на англичанках

Первый вопрос, который английские доктора задают новоиспеченным роженицам, звучит так: «Вы будете кормить грудью?» Если женщина выбирает для своего ребенка искусственное кормление, то ей выписывают специальные средства, чтобы грудное молоко исчезло само по себе.

Мне, правда, за те две недели, что я провела в Англии, приходилось встречать и других женщин — самозабвенно вовлеченных в материнство. Мы с такой англичанкой возвращались на одном автобусе из Лондона в Свиндон, где живет Таня со своим мужем. Молодая мамочка привезла своих малышей-близнецов, которым, кажется, от роду не было и месяца, на вокзал Виктория на двухэтажной хорошенькой колясочке. Автобус задержался на целый час. Когда пассажиры наконец расселись, водитель еще минут двадцать устраивал автокресла близнецов, занявших вместе с матерью четыре передних сиденья. По дороге наш малозаполненный автобус, изменив маршрут, заехал еще и в аэропорт Хитроу, и дорога удлинилась еще на час. Все это время малыши не издали ни звука. Когда один, усыпленный ласковым воркованием, закрывал глазки, другой просыпался как по команде, и мама перемещалась на другое сиденье. И теперь уже другой малыш, улыбаясь, пускал радостные пузыри, слыша ее голос. И так все три часа, что длился наш путь.

Во многих английских семьях заботятся о ребенке до 17 лет, а потом он уходит в самостоятельное плавание. Но Танин муж — исключение. Джон очень чадолюбив.

«Я думаю, что, если бы его любимый младшенький Брайан был всегда с ним рядом, он ни о какой женитьбе и не задумывался бы, — говорит Таня. — Но сынок со временем перестал нуждаться в папиной опеке, и в его жизни наступила пустота.

Теперь Джон мечтает о том дне, когда Брайан осчастливит его внуками. Однако 27-летний отпрыск не торопится стать отцом. Более того, дал понять, что, возможно, никогда им и не станет, поскольку его любимая Ракел заявила, что рожать не будет, потому что боится боли.

Вопрос, согласился бы он сидеть с внуками, в случае если они у него все-таки появятся, Джона удивил:

— С какой стати? Это очень серьезное решение — иметь детей, поэтому каждый должен сам смотреть за своим ребенком. Мало ли что с ним может случиться во время отсутствия родителей?»

Как у Христа за пазухой

Будучи по своим убеждениям монархистом, Джон уверен, что королева — совершенно не декоративная фигура, без нее не будет Англии. Букингемский дворец для него — святыня, оплот нерушимости существующего строя. Преданный поданный своей королевы, он не согласен с ней лишь в одном: государство не должно содержать всех ее многочисленных отпрысков.

«Это неправильно, — говорит он. — Все, кроме королевы, ее мужа и рожденных ими детей, сами должны зарабатывать себе на жизнь».

Таня живет за своим английским мужем как у Христа за пазухой в том смысле, что он очень заботливый. Утро у Джона начинается с того, что он несет ей в спальню горячую воду с лимоном для лучшего пищеварения, а следом — кофе. Потом супруги завтракают, и Джон везет жену на работу. Таня вдобавок к основной работе подрабатывает продажей вещей на интернет-аукционе. А он вечерами фотографирует все эти платья и кофточки, чтобы она могла выставить их в Интернете на продажу.

Ценя в Тане домашность, неизменное дружелюбие и отзывчивость, Джон настолько обожает свою русскую жену, что часть его любви автоматически распространяется и на ее друзей. На меня и мою дочь Мерей в том числе. Он начал заботиться о нас, когда мы еще и не ступили на английскую землю. Поскольку они с Таней живут в полусотне километров от Лондона, то Джон заранее снял для нас недорогую гостиницу в центре Лондона, откуда мы пешком могли попасть и в Букингемский, и в Кенсингтонский дворцы, в Гайд-парк, в Национальный Британский музей и Музей мадам Тюссо. Кстати, за исключением последнего и, разумеется, королевских дворцов, все музеи (и великолепные национальные, и маленькие при церквях) в Англии бесплатные.

Перед нашим прилетом Джон специально позвонил, чтобы предупредить: если они с Таней из-за пробок опоздают к прилету самолета, мы должны терпеливо ждать их в аэропорту. Вечерами заботливо спрашивал, что приготовить на завтрак — мюсли или овсянку? Когда мы поехали из Свиндона в британскую столицу, снабдил нас кучей записок на английском языке на случай, если вдруг лондонцы нас не поймут и мы, не дай бог, заблудимся.

Мифом оказались и утверждения о том, что англичане экономны вне всякой меры. То есть они и в самом деле экономны. Продуктов, например, покупают ровно столько, чтобы они не успели испортиться. Как тут не вспомнить собственные походы в супермаркет! Я, желая сэкономить время, так порой затариваюсь едой, что часть к концу второй недели приходится выбрасывать.

Все походы в рестораны и на экскурсии по Англии тоже были за счет Джона. Зато как Джон был тронут, когда мы с Таней решили к приходу его сына и невестки испечь пирожки с картошкой из слоеного теста. Приходя на кухню за очередной порцией, он, целуя кончики пальцев, то и дело восклицал: Very nice!

Не заметили мы и особой экономии воды, газа и света, хотя коммунальные услуги здесь очень недешевы. Джону они ежемесячно обходятся в 260 фунтов (один фунт — это на более 400 тенге). К сведению: литр бензина (он в Англии одной марки), от которого, говорят, зависят цены на энергоносители, здесь стоит 1,3 фунта. Но при этом цены на ряд продуктов питания примерно такие, как у нас. Так, килограмм хорошего мяса обходится в 2,50—3 фунта, 1,5 фунта — десяток яиц, 1 фунт — пачка масла. Хлеб, правда, дорог: одна буханка стоит 1 фунт, то есть 370 тенге. А цены на одежду, причем качественную и известных брендов, значительно дешевле.

Но это так, нелирическое отступление. Вернемся к Джону. По натуре он консерватор. Это проявляется, например, в том, что в доме абсолютно ничего менять не хочет. Во дворе стоят три полусгнивших пенька. Когда Таня заикнулась, что они вроде бы ни к чему, Джон ответил коротко: «Это родина». Такое же отношение к старинному обеденному столу и коврику в гостиной, которые, по его словам, помнят его родителей.

Я склонна относить это к особенностям национального менталитета, где ко всему, что может являться символом Англии, относятся с пиететом. Поэтому эта страна и напоминает большой цветущий сад.

Что интересно, приземлившись в Хитроу, мы прошли таможенный досмотр буквально за полминуты. Английский таможенник, показывая на меня, спросил у дочери: «Твоя мама?» Удовлетворившись коротким Yes, шлепнул в наши паспорта печать. Зато, прилетев в Астану, мы, транзитные пассажиры, простояли в очереди 55 минут и, можно сказать, едва успели на самолет, летевший в Алматы.