С лазерным прицелом

Поэта Серика Кусаинова трудно представить сидящим за письменным столом и морщащим лоб в ожидании изысканной рифмы. Он — натура увлекающаяся, и потому творить ему помогает сама жизнь. В перерыве между рукописью и лазерной баталией Серик согласился рассказать о себе и своем творчестве. И сделал это в своей привычной манере: и в шутку, и всерьез.

— Насколько изменится твоя жизнь, если из нее сейчас убрать поэзию?

— Начну с ремарки. В самом процессе интервью есть нечто забавное. Респондент усиленно надувает щеки, чтобы казаться значимее. При этом трудно быть естественным. И сразу просьба: бить меня по щекам, как начнут надуваться.

А по вопросу — просто. Уберите из своей жизни один цвет. Смогу ли я жить, например, без желтого цвета? Переживу, наверное. Интересно только, чем пустота закрасится. Ярким красным, тусклым серым или печально черным.

— В детстве мало кто мечтает стать поэтом. О чем мечтал юный Серик Кусаинов?

— Поэтом быть мечтал. Стихи начал писать с семи лет. Не помню, что повлияло. Выпавший снег или отмена занятий в школе. Позже появился учитель — «Литературная газета». Вот только начинал читать ее с последней страницы. Любил читать литературную критику. Казалось, поэт независим, и все к нему прислушиваются. Кроме литературных критиков. Музыкантом быть мечтал. В детстве приходил в магазин «Мелодия» и подолгу смотрел на синтезатор «Поливокс». Как только повзрослел, сразу же и купил себе синтезатор. Значит, не совсем повзрослел.

— По-твоему, можно утратить поэтическое начало?

— Наверное, можно. И будет сравнимо с утратой речи вообще. Или с потерей гласных звуков: «Првт, дрг, кк жзнь?» Все можно пережить. Только терять ничего не хочется. Давайте будем приобретать. И не только материальное.

— Ты склонен романтизировать труд поэтов?

— Равно как и любой труд творческого человека. Любое творчество возвышает, приближает нас к Богу. Но мученичества в работе не люблю. Хотя и уважаю мучеников. Того же Флобера.

— Поэзия — та же добыча радия для тебя?

— Посмотри внимательно, щеки не надулись? Что-то вспомнилось, как девочка, читая стихи, с пафосом произносит: «Из раннего!» Бывает, над чем-то корпишь. Но здесь надо понимать: я не профессиональный поэт. Я не зарабатываю этим на жизнь. И не верю, что на поэтические гонорары можно прожить сейчас. Поэтому я могу писать ради удовольствия. Или чтобы выразить свое мнение. Без оглядки на кого-либо.

— Под чьим влиянием ты формировался как автор?

— Кто только на меня не влияет! «Я поэт, поэт даровитый! — говорилось устами Козьмы Пруткова. — Убедился, читая других: если они поэты, так и я тоже». Но если без шуток, все влияют. Не могут не влиять. У кого-то легкость стиха нравится, у кого-то подсмотришь интересный литературный прием, и хочется попробовать. А кого-то прочтешь и думаешь: а так делать не надо.

— Юмор всегда был частью твоего творчества?

— Таки да. Невозможно к своему творчеству относиться серьезно. Часто и к чужому. Смешно. «Читая кем-то изданные книги, я осуждаю вырубку лесов». Иногда юмор необходим как часть протеста против чего-нибудь, что ты изменить в данный момент не в силах.

— Что удерживает от полного ухода в смешные стихи?

— Тут на поверхности лежит ответ, я его и подберу. Постоянный смех — признак идиотизма. Но бывает и смех сквозь слезы. Как «Мой очень малый бизнес» или «Аким знакомиться приехал», есть у меня такие стихи.

— В каких отношениях ты с внутренним цензором?

— Не буди, пусть спит пока. Как проснется, часто вообще писать не дает.

— Каким должно быть стихотворение, чтобы ты воскликнул: «Ай да Кусаинов!»

— Неожиданным. Непохожим на прежние. И лучше того, что написал прежде. И хочется, чтобы ай! не переродилось в ай-яй-яй.

— Знаю, что дальше самиздата ты не заходил. Вопрос финансовый?

— Я могу позволить себе издаваться за свой счет. Вопрос: для чего? Для себя? Честолюбие почесать? И просить ни у кого не буду. Что-то попадало в газеты или книги. Самостоятельно. Пусть так и будет.

— Как твои творения находят читателя или слушателя?

— Бывает, школьников приговаривают к встрече с поэтом. Варварство, конечно. Дети не настолько виноваты. Но можно постараться заинтересовать детей. Замечательная штука — Интернет. Мне приятно находить свои стихи или песни у кого-то в любимых или процитированными на каком-нибудь сайте.

— А существует ли тот самый первый человек, который знакомится со стихами, едва они появляются на свет?

— А как же! Моя жена. Ей больше всех и достается. Мой друг-карикатурист Сергей Корсун когда-то сделал мне прекрасную иллюстрацию по этому поводу. Очень наглядно.

— Спорт вроде пейнтбола и лайзертага в твоей жизни для того, чтобы лиричное начало уравновешивать?

— Сыроежкин в фильме «Приключения Электроника» восклицает: «А спорт тоже искусство». Теперь я президент Федерации спортивного пейнтбола. Участник и призер спортивных пейнтбольных турниров. И есть мечта: сделать спортивный пейнтбол у нас видом спорта. Зрелищным, мужественным и красивым. Как в России. И в последнее время стараюсь внедрить новое увлечение — спортивный лазертаг. На основе правил спортивного пейнтбола, с надувными пейнтбольными укрытиями. Но «лазерным» оружием. Люблю еще большой теннис, каждые выходные — на корте. А про лирику: ее можно везде найти. Загляните.

— Как ты пристрастился к веселым стрелялкам?

— Я пристрастился к стрелялкам уже как четыре года. И тут раздаются аплодисменты членов Общества анонимных стрелков. Весело, нравится. Тем более что и в пейнтболе немало увлеченных людей. Энтузиастов. Это заряжает.

— Увлеченность всегда была частью твоей натуры или открылась с годами?

— В мире столько всего интересного. Жаль, что на все нашей жизни не хватит. Приходится выбирать. Много чем занимался. Был сценаристом и участником команды КВН (1988 год — второе место на общеказахстанском турнире в Караганде), занимался музыкой, играю на электрогитаре и синтезаторе, сайты делаю.

— Ты когда-нибудь думал о тотальном выхолащивании интереса к жизни из людей?

— Это видно. И думать не надо. Когда все жизненные ценности заменяются материальными, накопление денег становится приоритетом. В ущерб остальным радостям жизни. Только деньги и вещи с собой в иной мир не заберешь.

— Ощущаешь на себе веяние времени?

— Конечно! Что-то как сквозняки воспринимаю. Что-то — как свежий ветер.

— Кто сегодня твоя муза и как ее можно описать?

— Друг Корсун хорошо ее изобразил на одной из карикатур: сидит, внимательно слушает. А я ее и не очень-то замечаю. Поскольку несет.

— Ты тоже, как многие, скажешь сегодня, что лучшего стиха еще не написал?

— Главное, чтобы со вздохом не начать прибавлять: «И не напишу». И процитирую себя:

«Конечно, не быть мне беспечным, как прежде,

Мне стали приятны тепло и уют.

Когда-то и мной подавались надежды,

Теперь же надеждами мне подают».

Или вот:

«Но годы точат дух и тело.

Куда б дорога не вела,

Боюсь остаться не у дела,

А всем ссылаться на дела.

И принимая жар за пламя,

И чтоб совсем не закисать,

Начну встречатся с зеркалами,

Чтоб честолюбие чесать».

«Зеркала» — это мне подобные «чесатели честолюбия», неудачники, озлобившиеся на жизнь.

— Чем ты гордишься как творческий человек?

— Иногда горжусь собой. Иногда чуть ли не презираю себя же. Иногда кажусь себе смешным. «В мире бесчисленных маний величий есть и моя величавая мания». «В море уныния, в мире ничтожеств самым последним являюсь ничтожеством». Если эти состояния чередуются и появляются нечасто, не вижу ничего страшного.

— А чем гордишься как простой смертный?

— Тем, что я какой-никакой, а творческий человек.

— Чужие стихи часто производят на тебя впечатление?

— Часто. Бывает, у известного автора что-то найдешь, что ошарашит. Бывает, и неизвестный автор чем-то зацепит. У нас земля богатая. Столько всего зарыто. В том числе и талантов. По талантам ходим.

— Если бы поэзия была попсой, чей постер из классиков ты бы повесил на стену?

— Пушкина, Высоцкого, Пастернака. Только не люблю строгие портреты классиков, которые обычно висят по школам. Живые люди были. И портреты должны быть живыми.

Серик Кусаинов. Поэт, музыкант и даже спортсмен.

Образование: высшее техническое.

Победитель нескольких конкурсов: литературно-поэтический конкурс «Магия твердых форм и свобода», конкурс поэзии «Яснополянские зори».

Печатался в сборниках стихов: «Жемчужины поэзии Казахстана», «Яснополянские зори», «Антология русской поэзии ХХІ века», «Пора проснуться и уйти» (самиздат), а также в казахстанских и российских газетах и журналах.