Считайте меня меркантильной! Сказка о трех нищебродах
Кажется, один из самых простых способов вызвать бурю негодования в социальной сети, это написать, что ты желаешь встречаться с мужчиной и указать требования к его состоятельности. Ведь женщина должна быть бескорыстна! Наша колумнистка рассказала нам, к чему приводит избыток бескорыстия.
Читала на днях брачное объявление в одном из тематических живых журналов. Точнее, комментарии к нему. Это всегда зоопарк и парад говорящих овощей, кто бы ни выдвигал предложение. Но в данном случае число негодующих лиц иного пола превысило все пределы.
Девушка написала, что зарабатывает двести тысяч в месяц. Купила квартиру, машину, путешествует 5-6 раз в год. А потому хочет в качестве мужа человека, который тоже хорошо зарабатывает. Больше, чем она. Не намного больше.
О, как неистовы там мужчины в комментариях! Хотя вполне традиционны: “ей уже скоро тридцать, подержанный товар”, “а что она может предложить за такое содержание”, “бездушная, думает о деньгах, а не о любви”, “а сколько она стоит за раз?”, “жопа невнятная” и так далее. Со всеми остановками.
Почти каждый, кто решился написать там, порицает женскую меркантильность и желание данной конкретной девушки присесть на шею богатому папику. Хотя я как ни приглядывалась, подобного желания в ее самопрезентации не обнаружила. Вероятно, плохо искала.
Особенно меня впечатлил диалог какого-то защитника героини с нападающим на нее. Вы представляете, сказал защитник, вот соберется она на Мальдивы. А ее парень на них не зарабатывает. Он без нее в Турцию поедет? Или дома останется?
В ответ ему сообщили, что барышня явно не мужчину ищет, а спонсора, чтобы на Мальдивы ее возил, а ее место на грядках в лучшем случае.
Все это подвигло меня поделиться своими впечатлениями от мужчин, которые зарабатывали меньше, чем я. О том, каково с ними иметь дело. На примере одной конкретной проблемы, а именно – этих самых Мальдив.
Острова – первая попытка
Нет, я не настолько крутая, как девица из объявления. Но почему-то так вышло, что почти все мои мужчины зарабатывали меньше. При этом они, в основном, были одиночками. Почти как я, хаха. Только я-то мать-одиночка, то есть моих заработков должно хватать на двоих. То есть расстановка сил примерно понятна.
А надо сказать, что при этом у меня есть не самое дешевое хобби: путешествия. В лучшие времена – раз шесть-семь в год. В худшие, как сейчас – хотя бы разика три. Ничего шикарного, зато разнообразно и весело.
И вот встречаюсь я с мужчиной. У которого зарплата ниже средней по региону. Я же вам не охотница за миллионерами какая-нибудь, у меня чувства. Бестрепетно хожу с ним в “Му-му”, отрываю этикетки от футболок, которые привожу в подарок, а то вдруг инфаркт, ведь рубашка стоит пятьдесят девять евро. И планирую, например, летом поехать на очередной греческий остров. Могу с подругой, но хочу с любимым! Сообщаю ему. Мол, давай со мной. Там клево. Пока еще можно выбрать остров по твоему, а не по моему вкусу. Даже и не в Греции, даже и не остров. Поехали!
А он мне в ответ, пересчитав купюры в кошельке:
– Мне надо картошку окучивать на даче у мамы.
Как вариант – строить погреб. Мама без погреба ужасно страдает, а строить его, как известно, недели две, да еще сначала надо кирпичи самому вырастить, из которых строить.
Зашибись, говорю. А он, ну давай стихи мне читать, надо же как-то за дамой ухаживать. Плохие стихи, но хороших мне никто не обещал. А потом, когда я в Греции, ревнует ужас как, там же очень неожиданно пылкие греки повсюду, пока он на даче нору копает.
Франция – вторая попытка
Проходит парочка лет. Мужчина уже другой, погребов не строит. Он быстро перешел от виртуальных ромашек к настоящим розам, и этикетки от подарков уже можно не отпарывать, потому я считаю его ровней, чего с прошлым даже при больших усилиях не удавалось. С тем, предыдущим, надо было постоянно себя контролировать, чтобы мужчина не догадался о чем-нибудь.
И вот новый, вроде все ок с ним. Хотя заработки и меньше, чем мои.
Поехали, говорю, во Францию на мой день рождения. Бургундия, Нормандия, Дорога Великих Вин, меловые скалы. Париж, в конце концов.
А он мне, тоже посчитав что-то там:
– Ты знаешь, я не люблю заграницу. Бездуховно там. То ли дело Кострома! Туда на электричке можно доехать. На двух. И жить в настоящем деревенском доме.
– В Бургундии тоже можно жить в настоящем деревенском доме.
– Нет, там не то. Там души нет, ты разве сама не понимаешь? В электричках душа, в Костроме и Крыму душа, а во Франции одно только потребление и разговоры, кто-что-где съел и выпил.
А я уже ездила на электричках в такие места, до которых шестнадцать пересадок надо делать. В юности ездила. И ночевала в палатке. Сейчас мне хорошо за тридцать! Я слишком стара для такой фигни. Ну, уезжаю с подругами. Правда к тому времени мы уже расстаемся, потому что я люблю поесть и выпить. И через это постоянно чувствую себя бездуховной, а это тяжело.
Сумочка на замену
Третий уже был честнее.
Он тоже был отчаянным путешественником. Но при планировании очередного отпуска каждый второй раз грустно сообщал, что сейчас не до того, а потом уезжал один. Ему казалось, что женщину в поездке необходимо содержать, а иначе стыдобища. Когда денег на содержание хватало, ок, мы ехали вместе. А если нет, привозил мне издалека хорошенькую сумочку. Мой сумочковый парк за тот год существенно пополнился.
Я считала, что он прекрасный принц, которого мне послали небеса. В кризисные периоды разрешал угостить меня обедом в ресторане, а не кормил печеной на костре картошкой, как первые два. И сумочки, опять же. Я была счастлива, без шуток.
А сейчас я еще счастливее. Я понятия не имею, сколько зарабатывает мой мужчина. И мы никуда не ездим вместе. И подарками обмениваемся редко. Потому что я обеднела и никаких глобальных проектов не затеваю. Не до того вообще! Выжить бы. А если мы придумываем что-то совместное, то жестокая судьба немедленно играет нами – и снова ничего не получается.
Но если боги бабла простят меня за эти мезальянсы (я почти уверена, что мое нынешнее благосостояние – наказание за них), и мне снова повезет, то я отказываюсь встречаться с мужчиной, который зарабатывает меньше меня. Считайте меня меркантильной тварью.