Две страницы про любовь

Хорошо как-то сказал Никита Михалков: нелюбовь мы можем объяснить, а вот любовь объяснить невозможно. Она рождается и живет где-то в глубине души. Но все мы под ее властью.

Чем дольше живу на земле по имени Югра, тем отчетливее понимаю – это моя земля, моя Родина, моя Россия. Я много поездил-полетал по России – от Камчатки до самых западных ее границ, побывал во многих странах. Но всегда ловил себя на мысли – есть в самом центре России МОЯ земля, на которой я чувствую себя дома.

Лет двадцать с лишком назад тогдашний глава городской администрации Владимир Яковлев поручил мне придумать, разработать и издать буклет о Ханты-Мансийске. У знакомых фотографов я выпросил фотографии с видами города, они же помогли «перевести» их в слайды и сел писать текст. Долго не приходило на ум - какие слова могут быть в названии буклета, как несколькими словами раскрыть суть нашего города?

Три слова, которые и дали название маленькой брошюрке, посвященной Ханты-Мансийску, пришли в голову сами собой, когда я возвращался из командировки и самолет подлетал к городу. Была июньская «белая ночь». На многие-многие километры разлились Обь и Иртыш, а вдали, посреди бескрайнего разлива, на темных Самаровских холмах приветливо светились огни Ханты-Мансийска. Город на ладошке… Так я и назвал тогда тот маленький буклетик о нашем городе. В последующие годы о столице Югры издано множество фотоальбомов, книг, рекламных и познавательных буклетов, но для меня особо дорога та брошюрка с поэтическим, хотя и немного наивным названием «Город на ладошке»…

А еще одной приметой Ханты-Мансийска, на мой взгляд, являются лебеди. Каждую весну они прилетают к нам из дальних краев, приветствуют из поднебесья жителей и расселяются на озерцах и протоках в окрестностях города. Для меня лебеди и наш город неотделимы друг от друга.

И когда мы с художником Ярославом Левко придумывали герб Ханты-Мансийска, то ни минуты не сомневались, что на нем следует обязательно изобразить солнце, которого нам не хватает долгой зимой, наши знаменитые холмы и лебеди. Ярослав сделал несколько набросков и как автор принял участие в конкурсе на лучший эскиз герба столицы Югры. Соискателей было много, как много было и вариантов герба, но в результате победил эскиз Ярослава Левко.

Это потом кому-то в голову пришло назвать белую птицу на гербе Ханты-Мансийска стерхом, а я точно знаю – на гербе нашего города над холмами в лучах солнца летит лебедь. Понимаю, белый журавль сегодня в тренде – сам президент учит их летать. Но только для Ханты-Мансийска родная птица все-таки лебедь.

Старожилы помнят, что над Самаровской горой, в том месте, где сейчас стоит стела, была «перетяга» - здесь перелетные птицы пролетали над холмами и уже потом летели каждая по своему маршруту: какие-то стаи торопились дальше на Север вдоль русла Оби, а большинство «оседало» в окрестных водоемах. В давние времена охотники ставили на «перетяге» перевесы и ловили птиц. Добычей оказывались и лебеди, веками перелетающие по этой «небесной дороге».

Сегодня «дорога» лебедей проходит восточнее Самаровских холмов – в аккурат над моим дачным участком и каждую весну высоко-высоко из-под самых облаков они приветствуют меня. И уже стало привычным, что поздней осенью величавые белые птицы возвестят о скором приходе зимы…

Когда меня вдруг спрашивают: «А за что ты любишь свой город? Что тебя удерживает здесь?», я теряюсь. Как объяснить, что здесь пришло мое детство, моя юность, здесь я стал тем, кто я есть сегодня.

Проезжаю мимо средней школы №1, которую закончил более сорока лет назад, но глядя на современное здание, а вспоминаю наше деревянное. Будто совсем недавно нас «воспитывал» за очередной срыв урока по литературе наш директор Юрий Георгиевич Сазонов. А мы и ему пытались доказать, что Наташа Ростова никак не может быть идеалом.

А еще помню, как учитель физики Павел Васильевич Ческидов долго рассказывал нам, что такое электрический ток, а мы не могли понять связь между выключателем и лампочкой. Он замолчал и после паузы весомо так сказал: «Те, до кого не дошла тема урока, суньте палец в розетку и всё поймете на практике».

На втором этаже школы был актовый зал, в котором по субботам мы устраивали танцевальные вечера. В те годы в самой моде были шейк и твист – довольно ритмичные танцы. Однажды мы до того допрыгались в ритме шейка, что пол не выдержал и со скрипом начал прогибаться. Тогда танцевальные вечера перенесли в спортивный зал.

А разве забыть, как наш завуч Владимир Дмитриевич Гурьянов пришел в класс перед экзаменами с ножницами, закрыл дверь на ключ и лично обрезал наши, как он говорил, патлы. Мы почти плакали от обиды, теряя свои кудри. На экзамены мы, конечно же, пришли паиньками с короткой стрижкой.

Слава о нашем 10Б шла по школе – мы были не отличниками и не двоечниками, но мы были живыми, энергичными и жаждущими каждый день новых ощущений. Такими в большинстве своем остались и ныне. Прошли годы, но память о школе, об учителях и одноклассниках по-прежнему греет душу.

Давно уже Ханты-Мансийск стал другим – по масштабам, по архитектуре, да и по менталитету. Помните, в любом аэропорту ханты-мансийцы сразу узнавали друг друга – подходили, здоровались и вместе коротали время до вылета? Сегодня в самолете не узнаешь большую часть пассажиров.

Другое время, другие люди. Отдаляемся друг от друга, перестаем понимать друг друга. Приехавшим в наш город в последние годы не понять нашу любовь к Ханты-Мансийску. Для многих из них это просто место проживания. Для нас наш город – наша жизнь. Наша любовь. Которую и, правда, не объяснишь двумя словами. Тут Никита Михалков абсолютно прав…