Адвокат на РСН: Судебная система в РФ работает только на государство

Т. ДВИДАР: Добрый вечер, с Вами Таймур Двидар. Сегодня будем говорить о судебной системе, реформах, обо всём, что с этим связано. Короткая преамбула, обратимся к Конституции России, главе 7 «Судебная власть и прокуратура», статье 118 – «Правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом»; статье 120 – «Судьи независимы и подчиняются только Конституции российской Федерации и федеральному закону». Обратимся к федеральному закону «О судебной системе», статье 1 «Судебная власть» – «Судебная власть в Российской Федерации осуществляется только судами в лице судей и привлекаемых в установленном законом порядке к осуществлению правосудия присяжных и арбитражных заседателей. Никакие другие органы и лица не вправе принимать на себя осуществление правосудия». К статье 5 «Самостоятельность судов и независимость судей» – «Суды осуществляют судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции Российской Федерации и закону. Судьи, присяжные и арбитражные заседатели, участвующие в осуществлении правосудия, независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и закону»; статье 7 «Равенство всех перед законом и судом» – «Все равны перед законом и судом». Прекрасно, мы живём в правовом государстве, отчего же столько недовольства в обществе к правосудию? Тяжело было найти кого-либо из экспертов из самой системы для сегодняшнего эфира, но мне повезло. В студии выпускник юридического факультета МГУ 1978 года, член Московской городской коллегии адвокатов Игорь Яковлевич Рахмилов. Добрый вечер. И. РАХМИЛОВ: Добрый вечер. Т. ДВИДАР: Прежде чем прийти, Вы поняли, что это может быть начало конца Вашей карьеры? И. РАХМИЛОВ: Я об этом даже не думал. Т. ДВИДАР: Прекрасно, и не надо. Сегодня Следственный комитет России возбудил уголовное дело против зампрокурора одного из районов Москвы за дачу взятки судье того же района за смягчение срока обвиняемому. Прокурорские отнимают адвокатский хлеб? Наверное, и взятка, и смягчение срока – выбирайте, что больше нравится, где здесь адвокатский хлеб. И. РАХМИЛОВ: Может быть, происходит и то, и другое: возможно, отнимают адвокатский хлеб у определённой категории моих коллег, возможно прокурор как самостоятельный субъект занимается не совсем правовыми отношениями, в том числе с судьёй. Для меня самый важный фактор в том, что та линия, которая при всех негативных отношениях к правосудию всё-таки на протяжении последнего времени, года полтора, проводится, – это работа по реальной борьбе с коррупцией. Это моё убеждение, в котором я не сомневаюсь. Т. ДВИДАР: Вы правы. Вы практикующий адвокат? И. РАХМИЛОВ: Да, с 30-летним стажем. Т. ДВИДАР: Обещаете говорить только правду? И. РАХМИЛОВ: Я постараюсь быть достаточно откровенным, рассказать о наболевших вопросах правосудия и места гражданина Российской Федерации в этой конструкции. Т. ДВИДАР: Власть нас заверяет, что у нас нет избирательного правосудия, деления на VIP-право и простолюдинское, боярское и холопское право, есть одно право, и оно применяется одинаково ко всем гражданам страны. Но народ не очень в это верит. Ваше мнение? И. РАХМИЛОВ: Я абсолютно согласен. Т. ДВИДАР: С кем? И. РАХМИЛОВ: Социологические исследования подчёркивают, что рядовые граждане негативно относятся к нашей системе правосудия, в большинстве случаев не верят. Я буду говорить и о приговорах по уголовным делам и решениях по гражданским делам, под словом решение буду иметь и то, и другое. Из миллионов решений, которые принимаются судами разной юрисдикции в России, я считаю, что большинство законны и обоснованы. Но когда всплывают резонансные дела, когда дочка чиновницы в рамках какой-то области давит на машинах нескольких людей, и ей дают условный срок наказания. Т. ДВИДАР: Это Вы про Красноярск? И. РАХМИЛОВ: Да. Т. ДВИДАР: Там не условный срок, там до 2024 года исполнение. А срок – 2,5 года. И. РАХМИЛОВ: До достижения возраста совершеннолетия. Когда налицо нарушение закона, нарушение норм права, вне всякого сомнения это порождает негативное отношение рядового гражданина. Т. ДВИДАР: Мне как к Вам обращаться? И. РАХМИЛОВ: Как считаете нужным. Т. ДВИДАР: Господин адвокат, кому-то дают условно-досрочное освобождение при совершении тяжких преступлений, а кому-то не дают даже в отпуск съездить на похороны, хотя у людей далеко не тяжкие, экономические, слабенькие. И. РАХМИЛОВ: На мой практике приговор в отношении девушки за рулём машины – это настолько вопиющий случай, который я даже не могу объяснить. Т. ДВИДАР: А Вы в России практикуете? И. РАХМИЛОВ: Да, в Москве. Т. ДВИДАР: Вас только этот случай так трогает? И. РАХМИЛОВ: Ну и многие случаи, про которые я могу сказать. Вы перечислили статьи Конституции по судебной системе, они также перешли в закон «О Верховном суде». Две статьи Вы не назвали. Там указано, что судьи у нас несменяемы, что судей Верховного и Конституционного суда назначает Совет Федерации по представлению президента. Т. ДВИДАР: Мы к этому придём. У меня был простой вопрос по поводу боярского и холопского суда. И. РАХМИЛОВ: Я считаю, в самом принципе назначения судей тоже кроется. Т. ДВИДАР: Вы как адвокат с этим сталкиваетесь? И. РАХМИЛОВ: Сталкиваюсь. Т. ДВИДАР: Страдаете? И. РАХМИЛОВ: Конечно. Наша профессия девальвируется – я должен открыто сказать. Т. ДВИДАР: Я правильно сказал, в какой части зампрокурора Вас замещает, не Вас лично, а Ваших коллег в даче взятки или в просьбе скостить срок? И. РАХМИЛОВ: Есть определённые коллеги, которые этим занимаются. При такой ситуации мне нет смысла готовиться к процессу и представлять доказательства, которые могут повлиять на смягчение наказание или признание гражданина невиновным, которого я защищаю. Вне всякого сомнения, и у меня, и у коллег повышается градус негативности по отношению к существующей судебной системе. Т. ДВИДАР: Мы за свои деньги содержим государственные органы власти для защиты наших интересов. Система правосудия – не что иное, как государственный сервис для разрешения наших споров, правильно? И. РАХМИЛОВ: В принципе, да. Т. ДВИДАР: На простом языке. Почему за свои деньги мы не получаем качественную услугу? И. РАХМИЛОВ: Почему у нас как у налогоплательщиков не получается, Вы имеете в виду? Т. ДВИДАР: Давайте расскажем, откуда берётся бюджет страны, они думают, манна небесная. Это из налоговых отчислений граждан. Не будем останавливаться на юрлицах. И. РАХМИЛОВ: Потому что нет самостоятельной судебной системы. Т. ДВИДАР: Независимой или независимой? И. РАХМИЛОВ: Самостоятельной, но я подразумеваю независимой. Для меня это тождественно. Нет самостоятельной, независимой судебной системы. Т. ДВИДАР: Что необходимо нам сделать за наши денежки в судебно-правовой системе для нашего собственного комфорта и безопасности? И. РАХМИЛОВ: Вы перечислили статьи Конституции, закона «О Верховном суде», «О конституционном суде». Указано, что судьи Верховного и Конституционного судей назначаются по представлению президентом Советом Федерации, а судьи других федеральных уровней, за исключением участков, назначаются президентом России. Т. ДВИДАР: Правильно я понимаю, что судьи у нас не независимые и не самостоятельные, а скорее, они – часть системы, просто чиновники. И. РАХМИЛОВ: Если бы я пришёл как юрист наниматься к Вам на работу в студию, Вы меня принимаете, о какой независимости меня как адвоката, идёт речь, если я буду представлять интересы другого лица, который с Вами находится в конфликтных отношениях? Вне всякого сомнения, я нахожусь под наймом, меня назначает президент России, я несменяемый судья, дан исключительный порядок привлечения меня к ответственности, есть квалификационная коллегия, какие такие правонарушения надо совершить, чтобы они граничили с уголовным преступлением? Поэтому пока не будет выборности судей, ни о какой самостоятельности и независимости в наших условиях, да и вообще, не может быть и речи. Тем более, следующий этап – самостоятельная ветвь власти, которая подразумевалась в 90-х годах, законодательная, исполнительная и судебная будут разделяться. Т. ДВИДАР: С другой стороны, все заявления к тому, что судебная система независима. И. РАХМИЛОВ: Это заявления, которые носят голословный характер, когда полностью перепечатывается приговор и обвинительное заключение строчка в строчку. Т. ДВИДАР: Нам врут? И. РАХМИЛОВ: Да. Мягко выражаясь, вводят в заблуждение. А Вы дали точную юридическую оценку этого. Я пытаюсь обтекаемо сказать, а если в чистом виде, то да, это ложь и враньё, когда говорят о самостоятельной ветви власти. Я должен об этом откровенно заявить, не то, чтобы я оппонирую, нахожусь в противоположной стороне, я констатирую. Это то, что мы сейчас имеем во времени и правовом пространстве на октябрь 2015 года в России. Т. ДВИДАР: Насколько мне известно, большинство кадрового состава судей в стране – это бывшие милиционеры? И. РАХМИЛОВ: Не совсем. Закон говорит, чтобы было не менее 25 лет и не менее 5 лет работы. Т. ДВИДАР: Я не про закон, не про формальную часть, про фактическую. И. РАХМИЛОВ: Из разных органов приходят. Т. ДВИДАР: Какой процент у нас обвинительных и оправдательных приговоров? 90% обвинительных? И. РАХМИЛОВ: Я думаю, 97-98%. Т. ДВИДАР: А разве это не параллель здесь, что судьи, которые соглашаются или применяют обвинительный приговор, просто ментально из карательного органа милицейского? И. РАХМИЛОВ: Согласен с Вами. Т. ДВИДАР: А когда адвокатов начнут принимать в судьи? Может, я дилетантски выразился. И. РАХМИЛОВ: Мне такие случаи неизвестны. В 90-х годах были такие ситуации, но явно неохотно принимают. Мне неизвестно, чтобы мои коллеги за последние 15-20 лет переходили в ранг судей. Хотя сейчас там достаточно комфортные условия. Т. ДВИДАР: Судьи – грамотные юристы? И. РАХМИЛОВ: Я не думаю, что грамотные. Если перепечатываешь из года в год то, что в обвинительном заключении, любой специалист деградирует. В силу того, что это поставлено на поток, обвинительные приговоры печатаются, выносятся решения, где нарушаются права человека, любой грамотный юрист деградирует. И когда видишь такие ляпы, которые в приговоре отражены, не даются оценки тем нарушениям, которые были на предварительном следствии, но всё равно посчитал законность этих процессуальных норм, о какой грамотности может идти речь? Т. ДВИДАР: Фактически это незаконное решение? И. РАХМИЛОВ: Незаконное решение. Это судьбы людей. Неправосудный приговор. Я открыто говорю. Т. ДВИДАР: А как в такой ситуации быть? Подавать жалобу? И. РАХМИЛОВ: Обжаловать в апелляционном порядке. Т. ДВИДАР: При этом человек сидит. У нас презумпция невиновности очень странная. И. РАХМИЛОВ: Хотя Медведев говорил, что по хозяйственным делам не надо людей. Т. ДВИДАР: Сидят в кредит, что называется. И. РАХМИЛОВ: Да, в кредит сидят. Хотя говорилось, что эту категорию нельзя заключать под стражу до суда. Т. ДВИДАР: Какую категорию? И. РАХМИЛОВ: Которая привлекается по хозяйственным преступлениям, по мошенничеству, если люди являются гражданами России. Т. ДВИДАР: Я знаю только одного персонажа, который дома сидел. И. РАХМИЛОВ: В большинстве случаев, если людей подозревают или выносится предварительное обвинение, позиция прокуратуры и следствия, что подчас люди арестовываются до судов. А условия содержания? В основном, это люди пожилого возраста, бизнесмены. Т. ДВИДАР: Презумпции невиновности нет? Она избирательна опять же. И. РАХМИЛОВ: Она избирательна. Когда человек берётся под стражу, подразумевается презумпция виновности. Т. ДВИДАР: Вы сейчас не подстрекаете ли нас всех к экстремистским действиям своим заявлением, что у нас судебная система избирательна? И. РАХМИЛОВ: Я высказываю свою личную точку зрения, в которой уверен. Т. ДВИДАР: Вы не один такой. Затронули закон «Об экстремизме». Совсем недавно Коран в какой-то области в России был признан чуть ли не экстремистской литературой, помните такое? И. РАХМИЛОВ: Да, какой-то районный суд. Т. ДВИДАР: Слава богу, Рамзан Кадыров взял и сказал своё слово. Я, правда, не знаю, решение отменено или нет, это где-то в Сибири или на Урале, кажется, было. И. РАХМИЛОВ: Я в этой части его поддерживаю, это ни в какие рамки не укладывается. Возмущение главы Чечни вылилось в то, что об этом нельзя было молчать. Выносится решение какого-то районного суда. Т. ДВИДАР: Это в связи с каким законом? И. РАХМИЛОВ: «О противодействии экстремизму», но я его называю законом об экстремизме. Т. ДВИДАР: Опасная штука. И. РАХМИЛОВ: Он был принят в 2002 году. Тогда там было несколько пунктов, по которым можно было признавать ту или иную литературу, которая ущемляет по религиозным, расовым параметрам, или те действия, которые призывают к насильственным действиям, к расовому принижению чьих-либо достоинств, но в 2007 году это стало настолько шире трактоваться, что любая экспертиза, лингвистическая, психолого-психиатрическая экспертиза, приводит к тому, что по мнению эксперта, которое не основано ни на какой науке, ни на религиоведческой экспертизе, в том числе, вносятся кипами религиоведческие тексты в список экстремистской литературы. Т. ДВИДАР: Так, надо фильтровать. И. РАХМИЛОВ: Надо фильтровать. Т. ДВИДАР: То, что мы называем сектами, «Аум Синрикё», баптисты тоже приравнены к секте? И. РАХМИЛОВ: Баптисты приравнены к секте, подвергаются гонениям нетрадиционные религии на основании того, что вносится по гражданским делам, это и свидетели Иеговы, большому давлению вплоть до вытеснения подвергается сайентологическая церковь Москвы. Т. ДВИДАР: Но это же правда секта? И. РАХМИЛОВ: Я не буду рассуждать сейчас, я не нахожу, что это секта. Речь идёт о том, являются ли тексты или их учение той религией, которая во многих десятках зарубежных, европейских стран официально признаны. У нас они признаются экстремистскими и вносятся в список. Я хотел бы остановиться ещё на порядке – ведь эти дела слушаются в особом порядке по заявлению прокурора, бесспорно установление факта, не в общеисковом порядке. В общеисковом порядке стороны могут представлять свои доказательства, это публичное право. Изымают какую-то литературу, обращаются в местный суд и в одностороннем порядке, и при так называемых экспертах штампуется заключение экспертизы, сразу в Минюст подаётся. Т. ДВИДАР: Это такая тройка собирается? И. РАХМИЛОВ: Да. Даже люди, которые исповедуют эту религию, это широкий круг людей. Т. ДВИДАР: Они становятся вне закона? И. РАХМИЛОВ: Становятся распространителем экстремистской литературы, не зная об этом, не зная, что эта литература входит в список запрещённых. Т. ДВИДАР: А Вы можете перечислить, какие входят в список запрещённых? И. РАХМИЛОВ: Их целый перечень. Т. ДВИДАР: Сайентологи, баптисты попадают туда? И. РАХМИЛОВ: Свидетели Иеговы, труды Рона Хаббарда, я считаю интересным прочитать его с точки зрения юриста.Те нетрадиционные религии, которые подвергаются вытеснению из правового пространства России. Людям надо опять подпольно какие-то молельные дома создавать, уходить в катакомбы, как было на заре христианства? На заре своего создания христианство тоже числилось сектой. Т. ДВИДАР: У Вас есть решение? Что бы Вы посоветовали нам для того, чтобы изменить систему правосудия в независимую систему? У Вас, как у юриста, есть предложения? И. РАХМИЛОВ: В принципе, да. Т. ДВИДАР: Изложите концепцию. И. РАХМИЛОВ: Я думаю, не открою Америки, потому что Вы перечисляли статьи из Конституции, где говорится, что, кроме судей Верховного и Конституционного суда по представлению Совета Федерации и президента, остальных назначает президент. В этом плане работодатель известен, кто у него работает тоже – это наши судьи. Краеугольным моментом является введение выборности судей на определённый срок. Т. ДВИДАР: Кем выборности? И. РАХМИЛОВ: Теми гражданами, на территории проживания которых судья планирует работать. Т. ДВИДАР: Это касается и председателя суда? И. РАХМИЛОВ: И председателя суда, и районных судей, юрисдикция которых будет территориально распространяться на ту или иную территориальную единицу России. Т. ДВИДАР: А как называются судьи, которые алиментами занимаются? И. РАХМИЛОВ: Это судьи мирового участка. Т. ДВИДАР: А с ними как? И. РАХМИЛОВ: Они тоже должны претендовать и идти в общую выборную кампанию с изложением своих принципов и позиций. Т. ДВИДАР: Но это ломать систему. И. РАХМИЛОВ: При существующем положении вещей, да. Т. ДВИДАР: Фактически люстрация? И. РАХМИЛОВ: Да. В том числе вводить элемент сменяемости судей. Т. ДВИДАР: А кто будет определять критерий, по которому подходит или не подходит судья? Какая-то авторизация должна быть. И. РАХМИЛОВ: За исключением тех моментов, когда судьи будут в установленном порядке привлечены к какой-либо ответственности, критерий будет определять периодическая отчётность перед теми людьми, которые выбрали: будут смотреть, сколько у него было решений, вышестоящий суд – сколько отменил решений, по каким причинам, какие дела были возвращены, какие вынесены суровые решения, по каким спорам хозяйственно были вынесены те решения. Т. ДВИДАР: А почему этого не происходит и не делается? Выборность судей – чего уж проще. И. РАХМИЛОВ: Далеко ходить не надо: наша судебная система вкраплена в административную. Т. ДВИДАР: На что Вы намекаете? И. РАХМИЛОВ: Консервация нашей власти. Т. ДВИДАР: Что это означает? И. РАХМИЛОВ: Судебная система является важным элементом нашей верховной власти. Т. ДВИДАР: Элементом для чего? И. РАХМИЛОВ: Для того, чтобы сохранить её. Т. ДВИДАР: На службе государства? И. РАХМИЛОВ: Да, государства. Т. ДВИДАР: Но не народа? И. РАХМИЛОВ: Не граждан России. Гражданин России сейчас никакого отношения к выбору, назначению судей не имеет. Т. ДВИДАР: Мы же выбираем власть. И. РАХМИЛОВ: Какую? Т. ДВИДАР: Ту, которая нами правит, местную, региональную, федеральную, президента. Дальше они, будучи выбранными, назначают, формируют по Конституции. И. РАХМИЛОВ: Если там есть элементы выборности, то в отношении судей это абсолютно исключено. Т. ДВИДАР: Когда я готовился к эфиру, посмотрел много интересного в интернете, в Twitter у себя разместил, можете посмотреть, как выкидывают адвоката судебные приставы – судья может выгнать адвоката? И. РАХМИЛОВ: Да, вправе. Т. ДВИДАР: В ролике адвокат очень артачился, ссылался на какую-то статью. И. РАХМИЛОВ: У адвоката есть право заявить о возражении на действия председателя. Т. ДВИДАР: Его взяли там и выкинули, вместе со столом вынесли. В другом ролике я посмотрел, как выбирают мировых судей. Стоит дама, говорит: «Хороший человек, одобряем! Следующий!» Она стоит, ручки сложила, как Алёнушка, головку понурила, не буду говорить, какой регион, не помню. Понятно, надо прийти к выборности. Надо обратиться к моему депутату? И. РАХМИЛОВ: Да, чтобы он воспользовался своей законотворческой инициативой. Вы же видите результат, какие абсурдные законы наш законотворческий орган, Госдума, принимает. Кого там только нет! Но только не профессиональных юристов. Т. ДВИДАР: Но мы же их сами выбираем. Поэтому мы должны радоваться. И. РАХМИЛОВ: Но они же по спискам партий проходят. Это сейчас будет ввозить смешанная система мажоритарности. Навряд ли я знал, кто будет депутатом от моего округа. Т. ДВИДАР: Я не знал. Странно, что Вы не знали, Вы же юрист. Повнимательней. Не забывайте про закон об экстремизме. Есть ещё «антитеррористический закон». Поосторожнее, разговорились. Лингвистическая, психиатрическая экспертиза, интересно, я просто потрясён, не выговоришь. Я обещал слушателям рассказать про сломанные жизни людей, которые оказались на учёте в психоневрологическом диспансере хоть раз: жизнь, карьера – всё сломлено. Как здесь быть? Не дай бог это коснулось. Вопрос к Вам как к адвокату: как защитить себя? И. РАХМИЛОВ: Существует определённый судебный порядок. Если ставится вопрос о принудительном освидетельствовании или принудительной госпитализации, надо оспаривать выводы экспертизы. Т. ДВИДАР: У меня знакомый боится высоты. И. РАХМИЛОВ: Все мы боимся высоты, но если мы активно не будем противодействовать… Т. ДВИДАР: Попил таблеточки, встал на учёт – теперь всё, без прав. И. РАХМИЛОВ: В любом случае в одностороннем порядке… Он стоит перед той ситуацией, когда он будет принудительно госпитализирован. Т. ДВИДАР: Это наказание фактически, это не лечение. И. РАХМИЛОВ: Это не лечение. Люди, которые должны быть подвергнуты принудительному освидетельствованию или госпитализации, на 48 часов лишаются свободы – это тоже существенное нарушение прав. Т. ДВИДАР: Что? И. РАХМИЛОВ: Не более 48 часов человек может находиться в условиях лишении свободы перед тем, как будет назначено принудительное освидетельствование или то или иное лечение. Т. ДВИДАР: В кутузку, что ли? И. РАХМИЛОВ: Да, или находится в том лечебном учреждении закрытого типа, куда они обычно помещаются. Т. ДВИДАР: Подождите. Закон же изменён, пациент должен дать своё письменное согласие. И. РАХМИЛОВ: Нет, без согласия пациента. Т. ДВИДАР: Очень интересно. И. РАХМИЛОВ: Тот закон, о котором мы всё время говорим, должен быть принят новый. Т. ДВИДАР: Это касается и тех, у кого белая горячка? И. РАХМИЛОВ: Да. Всё, что связано с психиатрией, это касается и белой горячки. Т. ДВИДАР: А белая горячка – это деменция? И. РАХМИЛОВ: Деменция – это люди пожилого возраста, которые начинают терять память, начинается тоннельное восприятие жизни, поэтому психиатры всегда могут поставить ему диагноз, его очень сложно оспорить. Моя точка зрения в том, что при большинстве установленных психиатрических диагнозов нет научного медицинского обоснования. Т. ДВИДАР: Вы можете привести статистику? Сколько у нас пострадавших таким образом? И. РАХМИЛОВ: Она закрытая, я даже предположить не могу. Но думаю, что это касается нескольких десятков тысяч людей, если не больше. Т. ДВИДАР: У нас проценты в единицах психически больных людей. А мы говорим о сотнях тысяч людей. И. РАХМИЛОВ: Я думаю, о значительном количестве людей, которые лишены прав. У нас были случаи, когда люди порядка 8 лет попадали в принудительную госпитализацию, не совершив никакого правонарушения. Вторая сторона – как супруг провоцирует супругу, приезжает скорая помощь, человека принудительно госпитализируют, устанавливают диагноз «паранойя шизоидного типа». Тем пожилым людям, от которых хотят избавиться близкие родственники, чтобы изъять собственность или как законные представители распоряжаться ей. Это, в основном, контингент людей, который не может себя защитить в силу объективных и медицинских параметров. Т. ДВИДАР: Закон никак не регулирует это? Вы говорите, от родителей или от дедушки с бабушкой избавились таким образом. И. РАХМИЛОВ: Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании» указывает порядка трёх критериев, за которые психиатрам удобно скрыться. Т. ДВИДАР: А как пожилой человек, будучи запертым в больнице, сможет попросить юридическую помощь? Ни мобильного телефона, ничего. И. РАХМИЛОВ: По существу, лишён, согласен с Вами. Т. ДВИДАР: То есть это люди бесправные? И. РАХМИЛОВ: Да. И навряд ли кто-то из соответствующих органов надзирает или смотрит. Были случаи, когда даже прокуратуру не пускали в свои учреждения. Т. ДВИДАР: Оказывается, у нас люди запираются в психушке, они бесправные. Господин адвокат, Вы рассказываете об ужасных вещах. Потрясающе просто. Давайте примем звонок. Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Пётр, Москва. Статистики о лишении наследства недостойных наследников нет, пусть адвокат скажет, почему суды неохотно используют статью о недостойных наследниках? И. РАХМИЛОВ: Вы имеете в виду случаи, когда после смерти человека, который владел имуществом, на него претендует определённый круг наследников. Ставится вопрос о том, что наследник недостоин. В таком случае в судах проводится посмертно судебно-психиатрическая экспертиза. Человека уже нет в живых, в суд представляются документы, которые указывают на то, что на момент ухода из жизни владелец имущества не мог давать оценку своим поступкам или находился в тяжёлом состоянии, что ему кололи обезболивающие препараты, когда он не могу давать оценку своим поступкам. В таком случае проводится посмертно судебно-психиатрическая экспертиза. Эксперты решают: мог ли человек в момент составления завещания чётко представлять, кому и за что, в том числе и постороннему человеку, он отписывает всё своё движимое и недвижимое имущество. Противоположная сторона не лишена возможности поставить дополнительные вопросы и ходатайствовать, чтобы экспертиза была назначена в том медицинском учреждении, где они считают, что будет вынесено объективное решение. Т. ДВИДАР: Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня Максим зовут. Понимаете ли Вы, что при выборности судей будут побеждать не те люди, которые более грамотны, а у которых была лучше оценка по риторике, которые умеют себя лучше вести на публике, чем умные, талантливые люди, которые не могут себя правильно преподнести? Согласны ли Вы с тем, что большинство не всегда право, которое будет избирать этих судей? И второй вопрос: я не беру пенсионеров, но адвокат очень переживает за психически больных людей, отстаивает их интересы, а не хотите ли попереживать за психически здоровых, за не сидевших, чьи рабочие места психические больные занимают? И. РАХМИЛОВ: Что касается выборности судей, я считаю, что если те кандидаты, которые хотят занять должность судьи, будут выступать перед своими кандидатами, то это лучше назначенных сверху людей, которых они не знают. И тут кандидат должен с помощью риторики и аргументации донести свою позицию до избирателей. Также я говорил про периодический отчёт перед людьми, которые выбрали того или иного человека – это значительно лучше, чем та ситуация, которая есть на сегодняшний день. Что касается защиты тех людей, и мест, которые они якобы занимают, – давайте будем их ссылать без всякого. Я имел в виду то, что должны быть объективные решения судов вынесены, экспертиза должна быть объективной. А то, что они занимают места, – давайте я буду здоровых людей защищать, а тех, кто находится там незаконно, будем от них избавляться и параллель проведём с концентрационными лагерями, которые были лет 60-70 назад. Но я с этим не могу согласиться. Т. ДВИДАР: Позиция. Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Александр. Во все времена во всех странах есть претензии, жалобы к судьям, прокуратуре. Глядя в будущее, если Фемиду заменить на искусственный разум, будут не судьи в виде живых людей, а программа, которая принимает сторону прокурора или адвоката. В баллах защита, обвинение и присяжные, выносится решение. Искусственный разум нельзя ни подкупить, ни уговорить, идёт профессионализм адвокатов, следователей и прокуроров. И. РАХМИЛОВ: Я понял эту идею сделать ролевую игру. Тогда у нас вообще правосудие заменится на машины? Мы тогда во власти машин будем находиться? А если программа будет нарушена, к чему мы придём? Я как-то не дошёл до того, чтобы заменять на искусственный разум. Полагаю, Ваша точка зрения основана на том, что Вы не верите в действующее правосудие. Вы со мной согласны? СЛУШАТЕЛЬ: Нет, чтобы не было претензий к судьям. Т. ДВИДАР: За прозрачность. Спасибо. Я вынужден зачитать смски: «По сектам: у меня была одноклассница, болела диабетом, православие говорило: лечись, живи, борись. Попала к баптистам, они сказали: не противься воле божьей, лекарство принимать не надо, поверила – умерла через три месяца. Разрешить?». Господин адвокат, это Вам для информации. И. РАХМИЛОВ: К сожалению… Надо было к врачам ей обращаться. Т. ДВИДАР: «Секты сгубили массы людей, привели к семейным трагедиям, так что слава богу, что их из России вытесняют», «Адвокат, к сожалению, вне церкви, придёт – тогда по-другому увидит сайентологов». В первой части я согласен, некоторые секты губительны, мы знаем такие примеры. Я не в защиту господина адвоката, он руководствуется логикой и здравым смыслом при принятии определений. Добрый вечер. СЛУШАТЕЛЬ: Добрый, меня зовут Александр. Проект закона о предварительном оповещении гражданина о нарушении им законов России, Конституции, который внесён сейчас в Думу, – его пытаются объяснять с разных сторон. Его сегодня весь день комментируют, и все недоговаривают, а он для того принимается или может быть принят, чтобы активных граждан, которые мешают воровать, заранее предупредить, а при повторном случае – уже можно было на основании существующих документов под белы ручки. И конкретный вопрос. Почему никто не замечает земельно-строительную мафию нашей страны? По поводу того, что случилось в Московской области, — это верхняя часть айсберга, это Левиафан, который поглотил всю страну, и все молчат. И. РАХМИЛОВ: Случай вызывает много вопросов, потому что как чиновники оказались с ним, почему там произошёл такой конфликт и какие люди погибли, какие у них были взаимоотношения с убийцей, какие были исполненные или неисполненные обязательства. Я прихожу в суд, сажусь на процесс, я же не зайду в кабинет судьи выяснять с ним отношения, почему он этого не сделал. Я провожу параллель случая с Георгадзе. Масса вопросов возникает. Я надеюсь, что следственные органы разберутся. Вопрос часто касается земельного законодательства, это тихий ужас и масса изъято земель, на которых нельзя возводить никакие развлекательные комплексы. Я с Вами согласен. Т. ДВИДАР: Я признателен Вам, господин адвокат.