Не выбирая между Церковью и университетом

Десятки выпускников Московского государственного университета стали священниками, но встретить университетского преподавателя в сане – большая редкость. Совместимы ли преподавание и священство, стоит ли ходить на занятия в рясе, как студенты относятся к Церкви – об этом рассказал профессор исторического факультета МГУ Степан Ванеян. Он же – священник храма Рождества Богородицы в Капотне протоиерей Стефан Ванеян.

Священник и профессор

Отец Стефан, поднимаясь на университетскую кафедру, вы продолжаете оставаться священником или становитесь только профессором?

– Есть такой миф, питающий всякого рода клерикализм: храм – это особое пространство, а священник приобщен к какому-то другому миру. По моему опыту, это неправильно. Все эти границы между священным и профанным, сакральным и мирским – проблема мифотворчества. Я этого избегаю. Перемена масок неполезна, такого не должно быть. Быть и протоиереем, и профессором, по мне, – идеальный вариант. Все бы так были: профессор МГУ и приходской протоиерей! Но переходы и переключения иногда переживаются непросто. Быть может, они и не нужны, и противопоказаны: всё да будет едино. А так, что называется, тумблеры порой не срабатывают.

Как вы представляетесь студентам?

– Как это принято в университете: называю должность, фамилию, имя, отчество.

А то, что вы священник?

– Этого не требуется.

Перед литургией вы молитесь, а перед лекцией?

– Перед лекциями и особенно перед семинарами про себя обращаюсь к Господу. Да и прочих поводов помолиться Господь предоставляет достаточно.

Отец Павел Флоренский на лекции в Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) приходил в рясе. А вы носили священнические одежды в МГУ?

– Строго говоря, ряса или подрясник — это своего рода спецодежда. Водолаз же не всегда ходит в скафандре – только когда у него погружение. Еще хуже, когда соблюдается своего рода профессионально-сословный дресс-код: мол, обратите внимание – я-то немного не такой как вы, я особенный, слегка избранный – клирик, не лаик (мирянин – «ТД») какой-нибудь… А бедному отцу Павлу что еще оставалось: для него лекции и были его литургией, за неимением иной.

Продленное обращение

Мы все в определенный момент становимся перед выбором, куда двигаться дальше. Как вы определяли свой путь? Почему крещение, почему аспирантура, почему остались преподавать?

– Крестился я в 1986 году, будучи студентом. Незадолго до этого крестился мой друг и стал не таким, как был. В чём-то моё решение было подражательным. По-хорошему, крещение – это завершение целого процесса внутренней трансформации, конвертация, изменение образа мышления и способа существования. У меня же обращение получилось продлённым: мне кажется, я до сих пор обращаюсь.

Крещение повлияло на университетскую жизнь?

– Курсе на третьем меня предупреждали: мол, смотрите, молодой человек, у вас вырисовывается прекрасный диплом, а вы позволяете себе такие вещи, ходите в храм…

Как вы на это реагировали?

– Я был легкомысленным и об этом не задумывался – просто продолжал ходить на службы. Предупреждения мне казались пустыми разговорами. У меня был круг церковных друзей, это была альтернатива обычной жизни. Представьте себе: выходишь из своей художественной школы неподалеку от метро «Кропоткинская», а там – храм Илии Пророка в Обыденском переулке. Идёшь по советской улице с советскими домами, заходишь в храм – и там все по-другому. И пахнет иначе, и атмосфера другая, и звуки иные слышатся…

После диплома наступил момент кризиса: вроде как должны были брать в аспирантуру, но не взяли. Я разочаровался, обиделся и пошел работать. Сперва хотел стать художником, а когда стало ясно, что с аспирантурой не выйдет, с головой бросился в церковное служение. Семь лет был диаконом, потом в какой-то момент произошло восстановление отношений с кафедрой. Оказалось, что священнослужение не исключает научной деятельности и наоборот. И в 33 года я поступил в аспирантуру. Разумеется, у меня была семья, уже родились все мои дети… Довольно быстро нашлась преподавательская вакансия, а через год состоялось рукоположение во священника. Слава Богу, мне не пришлось выбирать между Церковью и университетом.

Я для себя открыл, что большинство моих коллег в МГУ – верующие люди, и даже декан, слава Господу, весьма церковный человек.

Что-то изменилось в отношении к вам, когда вы приняли сан?

– В отношении религии ныне заметна вот какая перемена: она становится вещью модной, полезной, нужной, статусной. А когда-то ни о какой карьере, ни о каком положении в обществе невозможно было и думать.

Свой среди... своих?

В МГУ к вам обращаются как к священнику?

- Конечно! Это естественно, здорово и одновременно очень ответственно, потому что, обращаясь, человек на что-то решается. Очень трогательно, когда подходят коллеги. Мне довелось крестить двух заведующих кафедрами, отпевать многих коллег, и я очень признателен, что есть такой опыт и есть во мне нужда. Это более чем много – оказаться в нужном месте в нужный момент, причастить больную маму, папу или самого человека.

Сортировка мусора

Бывает, что подходят с претензиями к Церкви?

– Большинство моих коллег – люди в высшей степени воспитанные, интеллигентные, и они в этом смысле щадят мои чувства. Иногда происходят какие-то разговоры, но я человек достаточно либеральный и готов называть вещи своими именами, не впадая в корпоративность в плохом смысле слова.

Мне не нравится принцип «не выносить сор из избы». Во-первых, Церковь – не изба, а во-вторых, разве можно чисто в бытовом смысле мусор не выносить? Другое дело, что его не надо выбрасывать куда попало. Нужно выбрасывать в мусорные баки, причем лучше раздельные: сюда пластик, сюда органические отходы; это клевета, это обман, это болезнь плоти, это болезнь духа, это дурная традиция (наследственность), это недавние «благоприобретения»... И всё это разложить для переработки!

Студенческие контрасты

А студенты не осмеливаются подходить?

– Тут не нужно особой смелости. Дискуссии вполне возможны, я к ним готов, но поводов как-то не возникало. Главное – с любым человеком обращаться внимательно и бережно. Что, каюсь, не всегда выходит даже с собственными дипломниками и аспирантами, не говоря уже о тех, у кого я в оппонентах и рецензентах.

Вы преподаете в МГУ уже семнадцать лет. Сильно за это время изменились студенты?

– Сейчас больше возможностей быть интеллектуально развитым. Когда я учился, было запрещено читать определенные книги, а сейчас самая разная информация доступна. Одновременно появилось много людей, которые, мягко говоря, неспособны к образованию. Раньше люди знали, зачем получают образование, сейчас это приобрело более условный, так сказать, институциональный и конвенциональный характер. Так что среди студентов много контрастов. Как раньше, так и сейчас для меня подарок – встреча с хорошим дипломником или аспирантом.

Беседовала Ольга БОГДАНОВА

Публикация интернет-издания «Татьянин день»,
полностью интервью читайте в «ТД»

Фото сайта i.ytigm.com и журнала «Большой город»