Для каких дел закрывалось прорубленное Петром I окно в Европу

Источник фото: RG.ru В ходе преобразования России Петр I столкнулся с очень сложной задачей — вместе с научно-техническими и военными знаниями из-за границы стали проникать идеи, подрывающие основу его власти, а те, кто должен был стоять на страже, годами игнорировали строгий запрет царя-информатора. 300 лет назад, в январе 1723 года, самодержец изменил подход ко всем проблемам. Об том, как он это сделал, сообщает издание «Коммерсантъ». Для каких дел закрывалось прорубленное в Европу окно Выбор меньшего из двух зол — всегда нелегкое занятие. Особенно, если зло в обоих случаях очень велико. Царь Петр Алексеевич оказался перед подобной дилеммой в ходе своих реформ, когда счел необходимым лишить Русскую православную церковь самостоятельности и преобразовать ее в укрепляющее царскую власть государственное ведомство, которое надзирает за поведением каждого православного и доносит волю самодержца его подданным в форме доходчивых и убедительных проповедей в храмах. Однако на пути к этой цели возникло серьезное препятствие — отсутствие даже минимально необходимого количества грамотных священнослужителей и монашествующих. К примеру, во многих обителях в качестве чтецов и переписчиков использовались миряне. Проблема, казалось бы, имела хоть и не быстрое, но простое решение. Ведь практически в каждом мужском монастыре все же были достаточно сведущие насельники, способные обучать собратьев чтению и письму. Вот только рост числа просвещенных служителей церкви таил большую опасность. Ведь многие из них были скрытыми, но ярыми противниками петровской церковной реформы. А различного рода «подметные письма», распространявшиеся противниками Петра I, всегда имели значительное влияние на народ. И собственноручно выращивать новых авторов подобных текстов было отнюдь не в интересах царя-реформатора. Но самодержец все же сделал выглядевший оптимальным выбор из двух зол. 31 января 1701 года он повелел восстановленному неделей ранее Монастырскому приказу ведать патриаршим домом, архиерейскими домами, монастырями и всей их собственностью. А в качестве первоочередной меры приказал переписать находившихся в них людей, вотчины и угодья, для чего «послать из царедворцев людей добрых» При этом, явно для того, чтобы избежать разноса крамолы по стране и из монастыря в монастырь, было приказано находившихся в обследуемом монастыре насельников приписывать к этой обители навсегда — «быть неисходными», запрещая дозволявшийся прежде переход в другой монастырь. С той же целью из обителей изгонялись представители белого духовенства и миряне — певчие, чтецы и переписчики, о чем в царском указе говорилось: «Во всех монастырях мирские люди обитати да не будут, но токмо едине монахи да живут в монастырях; чтецы и певцы, да будут монахи; дьячки, которые не монахи, никако в монастырях да пребудут. А которые ныне дьячки есть в монастырях, и переписчики монастырей да вышлют из монастырей вон, они же да идут в отечество свое». Церковная реформа Время шло, и церковная реформа, пусть и очень неспешно, продвигалась к намеченной царем цели. Петру I, к примеру, удалось добиться (хоть и не вполне искреннего) смягчения отношения священнослужителей и иерархов церкви к приглашаемым самодержцем на службу в России иноверцам. А в 1721 году завершилось преобразование церкви в один из государственных органов управления. Патриаршество было упразднено, и управление церковными делами, согласно утвержденному тогда Духовному регламенту, было передано Духовной коллегии, переименованной вскоре в Святейший правительствующий синод (см. «Все учинено изрядно»). В следующем, 1722 году, была фактически отменена тайна исповеди, и священников обязали сообщать об услышанных антигосударственных мыслях и намерениях исповедующихся, как и о серьезных преступлениях, светскому начальству (см. «О чем доносить повелено, то буду доносить»). Одновременно, в мае 1722 года, появилось напоминание о необходимости готовить грамотных и умелых проповедников. В параграфе 35 «Прибавления к Духовному регламенту» говорилось: «По всем монастырям монахов учить подобает, не точию да читают писания, но да и разумеют. А на сие учинить собственно келию, и монахов приставить на сие избранных, иже знают Божественного Писания разум». Отличившимся в учебе полагались новые назначения: «И тако обученных да избирают достойных в чин священства и всякого начальства». При этом не оказались забыты и были снабжены указаниями на наказание и прежние запреты на тайные писания. В следующем, 36-м параграфе, было сказано: «Монахам никаких по кельям писем, как выписок из книг, так и грамоток, без собственного ведения настоятеля под жестоким наказанием на теле никому не писать».