Разговор по душам

Вдали запели птицы. Солнце уже встало, и его золотые лучи неприятно грели кожу, уступая свежести минувшей ночи. В глазах плыло, но уже не так сильно, как пару часов назад. Разум начал проясняться, но трезвым Николая назвать было никак нельзя.

Когда люди выпивают, лишь некоторые ведут себя тихо и мирно, погружаясь в себя и размышляя о смысле жизни. Николай был одним из таких. В любви не сложилось, и работа была единственной отрадой, хоть и заставляла постоянно выгорать.

Он работал днëм и ночью, но разве был от этого толк? Николай чувствовал, как жизнь медленно катится в пропасть, а зависимость поглощает душу. Он понимал — это неправильно, но сил бороться с этим уже не осталось.

Солнце засветило ярче. Чëрт, как же ему хотелось воды! Николай зашëл в незнакомый ларëк, благо, было уже девять утра. Купил холодной минералки и осушил бутылку в два счëта. Интересно, почему раньше он не видел этот магазин? Дорога домой, кажется, была правильной. Николай тяжëло вздохнул, махнул рукой и пошёл дальше — куда глаза глядят.

Многоэтажки слились в одно большое серое месиво. Все были похожи и, казалось, он заблудился в трëх соснах. Наконец, подойдя к нужному дому, мужчина ввёл код от домофона. Неприятный звук оповестил о том, что цифры оказались неверными.

— Да что ж такое! Чëртов домофон!

— А вам к кому? — Николай обернулся, услышав приятный бархатный голос.

На скамейке сидела милого вида старушка, читая какую-то книгу. Рядом пугала воробьëв маленькая кучерявая собачка.

— Мне к себе, — Николай кашлянул и пригладил растрепавшиеся волосы. Стало стыдно за своë состояние и внешний вид.

— Я всех жильцов знаю, вы уверены, что не ошиблись адресом? — бабушка посмотрела на свою любимицу и окликнула еë по имени: — Маруся, полно тебе, милая, лапки потом болеть будут.

Тепло улыбнувшись, старушка похлопала по ноге, зовя Марусю к себе. Та мгновенно подбежала к хозяйке и запрыгнула на еë колени. Николай посмотрел на адресную вывеску: «Жукова, 3».

«Идиот, — подумал Николай, — на Жукова, 23 ведь живëшь».

Он сел на скамейку, стоявшую напротив. Маруся любопытно выпучила чëрные глазëнки.

— Вы извините меня, пожалуйста, — мужчина неловко потупил взгляд. — Сам не знаю, что со мной такое творится. Меня Николаем звать. А вас?

— Анна Алексеевна, — старушка одарила Николая милой улыбкой и отложила книгу. — Пить — нехорошо, вредно. Но ошибаться может каждый, вам главное самому это понять. Никогда не поздно начать жизнь с чистого листа.

— Мама-покойница также говорила, — тяжело вздохнул мужчина. — Я после еë смерти пить и начал. Хотел заглушить слëзы и боль в водке. Ужасный метод, знаю, но я не понимал, как бороться с этими эмоциями и чувствами.

Николай невольно улыбнулся, сам не зная, от чего: то ли от вида этой милой парочки, то ли от воспоминаний о детстве. Анна Алексеевна располагала к себе, и ему захотелось излить душу. Наверное, причиной этой открытости послужил и алкоголь — приятное расслабление до сих пор туманило голову.

— Мама моя, царство ей небесное, болела, сколько я себя помню. Слабое сердце, два инсульта. После — рак. Я рос беспризорником, отца еще до моего рождения не стало. Стыдно было перед бабушкой, перед матерью, но лишь сейчас понимаю, что я этим глушил свою боль. Забывался в проказах, шалостях, потом сигареты, алкоголь. Бабушки не стало — тромб оторвался. Ну и я пустился во все тяжкие. Маму жалко, тогда не думал о ней. Сейчас жалею о потраченном времени. Девушка любимая была, не сложилось, хотел семью, детей, она — ни в какую. Не могу винить еë за это, просто так вышло. Ну, и вот он я, живу на работе, топлю тоску в спиртном. Так паршиво, что аж выть хочется.

— Ох, дорогой, потрепала вас жизнь, — Анна Алексеевна лишь тяжело вздохнула и посмотрела на Марусю, слегка кивнув.

Собачонка поднялась, весело вильнула хвостом и подбежала к Николаю. Глаза начала жечь пелена слëз. Он опустил лицо в ладони, пытаясь успокоиться, а после ласково почесал Марусе за ухом. Надо же! Это маленькое любопытное существо и еë хозяйка, излучающая тепло, довели его, взрослого мужчину, до слëз.

— Даже в самые тëмные времена можно найти счастье, если уметь обращаться к свету, Николай, — продолжила старушка, — Не отчаивайтесь, всë образуется, даже если сейчас кажется, что вокруг один мрак. Господь детей не дал нам с супругом, не сложилось. Растили сиротку-племянницу, она за границей сейчас учится, совсем про меня забыла. Мой Ваня души во мне не чаял, ушёл на Небеса лет семь тому назад. Возвращалась я с кладбища как-то, вижу, собачка маленькая лежит, бездомная. А в глазах у нее весь мир. Горе со временем моё стало утихать, все заботы о Марусе были. Больше всего сейчас боюсь, что она умрёт, старенькая уже, хоть и любопытная, радостная. Вечерами лежит, встать не может, лапки у ней болят очень. А хуже всего то, что сама умереть могу, а Марусенька моя одна останется, некому за ней приглядеть…

— Всë будет хорошо, Анна Алексеевна, — единственное, что смог сказать Николай. — Спасибо вам за этот разговор.

— Не за что, мне было вовсе не трудно вас выслушать. Завязывайте вы с этим, Николай, сами себя ведь убиваете.

— Да, обязательно. Кажется, действительно пришёл час взять себя в руки. До свидания, Анна Алексеевна, — он кивнул и, поднявшись, направился домой.

Солнце начало светить ещë ярче, а пара чëрных живых глаз смотрела ему вслед. Ещë немного повилявши кучерявым хвостом, Маруся потеряла интерес и побежала гонять воробьëв, гревших брюхо на свету…

*****

Он действительно завязал, записался к психологу и нашёл себе новое хобби — начал учиться играть на гитаре. Николай часто заходил в тот двор после работы, игрался с Марусей и долго говорил с Анной Алексеевной о жизни.

Они обсуждали литературу, природу, историю и всё, о чём только было можно говорить. Эти разговоры давали ему надежду на светлое будущее, надежду на такое желанное и долгожданное счастье.

Тем утром он решил зайти к своей собеседнице снова. Хмурый субботний рассвет встретил его небольшим моросящим дождëм, который вскоре прекратился. Под ногами хрустели засохшие листья, а в сердце зарождалась странная тоска.

Подойдя к уже ставшему родным дому, Анны Алексеевны он не обнаружил. Николай ждал, час, другой… Наконец, из подъезда вышла женщина лет пятидесяти.

— Подождите, — мужчина подошёл к ней, — Скажите, вы не знаете, где Анна Алексеевна? Она всегда здесь сидела в это время.

— Ох, — незнакомка тяжёло вздохнула. — Сегодня ночью умерла во сне. Мои соболезнования.

Земля упала из-под ног Николая, сердце защемило от тоски. Перед глазами возник образ маленькой Маруси.

— А собачка? Что же с ней будет?

— А Марусенька легла на неë и сама дух испустила. Я соседка Анны Алексеевны. Так жалко их двоих…

Женщина вытерла со щеки слезу и направилась по делам. Николай устало потëр переносицу и сел на скамейку, на место Анны Алексеевны. Едкое чувство тоски заполонило всë сердце, и даже птицы умолкли в эту скорбную минуту. Вновь заморосил дождь — заплакали небеса.

Николай поднял голову вверх и губы тронула едва заметная грустная улыбка. Наверняка там, наверху, за ним наблюдают Анна Алексеевна, еë супруг, близкие Николая, а самое главное - пара чëрных живых и любопытных глаз.

Автор ДИАНА СТАРК