"Блондинка": радикальный и трагический портрет Мэрилин Монро

На Netflix вышла почти трехчасовая «Блондинка» австралийского режиссера Эндрю Доминика – долгожданный фильм о Мэрилин Монро, показанный в начале сентября в основном конкурсе Венецианского кинофестиваля. Основана «Блондинка» на романе Джойс Кэрол Оутс, то есть проект не претендует на абсолютную биографическую точность. Подробного рассказа обо всех главных этапах жизненного пути Монро тоже ждать не стоит.

Картина разделила критиков и зрителей на два лагеря: одни «Блондинкой» возмущены, другие ею потрясены, что, как минимум, говорит о незаурядности ленты – избыточной, громкой (в прямом смысле: Монро много кричит) и провокационной (есть эпизоды секса, впрочем, не слишком откровенные). Кажется, единственное, на чем все точно сходятся – это выдающаяся и отважная актерская работа кубинки Аны де Армас, которая, во-первых, в гриме невероятно похожа на Мэрилин, а во-вторых, максимально убедительно передает терзания своей героини. Если де Армас не будет в следующем году претендовать на «Оскар», понять это будет сложно. Почти десять лет назад в Москве проходила выставка франко-алжирского художника Филиппа Паррено, посвященная Мэрилин, – это, собственно, тоже был своеобразный фильм, но помещенный в пространство музея. Эндрю Доминик в «Блондинке», по сути, использует ту же трактовку жизни актрисы, что и Паррено. Последний говорил, что на создание выставки его вдохновила книга с фотографиями документов, написанных Мэрилин от руки. «Меня волновало не столько содержание, сколько то, как это писала она – женщина, проходящая через разные фазы депрессии. Я изучил, как ее почерк менялся периодами, как Норма Джин превращалась в Мэрилин. Она была фактически убита своим образом, как в научно-фантастическом романе» – рассказывал Паррено.

«Блондинка» Эндрю Доминика также в какой-то момент начинает производить впечатление сюрреалистическое. Чем больше Норма Джин погружается в свою боль, чем больше принимает таблеток, тем более расплывчатыми становятся границы между реальностью и мрачной грезой. Героиня выходит из кинозала и моментально оказывается в самолете. Она слышит детский плач, доносящийся из комода. Она представляет, что нелепый и обидный эпизод секса на самом деле кадр из фильма, – и вот он действительно будто бы появляется на экране кинозала, и это уже становится почти забавным.

Эндрю Доминик, надо сказать, вообще на протяжении всей картины фонтанирует интересными режиссерскими решения, а многообещающий оператор Чейзи Ирвин помогает с неожиданными ракурсами. Половина сцен «Блондинки», например, снята в цвете, а половина – черно-белая. Такой прием визуализирует и раздвоение героини, и смену ее настроения, и восприятие некоторых моментов своей жизни как сцен из кино. Последнее может быть как спасительным, так и губительным.