О том как некропионеры-герои небытию присягали

Для меня все происходящее — более чем закономерное следствие тех инертных, болотистых, брежневско-застойных лет, где безвольное население лелеяло свое безволие под вульгарные напевы Пугачевой. Теперь я понимаю, что свобода 1990-х была скорее подарком судьбы, общегеополитической неизбежностью. И она, эта свобода, досталась людям фактически даром. Все усилия экономистов, демократов-младореформаторов (за исключением редких диссидентов и прогрессистов) были усилиями скорей технического характера.

То есть, люди просто быстро адаптировали свои навыки к текущему моменту. Но настоящей политической воли проявлено ими не было. Политическая воля для них — антитеза уму. А ум совестско-постсоветского человека — это лишь способность к приспособленчеству, ведущему к мутации, вплоть до стирания личности. Поэтому, после краха нынешней России, речь может идти не о переустройстве, а только о построении страны с нуля.

Почему и сейчас вы продолжаете вглядываться в реальность через розовые советские очки? Вечера вы умилялись Пугачевой. Сегодня ужасаетесь новым законам. Но при этом проводите между ними вам же (!) невыгодную (!) взаимосвязь. А именно — вы утверждаете, что это Пугачева так напугала власть. То есть, Пугачева хороша как инструмент, усиливающий репрессивный механизм? Что с логикой? От советской фантастики — к советской эстраде — от советской эстрады — к советскому юмору. Фантастика позорная, эстрада жалкая, юмор несмешной. Теперь еще и политология стала советской.

Что касается младореформаторов — поздних комсомольцев и партийцев, ставших первыми либералами и демократами, при всем уважении, повторять их путь мы не должны. Ельцин изначально был выходцем из партаппарата КПСС, на кого в свое время сделали ставку те, кто осознал невозможность дальнейшей эксплуатации проекта СССР, прежде всего, по экономическим причинам. Это очень соблазнительная идея взять и тупо повторить ельцинский маневр.

Но мир изменился. И несмотря на осточертевшую русскую цикличность, она сама по себе уже не гарантирует возможности повторить старый трюк. Говоря о популизме Ельцина и ныне сидящего лидера управляемого протеста, мы вырываем слова из контекста. Есть некая совокупность свойств этого лидера и это не только популизм. Мы даже не рассматривали еще личностные аспекты обеих политических фигур. Ельцин — природный харизматик и он был очень современен, несмотря на свою партийную карьеру. Он был комплементарен народу. Что удивительно, другой псевдолидер, сделанный (!) стилистически современным, на самом деле современным не является. Он мучительно имитирует актуальность-молодежность. Он заложник жанра, все хуже исполняющий свою роль.

Подобная «преемственность» возможна лишь потому, что мы вообще живем в стране сплошных подобий и повторений. Феномен удивительной, особой притягательности некоторого числа медиа-персонажей нынешней России для относительно образованной и либерально ориентированной прослойки берет свое начало отнюдь не из оригинальности их образов и идей, а из банального контраста с той серой, управляемой средой, их окружающей.

На Западе аналогичные фигуры, которых можно назвать иконами стиля, акулами пера или успешными бизнесменами, происходят из так называемого среднего класса и по сути являются его героями, его полномочными представителями в обществе. Именно поэтому они органично вписываются в тот контекст, который они же непрерывно формируют и развивают. Напротив, в России подобными людьми, как правило, являются даже не талантливые выскочки, а сплошь дети или родственники партхозноменклатуры. Из них характернейшим и почти комедийным примером является Ксения Собчак. Поддерживали же ее отнюдь не от большого ума, а скорей от местечковой провинциальной закомплексованности те, кто тайно или явно тоскует по утерянному статусу советской «аристократии».

А помните, как в 1990-е бывшие комсомольцы и партийные функционеры, ставшие в одночасье коммерсантами, всерьез закупались липовыми родовыми сертификатами, подтверждавшими их якобы дворянское происхождение? Многие из них — те же люди, что и сейчас изображают из себя либералов, но теперь уже в информационном поле. Это все вполне вписывается в атмосферу нынешнего чекистского неофеодализма. То есть практически по-ленински, когда кухарка не только стала управлять государством, но и обзавелась фейковым статусом аристократки. Воистину, современная Россия является лишь пространством-имитацией, выстроенным по принципу семейно-клановых, а местами и родоплеменных отношений.

Советское общество было обществом пофигистов. Поколению наших родителей я бы не доверила даже воспитание хомяка. Но они беспощадно плодили детей, под гитарный переборчик и водочный выхлоп. Реальность, составленная из пятен на азиатском ковре, помех на черно-белом экране телевизора и идеалистических книжных баек, была нежизнеспособна изначально. На этом пофигизме, разбавленном адом бытового абсурда, общество въехало в XXI век и уперлось в ад. Настоящий, а не сартровский. Рукотворное, а не экзистенциальное и метафизическое страдание — суть России, как она есть фактически более века. И вот в этом расслабленно-измотанном состоянии, гражданам предлагается присягнуть небытию, сдаться в плен смерти. А улицы «Прекрасной России без будущего» уже планируют назвать именами некропионеров-героев, национал-патриотов.