И тьма не объяла его?
Новый экспериментальный театр открыл свой сезон премьерой спектакля «Странная миссис Сэвидж».
Спектакль поставлен по одноименной пьесе Джона Патрика.
Несомненно, поклонников и знатоков НЭТа в этой фразе удивит слово «одноименной», поскольку постановщик спектакля Отар Джангишерашвили, как правило, меняет названия пьес на свой вкус, чтобы нагляднее акцентировать внимание зрителя на своей концепции прочтения драматургического произведения.
А тут — не изменено ни буковки. Более того, постановщик самым буквальным и тщательным образом исполнил все пожелания автора. Джон Патрик писал в предуведомлении к своей пьесе: «Главное, чтобы славные больные, помещенные в «Тихую Обитель», были показаны с теплотой и уважением. Их дом — не «сумасшедший дом», и эти приятные люди — не «сумасшедшие». Цель комедии — противопоставить этих людей детям миссис Сэвидж и безумному внешнему миру».
Отар Джангишерашвили, повторимся, выполнил рекомендации автора со всем возможным тактом. Обитатели клиники, куда определили миссис Сэвидж трое ее приемных детей, выглядят очень милыми, симпатичными людьми, вполне нормальными. И уж точно не придурками. Чего не скажешь о детишках, сдавших маму в дурдом. Пусть, не родную, но все же вырастившую их с малолетства.
В спектакле четко обозначены два лагеря, два человеческих мира. Один — разумный, каким и полагается быть миру человеков. Здесь живут добро, любовь, справедливость, уважение и другие, столь же замечательные качества. Вот только представлен этот мир теми, кто признан больными и содержатся в клинике.
И есть другой мир — абсурдный, в котором все уродливо, эгоистично, жестоко. Однако представляют его существа, считающиеся абсолютно нормальными экземплярами рода человеческого.
Так кто тут есть кто?
Но есть еще миссис Сэвидж. Она насильно удалена из абсурдного мира и водворена в мир человеческий. Она — лишняя там, но не может оставаться и здесь. Миссис Сэвидж нужнее там, в той тьме, чтобы заронить в ней хотя бы лучик света, ибо сказано: и свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
Невероятно мощное исполнение Светланы Блохиной как нельзя лучше отвечает поставленной цели. Перед нами уже не актриса, но взаправду миссис Сэвидж, удивительные глаза которой говорят куда больше, чем самые красноречивые глаголы. В них живет сама трагедия. Трагедия предчувствия непременной гибели там и осознания невозможности оставаться здесь.
И вот в финале-то дороги автора пьесы и режиссера-постановщика расходятся. У Патрика в конце — свет: зло наказано, исполняются мечты обитателей клиники.
Отар Джангишерашвили не приемлет елея. Он поставил великолепный спектакль, но жесткий, как и сегодняшнее бытие. И здесь зло, вроде бы, тоже наказано, однако света нет, а разумный человеческий мир заключен в клетку. Нынешний наш мир засажен за решетку.
И тьма не объяла его?
Владимир Апаликов