С одной стороны странно: Советскому Союзу досталось несколько сотен трофейных «Пантер» — как непосредственно во время войны, так и по ее окончании. Первый PzKpfw V использовался войсками Красной армии уже осенью 1943 года на Курской дуге (в 59-м отдельном танковом полку). Но в эксплуатации трофейной машины были как плюсы, так и минусы. Преимущества танка заключались в великолепном вооружении: немецкая 75-мм пушка KwK 42 позволяла поражать цели на значительно больших расстояниях, чем могло любое советское орудие аналогичного класса. В связи с этим немецкого зверя планировали использовать в качестве истребителя танков.

Был даже издан официальный документ — «Краткое руководство по использованию трофейного танка T-V ("Пантера")». Но жизнь внесла свои коррективы. «Пантера» оказалась слишком сложной в эксплуатации и неудобной в ремонте — катастрофически не хватало запасных частей (точнее, их не было вовсе), к тому же танк требовал значительно более высококачественного топлива, чем советские машины. Поэтому трофейные «Пантеры» широкого применения не получили и использовались лишь эпизодически (в отличие от предшественников Pz. III и Pz. IV). В принципе, схожие недостатки «Пантер» отмечали и немецкие танкисты: танк был сыроватым, недоведенным до идеала, и процент технических отказов среди Pz. V был выше, чем среди других немецких машин.

А после войны «Пантеры» в Союзе оказались совсем не нужны. Их использовали по-разному. В основном — для расстрела целей во время учений и испытаний на полигонах. Иные просто отправились на переплавку. В итоге сохранился только один подобный танк, который сразу после войны целенаправленно передали в Музей боевых машин (ныне — Центральный музей бронетанкового вооружения и техники в Кубинке). Там, в покое и благополучии, PzKpfw V Ausf. G и достоял до наших дней — как ни странно, именно это сделало машину действительно уникальной.

Как уже упоминалось, в мире сохранилось 29 «Пантер», из них 12 — модификации G. Именно такая машина хранится и в Кубинке. Больше всего танков во Франции — аж семь штук, по шесть сохранилось в США и Великобритании.

Проблема в том, что история данной конкретной «Пантеры» неизвестна, и отследить ее практически невозможно. Специалисты из Кубинки ведут изыскания, но пока понятны лишь само собой разумеющиеся факты: это одна из 300 трофейных машин, доставшихся СССР, и изготовлена она не ранее марта 1944 года (в том месяце модификация G пошла в серию) и не в 1945-м (потому что на поздних машинах G была изменена форма маски орудия).

В принципе, можно было бы определить принадлежность машины по ее камуфляжу: у немцев было великое множество камуфляжей, вплоть до того, что вопрос о покраске решал командир подразделения, единого стандарта на это не существовало. Но все трофейные машины безжалостно перекрашивали в зеленый цвет — поэтому изначального камуфляжа не сохранилось. Сегодня «Пантера» покрашена в цвета 5-й танковой дивизии СС «Викинг» (точнее, в одну из разновидностей камуфляжа этой дивизии), но это скорее фантазия реставраторов, чем исторически достоверная реконструкция.

Вот тут-то и кроется уникальность. Собственно, кроме окраски, все в танке — родное. Вообще все, на 99% (заменили разве что истертые поршневые кольца и еще некоторые «расходные» детали). Родная коробка передач, двигатель Maybach HL 230P45, органы управления, магнето, приборы — даже ключ зажигания оригинальный, даже кожа на сиденьях и родное циммеритовое покрытие (обмазка брони). Большинство зарубежных экземпляров отреставрировано более современно — заменены силовые агрегаты, траки, элементы внутреннего пространства. «Пантера» же из Кубинки позволяет точно представить себе, как выглядел танк тогда.

Вообще, если бы не обязательная для музейного экспоната демилитаризация, танк мог бы воевать хоть завтра. Он не просто на ходу — он готов к активным действиям. Работают двигатель и система охлаждения, ничего не подтекает. Конечно, есть определенная усталость металла — все-таки «Пантере» уже без малого 70 лет. Но хорошие условия хранения и очень качественная реставрация сделали свое дело — танк как будто только что с конвейера.

У реставрации «Пантеры» было два основных этапа. Первый — в 1990-х, когда полвека находившуюся «на приколе» машину перебрали подетально и поставили на ход. В архиве музея хранятся снимки той реставрации — танк, разобранный, как детский конструктор. Уже тогда специалисты отнеслись к технике с должным пиететом: ничего не было выброшено, каждая деталь бережно приведена в идеальное состояние и возвращена на законное место.

Но время шло, и несколько лет назад в ходе преобразований музея было решено довести танк, который вроде как официально был на ходу, до ума. Сразу же обнаружились подводные камни. «Пантера» завелась, но в систему смазывания начала попадать вода, то есть возникли трещины в масляной магистрали или разошлись прокладки, но в любом случае стало понятно, что двигатель требует капитального ремонта.

В самом музее соответствующего оборудования не было — все-таки тут нужны станки и инструменты высокой точности, плюс как минимум испытательный стенд, и Maybach отправился на ЗИЛ, где его разобрали на части — так же, как десять лет назад сам танк. Износившиеся детали, не подлежащие реставрации, заменили, все вычистили, привели в отличное состояние и прогнали на испытательном стенде — немцы в 1944-м не сделали бы лучше. Параллельно с ремонтом двигателя в Кубинке шла реставрация танка — исправлялись ошибки, сделанные мастерами в 1990-х, добавлялись какие-то элементы, сломанные траки заменили на оригинальные, найденные поисковиками на местах боев и сохранившиеся практически в идеальном состоянии.

В мае 2013 года машина была закончена. Надо сказать, что изначально была идея сделать совершенный, «картиночный» музейный экспонат, как для учебника по эксплуатации танка. То есть навесить весь шанцевый инструмент (в запасниках достаточно оригинальных немецких лопат и кирок), запасные траки на специальные крючья, изготовить и разместить внутри масштабную копию снаряда и оформить танк в цветах и знаках культовой танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер».

Но от этой идеи пришлось отказаться по удивительной причине — танк оказался настолько востребованным, что тянуть дальше с окончанием реставрации было просто нельзя. Он потребовался и на фестивале «Поле боя», и на других военных шоу — конечно, единственная в стране «Пантера», да еще и на ходу. А шанцевый инструмент навешивать не стали, потому что в таком случае танк пришлось бы поставить за ограждение на значительном расстоянии от посетителей музея. Мало ли кому саперная лопатка понадобится — не уследишь. Но и без дополнительной навески «Пантера» внушает уважение.

Когда «ползаешь» по танку, забираешься внутрь, дотрагиваешься до органов управления, ощущения совсем другие, нежели когда просто рассматриваешь старые фотографии. Внутри он очень прост — вопреки распространенным легендам о кондиционерах и невероятном комфорте, предлагавшихся немецким танкистам. Аскетичная, очень плотно скомпонованная, довольно неудобная внутри боевая машина. Единственная уступка — набитые конским волосом и отделанные натуральной кожей мягкие сиденья (к слову, «тридцатьчетверки» иногда выходили с заводов вообще без сидений, танкисты подкладывали под себя свернутые ватники).

Но в остальном — машина для боя, а не для отдыха. Поражает качество сборки. Оно немецкое — именно в том смысле, какой мы вкладываем в это слово сегодня, то есть идеальное: фаски сглажены, уголки ровненькие, точность монтажа потрясающая. При этом прогрев термосифонного подогревателя для запуска двигателя зимой осуществлялся с помощью паяльной лампы, что в рамках общей сложности и технологичности конструкции смотрится довольно дико. Впрочем, на еще более совершенных «Тиграх» было так же.

Снаружи танк интересен огромным количеством каких-то крепежей, деталей, назначение большинства которых с первого взгляда совершенно неясно. Ну хорошо, вот тут явно крепилась лопата, тут — запасной трак для гусеницы, а это что? Штука в том, что, когда танк поступал в распоряжение экипажа, танкисты практически всегда модернизировали его по собственному усмотрению. Снаружи приваривались крепежи, например, для касок, различного инструмента, не входящего в изначальный боекомплект, даже порой ящики для шинелей или личных вещей, «багажники». Поэтому, если поставить рядом пять «Пантер», вряд ли найдутся хотя бы две одинаковые.

Когда забираешься в танк впервые, первые пять минут боишься наступить на какой-нибудь элемент, опасаешься дотронуться до чего-либо внутри: это же музейный экспонат, ему 70 лет, с ним нужно крайне осторожно... Лишь потом приходит осознание: это же танк. Он же выдерживает попадание снаряда. Какой вред могут причинить ему твои кроссовки? Вот тогда, когда осознаешь, что это мощная боевая машина, а не экспонат за стеклом, начинаешь относиться к машине совсем иначе. Как танкист.

Потом танк поехал. Рычание, рев, дым — 45 т непробиваемой мощи. Ощущение, в принципе, такое же, как и от современных танков. Изменились броня, вооружение, силовые установки, но психологический эффект остался тем же, что и 70 лет назад. При этом «Пантера» находится за гранью понятия «музейный экспонат». Она не предназначена для того, чтобы стоять за стеклом, — она должна двигаться. Собственно, что она и делает благодаря различным военным фестивалям и праздникам. Другое дело, что чрезмерным нагрузкам танк не подвергают — мы тоже ездили исключительно по ровным поверхностям, зачем зря рисковать. Но мы-то знаем, что «Пантера» может всё.

В Кубинке еще достаточно уникальных танков, которые очень хочется поставить на ход, превратить из стационарных экспонатов в живые машины. Техника должна работать — в данном случае, конечно, на мирном поприще. «Пантера» — один из многих танков в реставрационном ряду, и потому хранителям музея — удачи!

Благодарим за помощь в подготовке материала Центральный музей бронетанкового вооружения и техники МО РФ и нашего консультанта Андрея Черняева

После окончания Великой Отечественной стало ясно, что без массового танка, такого как Т-34 или «Шерман», грядущую битву можно даже и не начинать. Как известно, война пожирает огромное количество ресурсов и техники, и если не будет налажено бесперебойное её восполнение, то сражение будет проиграно. Что, в общем-то, и доказала Германия.

Такая точка зрения возобладала в СССР, где ИС-3 довели до уровня Т-10, после чего тема тяжелых танков была закрыта. А вот на Западе от них не спешили отказываться, благодаря чему появились такие машины, как английский «Конкерор» и американский М103. Первых было выпущено 185 штук, а вторых – 300. Каждому служивому было ясно, что начнись война, тяжелые танки очень быстро «вышли бы в тираж». Понимали это и сами англичане с американцами, делая ставку на средние модели «Центурион» и М-47 с М-48, правда, в процессе модернизаций эти танки все больше стали походить не на средние, а приближаться к границам тяжелого класса. Например, последние модификации «Центуриона» весили 51 тонну, больше, чем ИС-3. И если в СССР продолжали выпускать легкий (36 тонн), но массовый Т-55, а затем также массовый 37-тонный Т-62, то западные танки уверенно и неумолимо набирали вес.

Американский М-60 появился на свет 46-тонным, а последние его модификации весили уже 54 тонны. Британский «Чифтен» и вовсе «стартовал» с отметки 55 тонн, то есть в середине 1960 годов, несмотря на формальный отказ от тяжелых танков, англичане фактически продолжили их выпуск. Немецкий «Леопард-2» поначалу имел вполне адекватные 50 тонн живого веса, но модификация 2А6 «раздобрела» до 63 тонн, то есть значительно обогнала своего предка «Тигра». Процесс набора веса оказался настолько заразительным, что ему последовали все страны, где преобладала западная школа танкостроения.

Например, изначально 54-тонный М1 «Абрамс» растолстел практически до 70 тонн, а это уже вес «Королевского тигра», то есть самого тяжелого серийного танка Второй мировой войны. Английский «Челленджер» родился с массой 62 тонны, что чуть меньше предка «Конкерора», израильская «Меркава» также появилась на свет 60-тонной, но стала весить 70 тонн. Даже удивительно, что французский «Леклерк» сумел удержаться в рамках приличий и модернизации принесли ему всего три тонны веса, однако 57 тонн – это масса «Тигра». То есть большинство современных западных танков безоговорочно являются тяжелыми. Во всяком случае, именно в эту категорию они попадали бы в начале семидесятых годов прошлого века, не говоря уж про 1950-е.

Разумеется, лишние тонны веса никому ещё на пользу не шли. Модернизации повысили защищенность и улучшили некоторые другие характеристики танков, но при этом возросла нагрузка на ходовую часть, двигатель и трансмиссию. А это, как показывает опыт Второй мировой войны, являлось причиной выхода бронемашины из строя: такой же распространенной, как и огневое воздействие противника.

Достаточно вспомнить все те же «Тигры» и «Королевские тигры». Увеличение массы отрицательно сказывается и на возможности эвакуации танка, на его транспортировке, да и не всякий мост мог выдержать 70-тонный «Абрамс» или «Меркаву». Однако все эти минусы явно перечеркивает один весомый плюс – защищенность. Именно это обстоятельство ставят во главу угла западные танкостроители. Подход во многом правильный и обоснованный, только постоянное увеличение бронепробиваемости противотанковых боеприпасов неизменно ведет к очередному усилению защиты танка. Следовательно – к росту массы.

Масса не может расти бесконечно. Если на «Абрамс» навесить ещё 15-20 тонн брони, сдвинет ли двигатель такого тяжеловеса с места? Мотор, конечно, можно форсировать, но тоже не до бесконечности. К тому же более мощному двигателю потребуется больше топлива, а это увеличение объема топливных баков и массы возимого горючего. Усиление ходовой части также неизбежно приведет к росту массы, и по такому замкнутому кругу можно ходить бесконечно.

Как бы так не получилось, что западная школа танкостроения не вернулась к идеям Фердинанда Порше почти восьмидесятилетней давности, когда он проектировал мегатяжеловеса — 189-тонный танк «Маус». Он поражал своими характеристиками гораздо больше, чем российская «Армата» с необитаемой башней, вот только для реальной войны не годился, потому что банально не мог своим ходом добраться до поля боя. А ведь танк должен не только доехать и разгромить противника, но и развивать успех атаки. Как, например, «тридцатьчетверки» в 1945 году в Германии или Манчжурии, выходя на оперативный простор и преодолевая за день десятки километров. Способен ли на это 70-тонный «Абрамс» уже сейчас?

Соревнование брони и снаряда длится не один век. В танкостроении это привело к воскрешению тяжелого танка, который хоть и продолжает именоваться нейтральным main battle tank (основной боевой танк), однако это абсолютно не тот «основной танк» какими были, например, Т-55, «Леопард-1», AMX-30 или М-48. На фоне 70-тонных «Абрамса» и «Меркавы» они выглядят как ярко выраженные легкие бронемашины. Не исключено, что в недалеком будущем точно так же будут смотреться «Меркавы» и «Абрамсы» на фоне перспективных танков, которые, вне всякого сомнения, появятся.