БРИКС превращается в коллективный «Не-Запад»
Разговоры о расширении БРИКС шли давно. Показательно, что на последнем саммите 24 июня в формате «БРИКС Плюс» принимали участие такие страны, как Алжир, Аргентина, Египет, Индонезия, Иран, Казахстан, Камбоджа, Малайзия, Сенегал, Таиланд, Узбекистан, Фиджи и Эфиопия.
В то же время, тот факт, что первыми заявки на вступление подали именно Аргентина и не принимавший участие во встрече в формате «БРИКС Плюс» Иран, представляется не случайным.
Изначально группа БРИКС создавалась как объединение самых крупных развивающихся экономик мира. Однако, в современном мире именно политические решения определяют характер развития экономических связей. Вполне логично, что первыми в расширенный БРИКС готовятся вступить именно страны с ярко выраженной геополитической субъектностью и имеющие с коллективным Западом свои геополитические счеты.
Иран уже без малого две с половиной тысячи лет, со времен Кира Великого, является мощной исторической державой, его геополитическое значение трудно переоценить. Сама география определяет потенциал его влияния на страны Арабского мира вплоть до побережья Средиземного моря и Персидского залива, на Закавказье, Центральную Азию, а также на регион Афпак (Афганистан и Пакистан). После Исламской революции 1979 года государственная идеология Ирана носит антизападный характер. Тегеран ведет напряженную борьбу с американо-британской коалицией за влияние в Ираке, помогает Сирии в борьбе с терроризмом.
С экономической точки зрения потенциал Ирана также велик. Иранская экономика входит в мировой топ-20 по паритету покупательной способности, страна является третьей в мире после Саудовской Аравии и Венесуэлы по объемам разведанных нефтяных ресурсов, обладает 16 процентами мировых разведанных запасов газа.
Аргентина со времен генерала Хуана Доминго Перона также отчетливо ощущает свою геополитическую роль, являясь одним из региональных лидеров в Латинской Америке. Эта роль признается во всем мире. Аргентина, не входя в число самых крупных экономик мира, тем не менее является полноправным членом «Большой двадцатки». Пережив неудачную войну с Великобританией за Фолклендские (Мальвинские) острова, а также крах либеральных реформ по рецептам МВФ, страна имеет очевидный запрос на поиск самостоятельного пути развития. Сегодня Аргентина находится в сложном экономическом положении, у нее огромный внешний долг. Однако потенциал Аргентины как одного из глобальных экспортеров продовольствия в последние годы существенно возрастает.
В силу разных причин и Иран, и Аргентина крайне заинтересованы в проектах БРИКС по созданию новых систем международных расчетов, альтернативных глобальной гегемонии доллара. Иран, находящийся под санкциями, сама жизнь заставила пойти на «дедолларизацию», страна практически не использует американскую валюту. Для Аргентины же переход в гипотетическую новую валютно-финансовую зону означал бы бегство от удавки МВФ, из-под прессинга американских кредиторов, оказывающих сегодня крайне деструктивное воздействие на национальную экономику.
В любом случае на фоне агрессивного давления США и их союзников на потенциальных новых участников БРИКС, стремление Ирана и Аргентины войти в состав сообщества требует определенной внешнеполитической смелости. Есть основания предполагать, что процесс их присоединения к БРИКС будет успешным, поскольку обе страны не вызывают отторжения даже у Индии, бывшей до последнего времени главным противником расширения. Можно уверенно прогнозировать, что в ближайшее время процесс пополнения БРИКС новыми членами продолжится за счет вступления ряда азиатских и африканских стран.
Но уже сейчас расширение БРИКС за счет Ирана и Аргентины — это окончательный отход сообщества от идеи придумавшего двадцать лет тому назад эту аббревиатуру аналитика Goldman Sachs Джима О’Нила, решившего обозначить таким термином «развивающиеся экономики», которые «догоняют» развитый Запад.
Можно сказать, БРИКС уверенно превращается в «коллективный Не-Запад», из сообщества развивающихся рынков он окончательно трансформируется в сообщество мировых держав с ярко выраженной геополитической субъектностью.