Приморская Вальхалла. Чьи павшие воины будоражат Терней до сих пор?

Согласно нордическим преданиям, где-то существует небесный чертог, место пребывания павших в сражениях, называемый Вальхалла. Есть такое место и в Приморье.

Первыми поселенцами в Малой Кеме (село Тернейского района) стала семья из шести человек староверов Бортниковых. Владимир Арсеньев, посетивший их в 1907 г., отмечал неизъяснимый страх, присутствующий в их поведении: «Надо было видеть, какой испуг произвело на них наше появление. Захватив детей, женщины убежали в избу и заперлись на засовы. Когда мы проходили мимо, они испуганно выглядывали в окна и тотчас прятались, как только встречались с кем-нибудь глазами».

Страх был основным синонимом ныне пустынных, но некогда довольно обжитых мест Малой Кемы. В 1909 г. по царскому переселению сюда прибыло еще восемь первых семей. И не удивительно, что они сразу же открыли здесь храм покровителя воинов святого Архангела божия Михаила. Ведь переселенцы постоянно слышали легенду: «В Малой Кеме есть крепость. Построили русские на том месте дом, легли спать и слышат, как кто-то в бубен бьет и пляшет. Вышли – никого нет. Легли вновь спать, и снова кто-то в бубен бьет и пляшет. Так продолжалось каждую ночь. Тогда русские разобрали дом и переселились в другое место. А играли в бубен и плясали души, которые были побиты там, в войне с сильными сородичами. Это было очень давно».

Да еще эти постоянные кровавые зори Малой Кемы: «Сегодня весь день стояла в воздухе какая-то мгла. Она медленно сгущалась. На западной части неба все время держалась темная туча с резко очерченными краями. Характер ветра был неровный: то он становился порывистым, то спадал до полного штиля. В тот момент, когда солнце скрылось за облаками, края облаков стали светиться, как будто они были из расплавленного металла. Прошло несколько минут, и из-за тучи по желто-зеленому фону неба веером поднялись три пурпуровых луча. Явление это продолжалось не более двух минут. Затем оно начало блекнуть, и вместе с тем туча стала быстро застилать небо… Вечерняя заря поражала разнообразием красок. Крайний горизонт был багровый, выше небосклон оранжевый, затем желтый, зеленый и в зените мутно-бледный. Это была паутина перистых облаков. Мало-помалу она сгущалась и наконец превратилась в слоистые тучи».

Храм Архангела Михаила просуществовал здесь до 1917 г. И был недавно восстановлен под тем же именем. Так что же за битва произошла здесь? Чьи павшие воины будоражат Терней до сих пор?

«6 июня, утром, двинулись далее, – писал полицмейстер Шкуркин, в 1897 г. двигаясь по реке Лифуцзин (Павловке). – Дорога скоро пошла по берегу реки, пока не уперлась в отвесный утес, и нам пришлось лезть на гору, чтобы обойти это место. Далее долина расширялась, образуя так называемую кладбищенскую долину. После осенних и весенних палов на голой черной земле видна масса костей оленей, коз, изюбрей и даже медведей. Это, по объяснению одного их старожилов, останки погибших животных во время необычной снежной зимы в начале 70-х годов».

Нужно сказать, что район устья Малой Кемы и отстоящей от нее на семь верст Большой (Великой) был местом довольно активной жизнедеятельности и судоходства местного населения. И сегодня здесь сохранились остатки городищ-укреплений: Малая Кема, Кемское-Скалистое, Кемское-­Морское, Кемское-Долинное. Древнее городище Малая Кема, например, являлось крепостью, охранявшей дорогу с юга Приморья на Север, идущую по побережью. Находясь в устье, оно также являлось портом (и до сих пор там есть работающая пристань). Здесь и произошло сражение между «сильными и слабыми сородичами».

Отголоски этого сражения находим у Владимира Арсеньева в 1902 г. в его записи разговора с местным тазом: «Это было очень давно. Время совсем старое. Мой отец и дед не помнят этого, не видели, а только слышали об этой истории от других людей, когда сами были еще маленькие. Раньше орочи жили дальше на севере, а здесь, на Судзухе, жили другие люди. Это были не китайцы, а какой-то другой народ. Они постоянно дрались с гаулями (корейцами), которые приходили к ним с запада. Они строили дороги, копали землю и делали канавы.

Тогда простых людей не было – все были солдаты; ружей у них тоже не было; дрались копьями, стрелами и ножами. Они постоянно ходили по дорогам целыми толпами. Один раз на реку Кему пришло много солдат: сто – больше, а потом к ним приехал начальник, и с ним пришло еще столько же воинов. Долго они стояли на одном месте и все копали землю и на горах, и внизу, возле самой реки Кемы.

Один раз ночью пришли гаули: их было очень много. Тихонько они окружили крепость и вдруг все сразу подняли страшный крик, а сами не выходили из лесу. Те люди, что были внутри укрепления, зажгли смоляные факелы. Тогда гаули пустили стрелы».

Далее речь старика была прервана его женой. Остатки именно этого сражения можно видеть сейчас в долине и отголоски бубнов погибших воинов слышать в сохранившихся преданиях о приморской Вальхалле – месте, где до сих пор живут души погибших воинов.

Горный инженер Восточно-сибирской горной партии Д. В. Иванов, путешествуя по Сихотэ-Алиню в 1895 г., писал о тех местах: «Сильно замшистые и заваленные целыми грудами снесенных деревьев, которые в беспорядке свалились в воду и торчат оттуда своими ветвями и корнями; в довершение всего десятки верст пожарища; обгорелые пни деревьев, как разрушенные кресты могил обширного кладбища; ни звука, мертвое, безмолвное, невыразимо унылое и печальное место смерти…»

Приведем еще пару легенд-сказаний о древних боях на приморской Вальхалле. «Раньше жило много удэхе. Пришли другие люди, не то маньчжуры, не то китайцы, и стали строить крепости. Везде они настроили укрепления. Орочи стали бояться и решили перебить маньчжур. Стали они ковать стрелы каждый день как можно больше. Стали женщины шить каждый день Богдо и Помпу. Вот ночью орочи нарубили много палок в рост человека и на вершины их одели головные уборы. Пошли орочи и стали стрелять маньчжур стрелами. Маньчжуры стали тоже стрелять по чучелам, а орочи обошли с другой стороны и оттеснили их в море. Всех перебили, а двое убежали. Маньчжуры распустили слух, что удэхе – все равно черти, едят сырое мясо и ничего не варят. Едят сырую рыбу. По снегу глубокому идут и не тонут в нем. Лодки делают из бересты, плавают по камням и не ломают их. С тех пор не приходили сюда больше маньчжуры, побросали они свои крепости».

«Раньше на реке Такеме жили одни только орочи. Но вот с юга пришли какие-то другие неизвестные люди и начали всюду копать землю. Эти новые люди стали обижать орочей: всю рыбу, которую ловили они, мясо, которое добывали они на охоте, – все силою отбирали пришельцы. Долго терпели орочи, но наконец решили отделаться от своих притеснителей. Стали они ковать себе стрелы каждый день в большом количестве. Стали женщины шить орочскую одежду и головные покрывала. Когда все было готово, орочи собрались вместе, нарубили палок в рост человека, поставили их в кустах и надели на них одежды и головные уборы. Ночью орочи со всех сторон обошли чужой лагерь. Когда стало светать, они пустили стрелы. Чужие люди заметили в кустах чучела, приняли их за живых людей и стали стрелять в эту сторону. Много врагов тогда было убито. Оставшиеся в живых испугались и побежали к морю. Тут, за камнями, на самой дороге устроена была засада. Сразу напали на них орочи и всех почти перебили, спаслись только двое. Они вплавь перебрались через реку и убежали в свою сторону. Там беглецы рассказали о случившемся. Они говорили, что орочи не люди, а черти, что стрелы их не берут, что они не имеют веса, снег глубокий их не задерживает, они не проваливаются и ходят поверх него, что лодки свои они делают из бересты, плавают по камням и не ломают их, что они не знают, как разводить огонь, и потому мясо и рыбу едят сырыми. Потом орочи услышали, что с юга опять идет к ним много народа; испугались они, взяли свои лодки, посадили в них своих жен и детей и ушли на север».

Интересно предание нанайцев об их совместных военных действиях против китайцев и о взятии города Валха, укрепленного высокой каменной стеной: «Нанайцы окружили город, много раз штурмовали его, но безрезультатно. Поняв, что силой его не взять, они пошли на хитрость: вокруг города нанайцы поставили множество кормушек для птиц. На даровой корм из города слетелись все птицы. Тогда они наловили птиц силками, к их хвостам привязали пучки соломы, подожгли солому и отпустили птиц. Те полетели под кровли домов к своим гнездам и подожгли дома. Город был охвачен пожаром, и защитникам пришлось сдаться».

У самих китайцев сохранилось немало хроник, повествующих о воинах-призраках и о том, как с ними бороться: «В третьем году Хэцин (564 г.) в Цзиньяне (провинция Шаньси) распространились беспочвенные слухи о воинах-призраках. Дабы отогнать их, люди изо всех сил били в медные и железные предметы. А в двадцать третьем году Чжэньюань, в шестом месяце, когда император находился в Восточной столице, люди пугали друг друга воинами-призраками и бежали, не зная, где найти пристанище, толпились повсюду, дрались и наносили друг другу увечья и раны. Сперва воины-призраки появились в южном течении реки Ло, вызвав невообразимые беспорядки на улицах и рынках, после чего постепенно добрались и до северного течения реки. Когда они переходили реку, в воздухе стоял такой ужасающий грохот, словно это двигались тысячи и десятки тысяч колесниц в сопровождении конницы и пехоты. Но внезапно все стихло. Каждую ночь они два или три раза пересекали реку. Император выразил свое чрезвычайное неудовольствие и приказал колдунам и заклинателям умилостивить их жертвоприношениями; после этого на берегу реки Ло каждую ночь выставляли яства и вино».

Юрий УФИМЦЕВ