Жизнь после Стены

«Нам не нужна объединенная Германия. Это повлечет за собой изменение послевоенных границ, а мы этого позволить не можем, потому что подобное развитие событий подорвет весь расклад сил в мире и поставит под угрозу нашу безопасность». Это в сентябре 1989 года заявляет не какой-нибудь советский генерал, а один из самых твердых антикоммунистов в мире, премьер–министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Ее собеседник – президент СССР Михаил Горбачев – отвечает весьма уклончиво, мол, Москва вмешиваться в процессы, что идут в странах социалистического лагеря, не намерена, они должны сами решить, как им действовать. До падения Берлинской стены оставалось всего несколько недель. До юридического оформления объединения Германии – год с небольшим. До развала СССР – почти два года. 3 октября 2015 года немцы отметят 25-летие объединения своей страны.

Лидерство «мягкой силы»

Далеко не все политики способны, заглянув за горизонт событий, строить свою стратегию с учетом увиденного будущего. Покойный президент Франции Франсуа Миттеран, обедая с Тэтчер в Елисейском дворце в январе 1990 года, мрачно предрекал, что у объединенной Германии будет в Европе больше влияния, чем у Гитлера.

Действительно, с тех пор границы в Европе в их традиционном виде или исчезли вовсе или сильно изменились. Пилоты Бундесвера патрулируют воздушное пространство вблизи российских границ. А на юге Евросоюза демонстранты выходят на манифестации с плакатами, где бундесканцлеру Ангеле Меркель пририсованы гитлеровские усы. Не отстают и журналисты – в Италии несколько лет назад два авторитетных газетчика опубликовали исследование с говорящим названием «Четвертый рейх: Как Германия подчинила себе Европу.

Впрочем, все исторические параллели традиционно хромают. Если объединенная Германия и стала супердержавой Старого Света, как того опасались ветераны европейской политики, то она предпочитает опираться на свою экономическую мощь и так называемую «мягкую силу» - не в последнюю очередь, памятуя о зловещих эпизодах новейшего времени, где Германия играла весьма неприглядную роль.

Эксперты уже потратили десятки лет на изучение этого феномена – когда региональная супердержава отказывается брать на себя роль лидера. Но у подобной сдержанности исторические корни – после окончания Второй мировой войны Германия была повержена и физически, и морально. Более того, это была страна, поделенная между самыми могущественными в истории и антагонистическими союзами – социалистическим и капиталистическим лагерями. Западную часть …