Повестка ESG не потеряла актуальности, но сменила приоритет

— Рашид Айдынович, насколько в нынешней ситуации актуальна тема ESG? Если учесть, что эта повестка пришла в Россию из-за рубежа…

— В части, касающейся экологии, вы правы, эта повестка нам во многом была навязана с внешнего периметра, но тем не менее она помогла начать путь трансформации бизнеса, а также сознания и отношения топ-менеджмента, акционеров компаний к экологии. Здесь она была полезна.

Что касается второго параметра — социум и общество, то, на мой взгляд, сейчас самое время активно внедрять эти мероприятия, менять отношение, адаптироваться к современным геополитическим условиям.

С точки зрения третьей составляющей — управления — качественного менеджмента нам по-прежнему очень не хватает. Я считаю, что сейчас топ-менеджмент, акционеры должны менять свои управленческие модели. Например, с точки зрения управления экологическими рисками, отношения к объектам и проектам, которые реализуются на территориях присутствия компании, отношения к системам мониторинга и открытости. Это все про управленческие компетенции.

— Нужно ли как-то трансформировать повестку ESG в связи с тем, что РФ сейчас выходит/ исключается из многих международных структур?

— Это уже происходит независимо от наших желаний. Многие решения на международном уровне принимаются в одностороннем порядке, не согласовываясь и не ориентируясь на нормы права и приличий. Но я все-таки сторонник «зеленой дипломатии», и, на мой взгляд, ее потенциал может себя проявить, когда РФ закончит военную спецоперацию и возникнет потребность в коммуникациях с международном экологическим сообществом. Не исключаю, что одним из направлений международной коммуникации будут экология и климат, где у нас уже были контакты и дружественные коммуникации. Это потенциал для развития.

— Как экологическую повестку может скорректировать анонсированное желание ЕС отказаться от использования российских энергоресурсов?

— Россия является надежным поставщиком ресурсов на внешний и внутренний рынки, запас углеводородов у нас достаточен — и это гарантия нашей безопасности. Конечно, вопросы экологии не должны уходить из повестки, в том числе «зеленая» энергетика, альтернативные источники энергии. Мы к этому все-равно идем, и это заложено в наших стратегических документах: развитие отрасли атомной промышленности, переработки и достижения новых переделов в газовой и нефтяной промышленности.

Кстати, в энергобалансе нашей страны доля «зеленой» энергетики уже достаточно приличная. Мы в этом плане отнюдь не в числе отстающих, даже несмотря на востребованность угля в ТЭК страны. В южных регионах РФ, где много солнца и ветра, активно развивается возобновляемая энергетика. Большие перспективы у малой гидрогенерации, особенно в труднодоступных горных районах или на Севере. Такие проекты представляют интерес для инвесторов.

— Нужно ли менять приоритеты в повестке ESG? На первое место, к примеру, выносить социальный аспект?

— ESG — это история добровольного применения. В этом смысле экология сегодня действительно не является приоритетом. Сейчас приоритет — люди и смена парадигмы управления бизнесом.

С другой стороны, вопросы экологической безопасности у нас заложены в документы стратегического уровня, в указы президента — это наши национальные цели развития: качество жизни, экологическое благополучие. От них мы не отказываемся. Я на всех площадках высказываю позицию о том, чтобы экология все-таки не обнулялась в связи с последними событиями. Да, сейчас мы видим, что правительство РФ транслирует некоторые послабления в адрес крупных промышленников. Но вместе с тем все целевые показатели, которые заложены по экологическому развитию страны, будут выполнены — правительство и регулятор это гарантируют.

— Что даст стране в целом, компаниям, регионов следование повестке ESG?

— Мы обеспечим открытость со стороны власти и бизнеса, промышленных компаний, которой сегодня недостаточно. Чтобы найти информацию об экологических данных, мы не должны проходить квест на сайте предприятия. Информация должна быть понятна, доступна, прозрачна, мы, как пользователи, должны легко ее получать и в ней разбираться.

То же самое касается систем мониторинга. Мы не должны отказываться от планов масштабного проекта по федеральному мониторингу состояния окружающей среды: получение первичных данных, их обработка в удобном виде, интерфейс в онлайне. Это тоже наши конституционные права, и я, как руководитель федеральной общественной организации, обязан об этом говорить.

Кроме того, не стоит забывать, что сейчас открываются новые рынки. Уходят зарубежные системы сертификации, экомаркировки, например в лесной промышленности. Их нужно замещать, и для этого у национальных экспертов и аудиторов большое поле для творчества, где можно себя применить, в том числе с точки зрения малого бизнеса. Это один из аспектов возможностей, которые сейчас появляются.

С точки зрения регионов мы должны говорить об обеспечении экологического благополучия территорий. Это наше право, но и задача, которая стоит перед главами субъектов федерации: у них есть KPI — «качество окружающей среды».

Также нужно думать о профилактике социально-экономических конфликтов. У нас активно развивается инфраструктура, строятся объекты обращения с отходами, и все эти проекты требуют общественного контроля, мониторинга и внимания контрольно-надзорных органов, чтобы исключить нарушения природоохранного законодательства и риски возникновения социально-экологических конфликтов.

— Какие дополнительные задачи, на ваш взгляд, сегодня можно включить в повестку?

— Я бы обратил внимание на необходимость формирования экологической культуры и экологического просвещения на федеральном уровне. Сегодня отсутствуют соответствующие нормативные акты, единые образовательные стандарты, и системно эта тема совершенно не развивается. Да, в некоторых регионах ведется работа, иногда очень неплохо, но единых правил игры нет, все фрагментарно.

Сейчас нужно через экологию прививать патриотизм, любовь к родине, к месту своего проживания. Мне кажется, это очень важный момент именно в сегодняшних условиях.