Германия обетованная

Три года назад я стал свидетелем одной дискуссии: можно ли гордиться тем, что ты немец? Макс и Зандила участвовали тогда в школьном проекте по переустройству одного мемориального комплекса. Максу тема давалась непросто: такая абстрактная категория едва ли может стать почвой для индивидуального чувства. Зандила, дочь немки и южноафриканца, рассудила иначе: „Разумеется, я горжусь тем, что я немка! Равно как и тем, что я южноафриканка! Наши две страны оставили позади чудовищную историю расизма и апартеида, и я этим не могу не гордиться!“

Я подумал тогда: Германия, что с тобой происходит? Раньше мне как человеку, который долго исследовал холокост и историю преодоления его последствий, казалось невозможным гордиться своей национальной принадлежностью. Да, во время ЧМ-2006 у меня вызывали улыбку заявления немецких левых о том, что размахивать немецкими флажками зазорно. Но сделать такое признание, как Зандила, я все же был не готов.

Философ Герман Люббе очень метко назвал такую позицию «гордостью грешника». Это причудливая форма негативной самоидентичности, которая в мрачной тени прошлого не позволяет увидеть в себе что-то хорошее и комфортно чувствует себя в таком раздавленном состоянии. «Гордые грешники» начинают протестовать, когда друзья из других стран положительно отзываются о Германии с ее культурой памяти, отсутствием правопопулистской партии и даже планами отказаться от ядерной энергетики. Пользуясь термином историка Дэна Дайнера, это своего рода контрафобическая реакция: люди не хотят идентифицировать себя со страной, над которой довлеет такое бремя исторической вины.

В контрастном свете историко-политических декораций мы не замечали, как менялся в последние двадцать лет взгляд на Германию извне, и насколько головокружительные перемены происходили в самой стране. Сегодня ни один самый реакционный политик из ХСС не примет участия в ток-шоу о беженцах, заранее подробно не объяснив, что он полностью поддерживает право на убежище и не является противником иммиграции. Об этом невозможно было помыслить всего несколько лет назад.

Не следует думать, будто это либерализация только на словах: тот, кто вырос в Германии в последние 20 лет, в силу присутствия выходцев из других стран среди одноклассников спокойно относится к „людям неместным“. Конечно, примерно двадцать процентов населения восприимчивы к правопопулистским тезисам, но в отличие от большинства других европейских стран, в ФРГ нет сколь-либо значимой партии, которая стала бы своей для этих людей.

…