Проханов назвал безумной идею запретить пропаганду сталинизма

М. АНДРЕЕВА: Добрый вечер. В студии писатель, главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов. А. ПРОХАНОВ: Добрый вечер. М. АНДРЕЕВА: Александр Андреевич, только что обсуждали «дело Гайзера», и меня очень удивили масштабы. «Нанесен ущерб на миллиарды рублей», – говорит сейчас Маркин. Вы удивились, когда прочитали? А. ПРОХАНОВ: Я был, конечно, сражен этим известием. Совсем недавно был взят под стражу глава Сахалина, теперь взят глава Коми. Это говорит о том, что среди губернаторского корпуса всё погнило. Этот арест бросает тень на весь губернаторский корпус. Это говорит о том, какая же у нас вертикаль власти, потому что губернатор – это одна из важнейших частей вертикали власти. И приказы, указы и управленческие жесты, которые исходят из Кремля, от Путина, проходят, прежде чем достичь своих целей, через эти фильтры, через губернаторов. Если губернаторы коррумпированы, то все эти приказы приходят либо ослабленные, либо извращенные, либо вообще не приходят. Речь идет о кризисе всей государственной машины. Это гораздо серьёзнее, чем отдельно взятый вор или эти суммы, которые он похищал. Еще одна удивительная вещь –оказывается, ФСБ 10 лет разрабатывало эту группу. 10 лет! Значит, 10 лет было ясно, что есть эта воровская банда, и 10 лет их не брали, не останавливали и позволяли этим хищникам изгрызать древо государства. Почему? Что за этим стоит? Либо сейчас дана команда начать «чистку», то есть «удар по штабам» (а раньше эти люди оказывались вне подозрений, вне ударов), либо наша правоохранительная система такая же тупая, тухлая и никчемная. И чем занимается ФСБ, которое призвано охранять государство? Чем оно занимается? Там же были скандалы с фирмой «Три кита», которую крышевало ФСБ. Мы с вами сейчас свидетели огромного кризиса всей государственной системы России. Как на это будет реагировать президент, парламент и все мы? Не секрет, что в последние недели всплывают чудовищные факты социального неравенства, когда на глазах у народа вскрываются баснословные богатства нашего истеблишмента. Эта невероятная роскошь – виллы, дворцы, часы, яхты, поездки. И это производит ощущение безумия. Потому что если бы у этой элиты был инстинкт самосохранения, если бы это были образованные люди, а не «из грязи да в князи», они бы знали историю. Они бы понимали, что в истории время от времени начинает «свистеть секира». Их бы травмировала история с царской элитой, которую вырезали под нож большевики. Их бы травмировала история со сталинской элитой, которую время от времени чистили и разбивали их собачьи головы, как говорил Мао Цзэдун. Ничего это нет. Безответственная, сумасшедшая, не понимающая ни страны, ни себя, ни собственной судьбы элита. Как с этой элитой можно воевать с ИГ? Как с этой элитой можно строить новые заводы? М. АНДРЕЕВА: Как вообще эту элиту можно называть элитой? Смысл слова размывать. А. ПРОХАНОВ: Элита – это условное политологическое название. Но она повсеместна, она закупорила все верхние этажи власти. А ведь что такое на самом деле элита? Это учителя народа. Это слой, где аккумулируются народные чаяния, мечтания. Это слой, которому народ поручает историческое мышление, историческое действие. Но что можно от них ожидать? Я сражен этим известием. Оно просто присовокупляется к уже случившимся в недавнее время в нашем государстве. Ведь никто не забыл дела Сердюкова, и мы видим, как набухают скандалы в других губерниях. Отрадой для меня является недавнее посещение моей любимой Калуги, интервью с Артамоновым, встречи с Савченко. Для меня это отрада. Но я хватаюсь за них, как за соломинку. М. АНДРЕЕВА: Но Вы понимаете, что Гайзер, губернатор и глава Коми, пользовался поддержкой народа? 78% по последним выборам, входил в рейтинг самых эффективных губернаторов, в пятерку. И это здесь совсем не вяжется. А. ПРОХАНОВ: Это еще и говорит о том, что народом можно манипулировать, играть. Народ наивен, он является жертвой манипулятивных технологий, народу можно устраивать праздники. М. АНДРЕЕВА: Помните, мы с Вами обсуждали, что лучше – прямые выборы губернаторов или назначенцы, которые проходили бы процедуру согласования и одобрения? А. ПРОХАНОВ: А помните Севрюгина в Туле? Это была пара назначений. Тоже уголовщина. Потому что назначают тоже из какого-то ограниченного банка, и их немного. Как они попали в этот банк? Чтобы туда попасть, нужно достичь определенных высот на карьерной лестнице. Не кровавая ли роса тянется за этими карьерными взлётами? Одним словом, мы присутствуем при двойном кризисе. При экономическом, который, на мой взгляд, устроила часть этой элиты. Вот этот экономический блок кудринско-гайдаровский. И, конечно, управленческий, административный кризис. Сейчас очень трудное время, я бы не позавидовал президенту. И, кстати, все эти годы, когда на фоне этих непрерывных падений экономического роста, чудовищных взлётов цен, краха рубля, всё время идут встречные рецепты, альтернативные взгляды. Опять-таки глазьевская концепция – никакого внимания. Что заставляет президента молчать? Что его заставляет смотреть, как наш космический корабль теряет высоту и входит в сверхплотные слои атмосферы? М. АНДРЕЕВА: Александр Андреевич, наши слушатели спрашивают: «Путин молчит и пока замену не назначил. Выступить с каким-то заявлением он должен?». Были комментарии от Пескова, но они какие-то куцые. Обычно он отделывается фразами типа «суд разберется», «следствие идет», «президент не вмешивается в ход следствия». Но с вашей точки зрения, должен президент что-то сказать? А. ПРОХАНОВ: Это в манере Путина. Он не выступал ни во времена Сердюкова, ни во все другие времена. Он предпочитает молчать и просто действовать. Вслед за сахалинским губернатором последовал Коми, дальше еще кто-нибудь последует. Это и будет высказывание Путина. Может быть это эффективнее, чем разбрасывание слов. М. АНДРЕЕВА: Это реальная борьба с коррупцией началась? А. ПРОХАНОВ: Нет концепции борьбы с коррупцией. Коррупция – это не отдельно взятое воровство и не отдельно взятые шайки. Это целый мир и целая система, и мы с вами тоже в нее включены. Как с ней бороться, где подходы? Неизвестно. Хотя мировые примеры говорят, что побеждались и более страшные коррупционные миры. В Сингапуре, например. Есть же простой прием – если твой родственник или ближайший друг оказался коррупционером, ты со слезами на глазах расстреливаешь его. М. АНДРЕЕВА: Нам подходит такая практика, как вы считаете? А. ПРОХАНОВ: Пока что она не действует. М. АНДРЕЕВА: Но ведь они не боятся ничего абсолютно. А. ПРОХАНОВ: Да, абсолютно ничего. Повторяю, это потеря самосохранения. У нас строятся церкви, поднимаются храмы, на всех углах и во всех городах, открываются обители. Но ведь это значит, что в обществе религиозное сознание. И этим религиозным сознанием наполняются не только старушки и милые женщины, но и те, кто во время Пасхи ходит в первых рядах на церковном ходе. Увеличивается религиозное представление, о смыслах, о бытие, о жизни. Они же должны понимать, что господь сотворил мир не таким. Что это чудовищное нарушение божественных заповедей противоречит матрице, которую господь вписал в человечество. И в конце концов он разгневается. Страшно только, что когда эту элиту будут сметать, мы с вами тоже можем быть сметены этим ураганом. М. АНДРЕЕВА: Сообщение от слушателя: «Господь не гневается, просто мы отдаляемся от господа, идем в сумерки, а дальше тьма». Согласны с такой точкой зрения? Что мы удаляемся от господа? А. ПРОХАНОВ: Мне бы не хотелось говорить об апокалипсических настроениях, на индивидуальном уровне и на национальном. Для меня проблема – духовно выстоять во время этих напастей. Потому-то я помню свои состояния во время возвращения Крыма. И не только мои, состояние всех моих близких. Я помню наше состояние во время празднования победы. Вот такое состояние возвышает нас над обыденным, над скудным, над сиюминутным. Оно драгоценно, и нужно за это состояние сражаться в себе самом. Пускай каждый человек, каждая душа будет таким полем брани, где он будет сражаться за эти возвышенные божественные переживания среди надвигающейся тьмы. Не дать этой тьме овладеть сознанием, не унывать. М. АНДРЕЕВА: Александр Андреевич, Вы часто в нашем эфире отстаиваете концепцию справедливости как высшего идеала, как часть нашего менталитета. «Жизнь несправедлива, свыкнитесь с этим», пишет наш слушатель. Вы согласны с этим? А. ПРОХАНОВ: Даже в концлагерях люди с этим не смиряются. Вопиющая несправедливость концлагерей заставляла людей острее чувствовать красоту и силу справедливости. Справедливость не может быть перечеркнута, потому что она лежит в основе человеческой души. Совесть – это справедливость. Ее не истребишь, даже если ты злодей, преступник, самый черный. Ты понимаешь, что вершишь зло. Достоевский говорил, что русский человек так устроен, что когда он совершает зло и летит в пропасть, он всё равно оглядывается на господа и говорит: «Господи, как я грешен!». Поэтому совесть – это неумолкаемое присутствие в каждом человеке творца. И если это так, то справедливость никуда не уйдёт. М. АНДРЕЕВА: «Я бы простил эти богатства, если бы они улучшали страну, созидали. Если бы появлялись дороги, заводы, города. Это же всё на Западе. Лечение должно быть сталинским», – пишет наш слушатель. То есть люди за кардинальный подход. А. ПРОХАНОВ: Мы много раз уже об этом говорили, и это всё на фоне вопиющего антисталинизма, который нарастает. Мы видим, что безумные депутаты хотели ввести запрет на пропаганду сталинизма, штрафующий тех, кто отстаивает сталинский взгляд на мир. М. АНДРЕЕВА: Зачем это сейчас? Константин Добрынин в Совете Федерации вносит такой законопроект. Какая у него цель? Он хочет нам вообще запретить обсуждать историю и высказывать свои точки зрения? На мой взгляд, это или недалекость, или провокация. А. ПРОХАНОВ: Здесь есть много, видимо, мотивов и аспектов. Я убежден, что наше общество, которое остановилось в развитии, надо чем-то занять. Его занимают этим, его ссорят, устраивают постоянные распри, ссорят одних с другими. Это наше стремление помирить красных и белых упирается в постоянное вбрасывание конфликтных ситуаций между ними, и это делает нас беззащитными и беспомощными, но сжирает наше социальное время. Мы будем заниматься переименованием, будем бороться за чистоту нашей речи, будем законодательно запрещать употреблять какие-то слова. А в это время заводы останавливаются, люди опускают руки. Антисталинизм, который расцвел в период перестройки и был направлен на сокрушение советских ценностей, теперь и возникает потому, что государство хочет укрепиться, утвердиться на силе, на централизме, на порядке. Во всяком случае, такие тенденции есть, они многих пугают. Я объясняю это не просто либеральным страхом пред возможным возрождением сталинизма. Это не просто сокрушение по поводу расстрельных рвов, а это политика, направленная на ослабление государства. М. АНДРЕЕВА: Такое ощущение, что у нас всё время почву из-под ног выбивают. Те люди, которые предлагают нам ревизию истории или другой взгляд. Вот сейчас запущен проект «Остров 90-х», где нам говорят: «Посмотрите, в 90-х не все так было плохо, не только война и кризис, посмотрите, сколько люди фотографий хороших постят». Получается, нас всё время втягивают в это обсуждение. Это хорошо или плохо? А. ПРОХАНОВ: С одной стороны, это идеологическая война, от нее никуда не деться. Мы живем в мире с разорванными ценностями, и мы не можем часть ценностей отбросить. Мы всё время стремимся соединить разъединяемое, стать целостным народом. Это огромная мировоззренческая задача, и этим должна заниматься элита. Это одна из элитарных задач – помириться внутри элиты и таким образом примирить народ в целом. Но вот этот проект 90-х – я примерно знаю, откуда появились инициаторы, кто стоит за этим проектом. Это семья, Татьяна Дьяченко, это реабилитация времени и реабилитация Ельцина, реабилитация той группы, которая была оттеснена из политики с приходом Путина. Это такой реванш. Ну, допустим 90-е годы – это прекрасные годы. Я это допускаю. Но в эти годы Россия потеряла треть своих территорий в результате распада Советского Союза, потеряла неродившимися около 7 миллионов человек за эти годы, русский народ за это время стал разделённым народом. Советская сталинская техносфера была разгромлена, умерли тысячи великих советских технологий. За это время моральное состояние общества было чудовищным – стрельба, бандитизм, заказы. Зверь выполз на поверхность. Выбивали весь пассионарный состав русской молодежи, которая ушла в бандиты. За это время случился расстрел Дома Советов в 1993 году. Это чудовищно для страны, когда танки в центре города стреляют по парламенту, и парламент превращается в факел. За это время была Первая Чеченская война, это же гражданская война, междоусобная. За это время все это случилось. Поэтому потери неисчислимы. Конечно, были танцы-шманцы, открывались казино, ночные клубы. Небольшая группа людей, винеров, которая вырвалась вперед, получила все – власть, политику, состояние, Рублёвка стала разрастаться. Но это ничтожно малое меньшинство, которое формировало свой новорусский уклад на фоне стенающего и рыдающего народа. М. АНДРЕЕВА: Лузеров, получается, по их представлению? А. ПРОХАНОВ: Это терминология Авена, который большинство назвал «лузерами», а себя и меньшинство – «винерами». Но что было положительного в эти годы? Я размышлял над этим. Я считаю, что положительным в эти годы было народное сопротивление. Сопротивление баррикадников 1993 года, сопротивление патриотической оппозиции, когда в 1993 году расстрелянный Дом Советов превратился в патриотичную икону окровавленную. Положительным было то таинственное смещение исторического вектора, когда после расстрела Дома Советов в момент торжества либералов… Я помню эти чудовищные кадры: вышел Юшенков (царствие ему небесное, его пристрелили потом), он пришел в обгорелый Дом Советов, сел на эти окровавленные опалённые кресла и давал интервью, сидя на гробах погибших там баррикадников. Что было положительным? Что когда начались выборы в думу, победили патриоты. А когда случилась Первая Чеченская война, в недрах её возник Евгений Родионов, русский святой, еще не канонизированный. Я тогда сформулировал это, в Евангелие сказано: «И последние станут первыми». Баррикадники – это были последние, кто защищал советский мир, и они стали первыми. М. АНДРЕЕВА: Прочитаю несколько сообщений: «Антисталинизм – это американский проект, направленный на уничтожение российской государственности (по существу возбуждение ненависти) и карающийся уголовным кодексом. Не пора ли привлечь к ответственности?». А. ПРОХАНОВ: Думаю, что это будет результат идеологической борьбы, схватки. Пусть юристы сейчас занимаются коррупцией. А нам, интеллектуалам, патриотам, либералам, позволят схватиться в такой идеологической борьбе. На любой площадке – на площадке РСН или телевизионной, на площадке газет. Собственно, такая схватка и происходит. Сейчас мы говорим об этом, это же не констатация, это схватка. М. АНДРЕЕВА: Поступают сообщения: «Правда ли, что хотите написать икону Сталина? Или это ложь?» А. ПРОХАНОВ: Это казус, который, действительно, требует разъяснения. В преддверии победы, когда страна праздновала победу, из победы был вычеркнут Сталин. Либералы, которые по-прежнему во многом управляют нашим идеологическим полем, придумали, что победу одержал советский народ. И даже не генералы, не командиры взводов, не секретари обкомов, которые занимались вывозом оборудования с оккупированных территорий на Урал, не все управленцы, которые обеспечивали хотя бы минимально все эти пайки, карточки в тылах. И, конечно же, не генералиссимус Сталин, который управлял фронтами, был директором гигантского завода, вырабатывающего победу. Они хотели вымарать Сталина. И мне это казалось высшей несправедливостью. «Православие без Христа, победа без Сталина». И ряд моих близких людей, друзей по «Изборскому клубу» решили заказать икону Державной Божией Матери. Эта иконе была посвящена, повторяю, Державной Божией Матери, это символ нашего государства, крепости нашей власти. На ней был изображен Сталин в белом кителе в окружении 20 маршалов и генералов победы. Помните, знаменитая фотография, где Сталин сидит, окруженный этими блистательными победоносными маршалами? И примерно то же самое было написано на иконе – Сталин в окружение вот этой когорты, которая вынесла на себе все тяжести, сломила хребет фашизму. Но икона была не Сталину посвящена, икона была посвящена Державной Божией Матери. Над головами Сталина и его маршалов не было нимбов, они не были святыми. М. АНДРЕЕВА: А где она находится сейчас? А. ПРОХАНОВ: В городе Брянске, в нашем отделении. И, кстати, вчера по «НТВ» Шевченко в своей программе «Точка» показал эту икону. А в моем недавнем сражении на канале «Россия 1» у Соловьева, где я бодался с Энтео, об этой иконе все время говорили. Она экспонировала, вошла в публику в общество, к ней самое разное отношение, многие люди церкви осудили создание этой иконы, но я в этом отношении спокоен, потому что эта икона, конечно, не является канонической. Она освящена, с ней уже были совершены богослужения, но ведь в нашей практике огромное количество неканонических икон. Когда я был в последнее время в Костроме, я в Ипатьевском монастыре, откуда повелась династия Романовых, я видел икону сошествия Христа в ад. Там крест попирает своим древом ад, черную дыру, щель, наполненную грешниками, а Иисус сидит на жердочке, свесив босые ноги. Это абсолютно не канонический вид. Обычно Иисус спускается в ад во всей силе и гневе своего просветления. А здесь он маленький, крохотный, с нимбом на голове сидит на жердочке. А в Тагиле, который делает танки на заводе, перед входом стоит новый храм, посвященный Георгию Победоносцу. И этот храм оформлен абсолютно канонически, но там есть одна небольшая фреска, и на ней нарисован горящий Рейхстаг, черный страшны окоп, где лежат поверженные фашисты и несущиеся танки Т-34, стреляющие по Рейхстагу. И над ними ангелы. И меня это страшно вдохновило. Да вообще в истории русской иконописи масса неканонических икон: знаменитая великая икона «Церковь воинствующая», которая висит в Третьяковке. Больше такой второй иконы нет. Эта икона написана в честь возвращения русского воинства из Казани после победы. М. АНДРЕЕВА: Я уточню. Когда кто-то говорит, что победил народ, вы считаете, что это неправильно? А. ПРОХАНОВ: Я считаю, что победил народ, а в составе народа были штрафники, заградотряды, Смерш, командиры взводов, рот, батальонов, корпусов, армий, фронтов и генералиссимус. Победил этот огромный, поднявшийся на защиту своей страны, народ, откуда нельзя выбрать ни одну из страт, ни одного из этих людей. А тыл, а эти мальчишки, которые стояли на табуреточках, чтобы точить гильзы! Конечно, победил народ, но народ без головы. М. АНДРЕЕВА: Вообще кричали «За Родину, за Сталина!» А. ПРОХАНОВ: Это хорошо, что кричали. Давайте говорить, что на Чудском озере победил народ, а Александр Невский ни при чем. И Куликовское сражение победил народ, без Дмитрия, это правда будет? И без преподобного Сергия. М. АНДРЕЕВА: Александр Андреевич, мы совсем не поговорили про встречу с премьером Израиля, который сегодня приехал, они встречались и обсуждали Сирию. Тревожные новости оттуда приходят. А вот сирийские повстанцы пообещали Москве новый Афганистан. Говорят: «Рискуете получить солдат уже в гробах». Корректно ли с вашей точки зрения сравнение с Афганистаном, и как по Сирии обстоят дела сейчас? А. ПРОХАНОВ: Идет информационная война, и это хороший ход со стороны ИГ – устрашать Афганистаном, потому что эта травма до сих пор не зажила. И тем более что эту травму всё время расчесывают либералы, и считают, что Афган – это величайшее преступление. Но есть разные точки зрения. Мы вышли из Афганистана и в результате потеряли всю Среднюю Азию и получили две чеченские войны. По Сирии: там происходит несколько очень важных и интересных процессов. Первый процесс – американцы, кажется, отказались от идеи изолировать Россию в своей борьбе с ИГ. Потому что они считали, что коалиция, которую они создали, самодостаточна, она будет управляться американцами, и они смогут что-то сделать и остановить ИГ. Но совсем недавно разразился огромный скандал в Штатах. Выяснилось, что деньги, которые выделили на подготовку армейцев, были растрачены, а на фронтах воюет 4 человека после этих миллиардных трат. Это коррупционная схема, и американцы не в состоянии вести наземные операции в Сирии с ИГ, и поэтому они пошли на попятную. Они готовы договариваться с Россией о каких-то совместных действиях. Второй момент – очень похоже (хотя я не был в Сирии, а наши официальные лица на этот счёт не очень-то распространяются), очень похоже, что на севере Сирии, в Латакии и в Тартусе, идёт накопление наших военных самолетов. Если там чистят аэродромы, если там опустились уже наши «Сушки», если там готовят бомбу штурмовым ударом, то, конечно, эти самолеты и эти базы должны охраняться. Но есть контингент наших действующих частей, не только инструкторы, но и армейцы. И это очень важный момент. В связи с этим возникает тема прямых столкновений наших наземных военных с ИГ. Такое возможно. Если наши авиаторы будут наносить удары, конечно, эти самолеты могут быть сбиты, это война. Если будут сбиты самолеты, то летчики будут пленены, это тоже нужно рассматривать. Ели они будут пленены, это будет чудовищное театральное действие ИГ: опять их нарядят в балахоны оранжевые, будут махать над головами ножами, либо заколют, как агнцов, либо начнут возить в клетках, показывать, что русские пленены. Это тоже реальность. На вызволение своих, конечно, будут брошены подразделения спецназа, ведь как можно оставить своих в плену? Будут потери этого спецназа. То есть, есть алгоритм войны. Но мы же согласились с тем, что борьба в Дамаске является борьбой за Москву. Мы же согласились с тем, что рубежи обороны Дамаска совпадают с рубежами обороны Москвы. ИГ уже здесь, он еще не проявил себя, но здесь такое количество иммигрантов. Есть районы, где вообще нет русских людей, они не контролируются. Поэтому он здесь, он рвется в Среднюю Азию, рвется на Северный Кавказ. Рамзан Кадыров постоянно говорит об этом. Мы что, должны ждать, когда ИГ придет на Садовое кольцо? Мы что, хотим взрывов? Мы должны сражаться с ИГ. Какая бы зловещая рифма ни была с Афганистаном. М. АНДРЕЕВА: Слушатели спрашивают: «А готовы ли мы получать сейчас цинковые гробы?» А. ПРОХАНОВ: В Афганистане мы получали цинковые гробы срочников. Это были молодые люди, которые 2–3 года служили в армии, это были как бы мальчики, их недаром назвали «цинковые мальчики». А сейчас армия контрактная. Она состоят из контрактников, они взрослые люди. Они идут туда не для того, чтобы хлебать щи, а чтобы воевать. При заключении контракта им говорят, что они могут погибнуть. Это контрактная армия, готовая сражаться за деньги, это и есть смысл любой армии. Готовы ли мы получить цинковые гробы! А кто готов получит цинковые гробы? А готовы мы к террористическим актам в центре Москвы? М. АНДРЕЕВА: Давайте дадим слово нашим слушателям. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мне интересно, что будет дальше с «Ё-мобилем», который товарищ Прохоров изготовил? Какая перспектива? А. ПРОХАНОВ: Я не специалист по «Ё-мобилю», но я в каком-то смысле специалист по Прохорову. Все, что исходит от Прохорова – это блеф. Прохоров хотел стать президентом, потом убежал, Прохоров хотел создавать свою партию, потом убежал. Хотел спонсировать какие-то СМИ и убежал. Он зыбкий человек, он не имеет внутри стержня, который был, скажем, у Березовского, когда Березовский тоже наколол нас очень сильно со своим автомобилем, с «АвтоВАЗом». Поэтому «Ё-мобиля» не будет. Прохоров сделал свое состояние и сложил свою личность в «Норильском Никеле», на костях гулаговцев. И, присвоив себе труд гулаговцев, вещает нам тут против сталинизма. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Вы сказали, что американцы не могут ничего поделать с ИГ, не считаете ли Вы, что они в принципе могут, но не делают это потому, что им это не нужно? Если уж они справились с армией Саддама за достаточно короткий срок. А. ПРОХАНОВ: Да, вы правы. Есть разнотолки. В какой степени ИГ контролируется американцами, а в какой степени он становится уже прямой угрозой для Америки – это вопрос открытый. Но что касается Саддама и армии: Саддам – это регулярная армия, состоящая из гвардии. Генералы были куплены, они были предатели, они предали Саддама. Это не была победа на поле брани, это была тайная операция. ИГ – это нечто другое. Это не регулярная армия, это сетевая организациями. С сетевыми организациями очень трудно бороться, ИГ есть в Сирии, в Ливии, в Ираке, есть уже и в Бангладеш, в Пакистане, и, скорее всего, в Таджикистане. Я не сомневаюсь, что его ячейки есть и здесь, в России, на Кавказе. С «сетевиками» бороться сложно, с ними борются спецслужбы. Можно, конечно, разгромить центры, базы. Но я с Вами согласен, что дело здесь нечисто. Потому что ИГ получает деньги за счет контрабандной торговли нефтью, а нефть покупает Европа. Таким образом Европа, покупая эту нефть из рук ИГ, спонсирует этот страшный кровавый моллюск. М. АНДРЕЕВА: Александр Андреевич, у нас буквально последние минуты остались. Результаты голосования – 91% за вашу точку зрения, 9% готовы спорить. А. ПРОХАНОВ: Ну что ж, стабильная пропорция.