НАТО предложило России обменять мир на войну

Североатлантический альянс наконец-то ответил на требование Москвы «собирать манатки» и отойти на рубежи 1997 года. Встречное условие НАТО к российским войскам – уйти на рубежи 1991 года из Грузии, Молдавии, Украины, то есть покинуть Приднестровье, Абхазию, Южную Осетию, Крым. Тем самым альянс поступил в духе советских карикатур на себя же – подменил требование мира требованием войны.

Письменный ответ руководства США на «озабоченности России» (в Вашингтоне называют это так) мы знаем лишь по общему пересказу наших дипломатов и их политиков – американцы попросили не публичить «благословленный» президентом Джо Байденом документ.

Плохие новости, что ключевое требование Москвы – о юридически закрепленном отказе от расширения НАТО на Грузию и Украину – встретило предсказуемое и категоричное «не выйдет». Но вроде бы есть и хорошие: сам факт этой переписки как бы фиксирует неохотное признание США, что у России есть озабоченности насчет собственной безопасности – и эти озабоченности американцы готовы обсуждать по другим пунктам: например, по пункту о наличии натовских войск и военной инфраструктуры в Восточной Европе.

 

По крайней мере, представители США на все лады подчеркивают, что делают четкую ставку на дипломатию и что «переговоры продолжаются». А России на самом деле не важно, в каком порядке обсуждать ее требования – можно начать и с натовской инфраструктуры, а уже потом вернуться к вопросу нерасширения на восток.

Но у этого исторического торга была и публичная часть, заостренная и эмоционально окрашенная – как бы специально для медиа. Так, замглавы МИД РФ Сергей Рябков, ставший за счет переговоров с американцами новой медийной «звездой», потребовал от НАТО «собирать манатки» и «отправляться на рубежи 1997 года».

По состоянию на 1997 год в НАТО не состояли не только Латвия с Литвой, но и Чехия с Венгрией – в период 1982–1999 годов альянс не расширялся, если не считать поглощения ФРГ территории Германской Демократической Республики. Но речь не о том, чтобы НАТО изгнало почти половину своих членов – тех, кого приняли после Испании, а о том, чтобы держало свои «манатки» в удаленности от российских границ по состоянию на 1997 год. На это прежде существовали отдельные договоренности, но Брюссель аннулировал их явочным порядком – за счет расширения на восток.

Сразу после того, как письменный ответ американцев был передан их послом на Смоленскую площадь, генсек НАТО Йенс Столтенберг решил устно ответить на выпад Рябкова. Заметив, что на переговорах нужно не только требовать, но и уступать что-то взамен, он выдвинул лозунг о выводе войск России с территории Грузии, Молдавии и Украины. То есть, если смотреть на карту глазами натовца, из Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии, из нашего Крыма и, наверное, из Донбасса – прежде в Брюсселе заявляли, что наши войска находятся и там тоже.

Вот и поговорили. Россия требовала мира. В НАТО потребовали войны.

 

Это звучит до ужаса плакатно, в духе шершавого языка советской пропаганды тех лет, когда на Кубе размещались наши мирные ракеты, а в Турции агрессивные американские. Но это, увы, предельно трезвая оценка: если наши войска уйдут оттуда, откуда их попросили уйти, это приведет к новым войнам. В качестве встречного Столтенберг выдвинул абсолютно неадекватное требование – оно в принципе не может рассматриваться в рамках игры «баш на баш».

Чего хочет Россия? Того, чтобы натовские штыки не упирались ей прямо в бок. Того, чтобы архитектура европейской безопасности учитывала ее интересы. А поскольку Россия – могучая в военном отношении держава, снятие ее озабоченностей – это именно то, что обеспечит устойчивый мир.

Натовские войска в Польше и Прибалтике не защищают их регион от российского вторжения. Несмотря на местные, намеренно культивируемые фобии насчет России и русских, никем из полномочных лиц в РФ никогда не подразумевалось ничего подобного, и ни один здравомыслящий человек не ждал русских танков в Варшаве и Риге ни до их вступления в НАТО в 1999–2004 годах, ни тем более после.

Можно исходить хотя бы из того, что членство в альянсе гарантирует им безопасность за счет пункта устава об общем ответе на агрессию – пусть так, в Москве этот устав тоже читали и приняли к сведению. Но военные базы НАТО на польской территории ничего дополнительно не гарантируют, а лишь вызывают в России небезопасное для всех «чувство осажденной крепости». Поэтому вывод натовских войск из региона подразумевает демилитаризацию и стабильность, а бредни про нападение русских пора оставить провинциальным экстремистским сайтам на литовском языке.

Теперь переходим к требованиям НАТО. Государственную принадлежность Крыма мы в принципе не обсуждаем – это неоднократно подчеркивалось на высшем уровне, вопрос закрыт, поезд ушел. Но даже в невозможной, чисто гипотетической ситуации, при которой российские войска покидают Крым, а украинские туда возвращаются, они вернутся туда не рыбу ловить, а судить «коллаборантов», запрещать государственно-историческую идентичность местных жителей и вытеснять русский язык из всех публичных сфер. На этот счет на Украине принято исчерпывающее законодательство.

Неужели в НАТО считают, что крымчане не окажут вооруженного сопротивления? То, что видно изнутри России, говорит об обратном.

Что же касается перечисленных выше непризнанных и частично признанных республик, в их случае новая война не просто вероятна, а практически гарантирована, за исключением разве что ПМР – в Молдавии своя атмосфера, которая предопределила достаточно мирное сосуществование с Приднестровьем. Но в 1991-1992 годах было иначе – при позднем СССР молдавские националисты по своей агрессивности и радикализму соперничали даже не с украинцами, а с азербайджанцами и грузинами. Поэтому количество жертв в конфликте вокруг ПМР перевалило за тысячу, причем это были в основном жертвы с приднестровской стороны, оборонявшейся от наступления молдаван.

Российские войска находились в Приднестровье еще с советских времен – и именно они предотвратили дальнейшее разрастание конфликта, когда счет пошел бы уже не на одну тысячу жизней. Посланный в Тирасполь Александр Лебедь остановил войну одним выстрелом. Правда, это был одновременный огневой удар восьми дивизионов и шести минометных батарей – ответ на очередной обстрел с молдавской стороны. После этого молдаване поняли, что настрой у Лебедя предельно серьезный, и повернули назад, отказавшись от идеи «восстановить территориальную целостность» с наскока.

 

Новое поколение молдавских националистов мало интересуется Приднестровьем по своеобразной причине. Эти люди, в общем-то, считают себя румынами и настроены на слияние с Румынией, где неоднократно давали понять, что расширение за счет Молдавии их интересует, а за счет русскоязычного и заведомо чуждого Приднестровья – нет. То есть удержание ПМР – это про умеренный молдавский патриотизм, а не про радикальный румынский национализм, который умеренному молдавскому патриотизму в корне противоречит. Так и живут без покушений на новую резню – настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. 

Совсем другое дело – Абхазия и Южная Осетия. Непробиваемая влюбленность в собственный суверенитет отличает только абхазов, но и у них, и у южных осетин (кударцев) длинный, кровавый и по-кавказски категоричный счет к Тбилиси при нулевом доверии к грузинам как таковым. В их случае мы имеем дело с классическим этническим конфликтом из тех, что протекали через хаотичные этнические чистки, когда из контролируемых РЮО грузинских сел изгоняли грузин, а грузины изгоняли осетин вообще отовсюду, куда могли дотянуться.

Если существует «азбука миротворца», там наверняка крупным шрифтом прописано, что мир, пусть даже плохой и хрупкий, при ярко выраженных этнических конфликтах возможен только в том случае, если его стороны минимально соприкасаются друг с другом. Но те же самые люди из США и НАТО, которые легко признают, что обретение, например, Азербайджаном полного контроля за Нагорным Карабаха будет сопровождаться большой кровью, не понимают, что в Абхазии и Южной Осетии примерно такая же ситуация, а российские войска – это то, что удерживает регион от конфликта (и в 2008-м не удержали лишь потому, что их там было просто мало – и Саакашвили решил рискнуть).

Еще один принципиальный момент, который в НАТО не понимают или не хотят понимать (возможно, просто валяют дурака). Российское военное присутствие во всех этих республиках и данные им гарантии защиты – это не великая ценность для России, а неудобное обременение, в том числе и финансовое. Конечно, русское слово, данное союзнику, стоит дороже денег, но единственный практический интерес Москвы – та единственная политическая польза, которую она из этих ситуаций пыталась извлечь лично для себя, это все та же гарантия от дальнейшего расширения НАТО на восток. ПМР в этом смысле дополнительное препятствие для Молдавии, Абхазия и РЮО – для Грузии, Донбасс – для Украины.

То есть проблема опять-таки в НАТО – и это очень легко доказать. Российская власть годами работала над объединением Молдавии и ПМР в единую страну – так, чтобы Приднестровье получило всю желаемую им автономию, в том числе, и возможность влиять на вступление Кишинева в военные блоки. Этот план, также известный как «план Козака», был отвергнут бывшим президентом Молдавии Владимиром Ворониным под давлением США. О чем это должно говорить Москве? Только о том, что уход российских военных из региона – это не цель. Цель – приход туда военных НАТО.  

Минские соглашения тоже про это – про широкую автономию Донбасса. Почему Киев их профанирует – объяснимо: иначе не понятно, за что вообще воевали, поскольку изначально Донбасс просил автономии, а не независимости. Как следствие, был состроен национальный миф, что Минские соглашения для Киева страшно невыгодны и имплементировать их нельзя. Миротворческий процесс встал намертво, но все бы могло сложиться иначе, если бы США, Германия, Франция и другие члены НАТО не потакали бы киевским капризам, а требовали бы от Украины исполнять то, под чем ее президент подписался.

В то же время на основании других недавних примеров из европейской истории натовцы прекрасно осведомлены: если сепаратистские конфликты улаживаются мирным путем, они именно так улаживаются – через предоставление сепаратистам амнистии и широкой автономии. Они знают об этом по конфликту на Кипре, они подписались под этим в Боснии, они сами навязали это Северной Македонии. Но когда речь заходит о конфликтах с вынужденным участием России, о правах меньшинств в НАТО сразу забывают, а главной проблемой объявляются российские войска – те самые, которые удерживают свою зону ответственности от сползания в мясорубку.

Налицо вопиющий пример двойных стандартов, но в НАТО такого давно не стесняются – там теперь мало чего стесняются. Если при президенте США Джордже Буше – младшем еще выдумывались парадоксальные объяснения, будто бы элементы американской ПРО в Чехии и Польше нужны для защиты от Ирана и КНДР, то теперь спокойно признают, что вся новая инфраструктура альянса восточнее границ ФРГ – это про нашу честь.

Если генсек Столтенберг не придуривается, а правда рассчитывает на какой-то «баш на баш» в предложенных условиях, то рассчитывает он, конечно, зря: мы мир на войну не меняем. На предложение подобной сделки можно отвечать только твердым и решительным – нет.

Или (если все-таки уходить от шершавого языка советского плаката) непосредственно и эмоционально, в духе Сергея Рябкова.

Например, так: вы там, в Брюсселе, совсем ополоумели, что ли?