История про археологическую практику

Воспоминания о прошлом. На ВО постоянно публикуются материалы по военной истории древних культур, и это очень хорошо, потому что они расширяют кругозор людей, получавших образование в советское время. С другой стороны, всегда – и комментарии читателей это подтверждают, – им интересны и «живые воспоминания» людей о той эпохе. Ведь молодость – это время, когда и деревья были выше, и яблоки слаще, а девушки… Девушки все были похожи на Гюльджан из романа Соловьева «Насреддин в Бухаре», но никак не на ту же самую Гюльджан из продолжения этой книги – «Очарованный принц». Ну – это как интересный пример, – кто прочитает, тот и не пожалеет, и… узнает!

Некоторые воспоминания бывают очень забавны и показательны. Пушкин недаром сказал: «Мы все учились… чему-нибудь и как-нибудь». Это про то, наше время. Захотел узнать, в чём же сущность троцкизма, причём не по учебнику «История КПСС», а по собственным книгам «Иудушки Троцкого», но нет – только в спецхране «Ленинки», и только при наличии формы допуска к секретным документам № 2. То есть это никак не для студентов. Хочешь прочитать про американские БМП М2 – к твоим услугам журнал «Зарубежное военное обозрение». Это для всех. А не для всех, а для избранных в спецхране всё той же «Ленинки» была книга «под запретом» издательства «Скводрон-Сигнал». Всю её перечитал, став аспирантом с допуском, и так и не понял сначала, за что её запретили. Про СССР в ней вообще ничего нет. А потом нашёл фразу и рядом крестик: «Боевое отделение советской БМП-1 очень тесное». Вот поэтому! «Нас поругали!»

А ещё много чего было, как в «Ферме животных» Оруэлла: «Все животные равны, но свиньи равнее других!» «Вельможа в случае, тем паче, не как другой и пил и ел иначе!» – то есть кто-то всё равно был «равнее» других по многим причинам. Ничего не могли, например, сделать явному врагу советского строя (громко высказывавшего вслух свои мысли!) академику Ландау. Да и у нас в пензенском педвузе им. В.Г. Белинского был доктор наук, профессор, ну, скажем так – «с птичьей фамилией», который и раскопки проводил, и книги писал, но и за воротник тоже закладывал изрядно. Как его звали на самом деле, сейчас значения не имеет, да и человек он был не самый плохой, а о мёртвых или хорошо, или ничего.

Известно, что у нас на Руси пьянство если особо и не поощрялось, то во всяком случае и не наказывалось, хотя исключения и бывали. «Пьян был!» – лучшая во все времена отговорка. То есть два было у нас закона: один для трезвых, другой для пьяных. Птицыну ничего не стоило прийти на лекцию «под турахом» и читать её так: «Эй ты, патлатая! Когда Батый пришёл на Русь? Да-а-а? Дура ты, садись и не вставай. Кто знает, что такое акинак? Кривой меч? Сам ты, кривой меч… Садись, дурак!» И вот так в том же духе. Понятно, что мы, первокурсники 1972 года от такого просто обалдели. Доктор наук, профессор, и вдруг такое… Отвечать ему отказалась только одна девушка, у которой был папа «большая шишка». И никто не отпросился в туалет и не поставил деканат в известность о происходящем.

Не так теперь, хоть нынешнее образование у нас и ругают. Приняли мы как-то профессионального журналиста к себе на кафедру пиара и рекламы: одно из современных требований к высшей школе – обязательное наличие в числе сотрудников кафедры практиков с производства. В нашем случае это были практикующие журналисты, пиармены, рекламисты. И вот один пришёл «под шофе» и… недолго он свою лекцию читал. Тут же кто-то из студентов пошёл, вызвал декана, тот «нюхнул» лектора, после чего ровно через 30 минут он у нас уже не работал! А не нарушай правила, под которыми ты сам же и расписывался.

В общем, всё сходило Птицыну с рук, потому как «заменить его было некем», а «кадры решают всё». К тому же только он возил студентов на археологическую практику, где они что-то там копали и находили, а потом находки эти попадали в институтский археологический музей.

Пришло время летней практики и у нашей группы. Причём одни остались работать в архиве, тогда как другие поехали в «поле». В их числе оказался и я.

А был тогда в Пензенской области очень отдалённый и достаточно «дикий район» – Земетчинский. И вот туда-то нас и повезли. Доктор и старший преподаватель без степени. Два сапога пара. Разбили палаточный лагерь на берегу реки. Кругом природа – любуйся не хочу! Тут тебе вода, тут лес, тут гора… Романтика!

Правда, еду нужно готовить на 25 человек на костре, и не очень-то это всем хотелось делать. По счастью, я умел готовить с самого раннего детства, тут же предложил свои услуги в качестве повара и так на этой должности и остался. Вот как важно мужчине уметь готовить! Потому что… ничем интересным, то есть раскопками, заниматься мы там не стали! А стали делать диссертацию этому второму… Суть работы заключалась в том, что мы привезли с собой рулоны анкет сельских граждан и нужно было по ним расписывать, понизил ли тот или иной гражданин или гражданка, проживавшие на селе, свой уровень образованности в советское время или не повысил. Нудятина ещё та!

Ей-богу, мне лично было проще мясо рубить и варить похлёбку, чем возиться с этими бумагами и цифрами.

А как развлекаться? А вот так: неподалёку оказался посёлок «10-ый Октябрь». И наши студенты, что были постарше и пришли в вуз после армии, тут же туда направились с бидончиком за самогоном. На нашем лагерном сленге это стало называться «сходить за легендами», мол, мы тут ещё и легенды собираем и фольклор записываем… Ну и в первый же вечер началась у нас поголовная пьянка, в которой наши духовные вожди и наставники приняли самое активное участие. И не просто приняли, а упились «до положения риз», так что потом валялись как свиньи в крапиве, а иные студенты, тоже в соответствующем состоянии, справляли на них малую нужду…

По идее, конечно, сразу после этого надо было собираться и ехать в город, в партком института. Но… не так мы тогда были воспитаны, чтобы переть против старших. Понимали, что такого низведения доктора наук нам попросту не простят, а впереди ведь ещё четыре года учёбы! Так что никто из нас, непьющих никуда не поехал. И правильно сделал, как оказалось. Когда год спустя история с пьянкой студентов дошла до обсуждения при декане и парторге и один из студентов «вспомнил», кто подавал нам пример, ему тут же сказали: «Всё, что касается студентов, сказать можете, а о преподавателях лучше вам помолчать!»

А дальше пошёл дождь и, как оказалось, палатки были поставлены у нас неправильно и их заливает. Да ещё в одной из них опрокинули бидончик с «легендами», и находиться в ней, да и вблизи тоже стало совершенно невозможно.

Тут, по счастью, неподалёку обнаружились заброшенные крестьянские дома и… спрятавшийся в лесу очень уютный субботне-воскресный дом отдыха для местных начальников и партийной элиты. Всю неделю он пустовал, а в субботу вечером туда приезжала отдыхать и развлекаться «с бабами» местная власть. Смотритель там был только один… и мы его уговорили пустить нас туда на ночёвку с условием, что после нас там будет полный порядок и… чистое постельное бельё.

Поэтому спали мы там поверх одеял во всём своём, но так как дело было летом, то на холод мы не жаловались. Уютное было местечко, ничего не скажешь! С бильярдом, зиловским холодильником, местом для шашлыка – словом, всё для народа, ну, какой-то особо хорошей его части.

Но на субботу и воскресенье нужно было его покидать. И тогда мы перебирались в пустые дома и спали на… русских печках, постелив на камни спальные мешки. Утром в опустевший лагерь начинали собираться люди… на завтрак. А потом старались поскорее исчезнуть, лишь бы только не возиться с этими погаными цифрами – кто повысил свой образовательный уровень, кто понизил (а были и такие, кстати!). «Вожди» наши собирали нас на работу чуть ли не силой, но лес велик, заброшенных домов много…

А как же раскопки? А никак! Только в конце «сезона» буквально за два дня до отъезда предприняли наши руководители вылазку на засечный вал, что проходил от нас довольно далеко. Там они что-то покопали, нашли горелые уголья и сделали вывод, что на валу была стена, а подле прохода в ней стояли две башни и всё это сгорело, а вот когда – Бог весть. Я сам в этот поход не ходил, счастливо избежал этой участи, потому что множество студентов оставалось в лагере и нужно было их всех кормить.

Вернулись мы из этой поездки все злые и недовольные, а иные друг друга попросту возненавидели. Очень мне хотелось тогда об этой «практике» написать в нашу областную газету, но не написал. Побоялся. Да и где гарантия, что потом все студенты единогласно подтвердили бы мои слова. Ведь у этих двух преподов были свои любимчики, которые пошли бы за них, скажем так – далеко, к тому же один из них был не рядовой студент, а сын начальника, словом, себе дороже всё это было бы в итоге. А фотоаппарата, чтобы отснять все эти пьяные безобразия, у меня тогда не было!

Так что когда мне говорят о бесплатном советском образовании в высшей школе, то… я довольно скептически отношусь к разговорам о нём как о высококачественном. Два пропойца с красными носами ну никак не годились в воспитатели высокой коммунистической морали, да и иначе с ними тоже – недаром на ряд наших преподов того времени были заведены персональные дела по партийной линии. И вряд ли только на нашем пензенском «педюшнике» сошёлся такой вот «крест судьбы». Наверняка подобное имело место и в других учебных заведениях страны. Просто не могло не быть в рамках существовавшей в то время системы. Так что когда некоторые здесь на ВО пишут, что «тогда хорошо учили», это вызывает у меня лишь чувство определённого сомнения в компетентности авторов подобных замечаний. По-всякому учили. Где-то хорошо, да, а где-то… предпочитали «ходить за легендами». Кстати, успехи наших ребят на международных олимпиадах как раз и говорят о том, что и сейчас где-то хорошо учат. А кто-то хорошо учится сам! В этом плане у нас в стране абсолютно ничего не изменилось!

P.S. Интересно, что сейчас там поблизости от Земетчино в окрестных посёлках распродают дома за 1,5 млн рублей и дешевле. Сады 16 соток и более, и всё там растёт – прямо рай земной. Все удобства, газ, вода и прочее. Красоты природы просто дивные. Но вот продают. Наверное, далеко от «центра» жить не хочется.