От небоскреба до «гетто» - только шаг

Еще лет двадцать назад слово «небоскреб» у большинства жителей России ассоциировалось с Нью-Йорком или с другими американскими городами. Сложно было представить, что и у нас могут появиться здания высотой в 50, 70 или 100 этажей, уходящие под облака. Но теперь москвичей, как и жителей других крупных городов, такими зданиями не удивить. По подсчетам компании «Метриум», занимающейся исследованиями рынка, сейчас в Москве построено 5 небоскребов, высота которых превышает 200 метров, 16 зданий высотой от 150 до 200 метров и 10 высотой от 100 до 150 метров, а кроме того, 13 высоток, которые чуть-чуть не дотягивают до сотни метров. Общая высота 10 самых высоких столичных небоскребов составляет 5,8 километра, а в прошлом году этот показатель равнялся 4,9 километра. Растет в Москве с каждым годом и количество «просто» высотных домов – в 20, 30 или 50 этажей. Современные жилые комплексы почти всегда состоят именно из высоток, хотя иногда кроме них на территории ЖК возводятся и маленькие здания высотой до 10 этажей. Но это, скорее, исключения, а в целом столица постепенно становится все выше и выше. Вот только хорошо ли это? Та же Америка, поначалу строившая и небоскребы, и целые кварталы более низких, но все равно многоэтажных высоток, уже лет 50 как отказалась от такой практики. Причем там не просто перестали строить высотки, а еще и снесли большинство многоэтажных кварталов, переселив людей в маленькие, максимум двух- или трехэтажные домики. Башня "Федерация", самое высокое здание в Москве. Фото: Википедия Хотя высотные дома в 10-20 этажей прекрасно решали проблему с нехваткой места для строительства и позволяли поселить сразу много небогатых людей на небольшой площади. Но именно эта скученность большого числа людей на тесной территории и стала, в конечном итоге, аргументом против высотной застройки. В таких кварталах не было почти ничего, кроме жилых домов ни необходимой горожанам инфраструктуры, ни мест, где можно было бы гулять и развлекаться. В результате жители подобных «гетто» старались при первой же возможности переехать из них в более удобные для жизни места, а оставались там только самые бедные и неблагополучные. Это приводило к распространению там всевозможного криминала, к тому, что улицы там переставали убирать, а дома начинали ветшать, и в конце концов, оттуда сбегали последние приличные люди. Высотки были признаны в США неудобными и вредными для жизни, и в начале 70-х годов прошлого века их начали сносить. Правда, кое-где подобные кварталы существуют и сейчас, однако они считаются непрестижными, гулять в них по улицам в позднее время не безопасно, а их жители чаще других жалуются на разные нервные заболевания и психологические проблемы, от раздражения на соседей до разных фобий или тяжелой депрессии. Зоолог Десмонд Моррис. Фото: Википедия Это еще одна проблема большой скученности, которую подробно описал в своей книге «Людской зверинец» британский зоолог Десмонд Моррис. Поведение и настроение человека, объясняет он в своих исследованиях, как и у других млекопитающих, сильно зависит от условий, в которых он живет. Теснота и близость множества чужих людей действуют на психику угнетающе и приводят либо к депрессивному состоянию, либо к агрессии, направленной на окружающих. «Жители большого городского комплекса страдают от стресса и напряжения, вызванных множеством причин: шумом, загрязнением воздуха, малоподвижным образом жизни, перенаселённостью и суматохой жизни. К тому же, как это ни парадоксально, есть и такие, которые страдают от одиночества и скуки», - говорится в книге Д. Морриса «Людской зверинец». - Помимо личной изоляции существует ещё и непосредственная физическая угроза перенаселённости: любое животное приспособлено к существованию в определённом жизненном пространстве. Как в зверинце настоящем, так и в людском это пространство значительно сокращено, и последствия этого могут быть очень серьёзными. Мы считаем клаустрофобию болезнью, но её извращённое проявление (правда, в более лёгкой форме, которую сложнее распознать) наличествует у всех жителей города. Действия, предпринимаемые для лечения этой болезни, какие-то вялые. Чисто символически посреди городского массива выделяются специальные зоны открытого пространства — участки природы, называемые «парками». Изначально парки были охотничьими угодьями, населёнными оленями и другими дикими животными, суперплемени могли вспомнить охотничьи повадки своих предков. Современные парки напоминают прежние только наличием растительности, а уж говорить о размерах городских парков просто смешно: чтобы обеспечить действительно естественные условия для отдыха жителей огромного мегаполиса, парк должен занимать площадь в несколько тысяч квадратных километров. В защиту парков можно сказать только одно: когда они есть, это определённо лучше, чем, когда их нет». Тем временем, крупные российские города в настоящее время идут по тому же пути, от которого отказались американцы: в них строятся все те же кварталы высоток, в которых нет ни школ с поликлиниками, ни парков и площадок для игр и в которых в каждом доме-«человейнике» проживают тысячи людей. Жители многих таких жилых комплексов уже называют их «гетто» и жалуются на расшатанные нервы, о чем регулярно рассказывается в публикациях ИА FederalCity. Но «человейники», а порой и самые настоящие небоскребы продолжают расти в Москве и других мегаполисах с головокружительной скоростью. Конечно, многие люди стремятся переехать из маленьких городов в большие, так как там намного больше возможностей реализовать себя. Но селить всех желающих жить в миллионниках в небоскребы и будущие «гетто» - не выход. Обеспечить людей жильем можно и другими способами, возводя не слишком высокие и не теснящиеся вплотную друг к другу здания.