Через три года после смерти мужа

— Ирина, вот ответь мне, зачем твоей маме такая большая квартира и дача? — интересовался Иван у своей жены. — После смерти твоего отчима уже три года прошло. Она одна живёт в 4-комнатной квартире. Хорошо ещё, что наши друзья и знакомые, которые приезжают в Москву, у неё останавливаются. Хоть какой-то прок.

— Что ты предлагаешь? — спрашивала Ирина.

— Дачу и квартиру продать, — сказал Иван. — Ты представляешь, что можно купить на такие деньги!

— Представляю, — задумчиво ответила Ирина. — Но не забывай, что у меня есть сестра.

— С Варей договоримся, — сказал Иван. — Она в таком же положении, как и мы. Ютятся с мужем в однушке. Этих денег на всех хватит. Мамина квартира в центре Москвы стоит, как десять наших. А ей мы тоже купим что-нибудь, где-нибудь подальше от центра. Чтобы лес был рядом. Речка. Представляешь, как ей сейчас, наверное, тяжело одной наводить порядок в такой большой квартире. Эх, жалко что ты не единственная дочка. Вот было бы здорово самим переехать в эту квартиру.

— А маму куда? — спросила Ирина.

— А маму — в нашу квартиру, — ответил Иван. — Здесь тебе и лес в двух шагах от дома, и речка.

— Но здесь шумно, — сказала Ирина. — И воздух противный. Потому что стройка кругом. Сразу десять многоэтажек строят.

— Ну и что? — удивлялся Иван. — Через пять лет здесь всё достроят. Деревья посадят. Клумбы разведут. И до метро здесь недалеко. Всего-то двадцать минут на автобусе. Зато химчистка, парикмахерская, кафе и магазин хозяйственных товаров прямо в доме. Спустился вниз и пожалуйста — тебе все удобства.

— В центре тоже все удобства, — сказала Ирина.

— Да какие там удобства, — махнул рукой Иван. — Воздух грязный. Народу много. Скукотища. Пенсионеру даже погулять негде. А здесь!

Иван подошёл к окну.

— Вон лес, — сказал Иван. — Рукой подать. Зимой на лыжах можно кататься. Летом и осенью — ягоды, грибы. А строительство закончится, знаешь, как здесь тихо будет!

— А если мама не согласится? — спросила Ирина.

— Согласится, — уверенно ответил Иван. — Думаешь, ей очень много радости от того, что в её доме постоянно кто-то чужой гостит? А отказать она не может, потому что тебя и твою сестру очень любит. А ты ей намекни, что если она будет жить в однокомнатной квартире, то наши знакомые уже не смогут у неё гостить.

— Наверное, ты прав. — сказала Ирина. — Это её убедит.

Какое-то время Иван и Ирина сидели молча. Первым нарушил молчание Иван.

— Слушай, мне пришла гениальная идея, — сказал Иван. — А что если предложить твоей сестре такой вариант. Мы отказываемся от своей доли на дачу. А они уступают нам квартиру. Дача хоть и старенькая, но цена на землю в том районе сейчас очень высокая. Сколько там земли?

— Двадцать пять соток, — ответила Ирина.

— Тем более! — воскликнул Иван. — Так что по цене примерно одинаково получится, что дача, что квартира. И не забывай, что ты — старшая сестра.

— Ладно, — уверенно сказала Ирина, — Завтра позвоню Варваре. Предложу встретиться и обсудить.

Три года назад Вера Михайловна похоронила своего второго мужа. С тех пор жила одна. Он был её ровесником. Им обоим исполнилось по 55, когда его не стало.

Её дочери, Ирина и Варвара, навещали маму нечасто. Обычно тогда, когда надо было пристроить пожить на время какого-нибудь своего знакомого. Иногда таких знакомых набиралось в маминой квартире до десяти человек. С дачей была та же история. Однажды Вера Михайловна приехала на дачу, но там были какие-то чужие люди. Они что-то очень шумно праздновали, и их было очень много. Вера Михайловна даже не рискнула в дом заходить и поехала обратно в город.

Ирина и Варвара уже дважды выходили замуж и оба раза неудачно. Сейчас обе были в третьем браке. Детей у них не было.

И квартира и дача, о которых мечтали Иван и Ирина, достались Вере Михайловне в наследство от второго мужа, за которого она вышла замуж десять лет назад. Тогда же она и переехала к нему, оставив своим дочерям трёхкомнатную квартиру. Варвара и Ирина её продали, и на вырученные деньги каждая купила себе однокомнатную, в которой теперь и жили вместе со своими третьими мужьями.

Ирина и Варвара встретились и обо всем договорились. Варвару устроил вариант, предложенный Ириной. Дело оставалось за малым. Мама должна была выписать доверенности на продажу дома и дачи.

— Слушай, сестрёнка, — сказала Варвара, — с продажей дачи проблем не будет. Но как ты продашь квартиру, если мама там зарегистрирована?

— А мы её зарегистрируем в моей, — сказала Варвара. — Тем более, что ей там после и жить. Но маме сейчас скажем, что продаём квартиру и дачу только для того, чтобы всем купить что-то в центре. Чтобы ближе быть друг к другу. Понимаешь?

— Понимаю? — сказала Варвара. — А вы её действительно хотите продать или сами будете в ней жить.

— Не решили ещё, — ответила Ирина. — Иван хочет сам в ней жить. Но я думаю, что это слишком. Лучше продать.

На том и порешили, и поехали к маме.

Всё время, пока дочери по очереди говорили, Вера Михайловна, опустив голову, молча слушала.

— Ну ты как, мама, согласна? — спросила Ирина, когда рассказала всё, что хотела.

— Если ты говоришь, что так будет лучше, то я согласна, — сказала Вера Михайловна.

— Конечно лучше, мама, — сказала Ирина. — Верь мне. Я тебе плохого не посоветую. Представляешь, как будет здорово, когда мы все вместе будем жить в одном каком-нибудь доме. Да ещё и в центре Москвы!

— Представляю, — ответила Вера Михайловна.

Уже на следующий день Вера Михайловна выдала две доверенности. Одну — на квартиру для Ирины и вторую — на дачу для Варвары. И в этот же день Вера Михайловна была зарегистрирована в квартире Ирины.

Вечером сестры с мужьями отмечали свалившееся на них богатство.

— Когда начнём продавать? — спросила Варвара.

— Сделаем вот как, — сказала Ирина. — Объявления о продаже дадим уже завтра. А сами на три месяца слетаем куда-нибудь отдохнуть. Возьмём отпуск за свой счёт. За это время мы уже найдём потенциальных покупателей.

— А мама не выкинет какой-нибудь фокус? — спросила Варвара.

— Не выкинет, — уверенно сказала Ирина. — Её паспорт, документы на квартиру и дачу у меня. А без паспорта и этих документов она ничего не сможет сделать.

Так они и сделали. Отпросились на три месяца с работы и улетели с мужьями в Израиль. Месяц они жили в Эйлате, на Красном море. Месяц веселились в Эйн-Бокеке, на Мёртвом море. И оставшееся время отдыхали в Хайфе, на Средиземном море. За всё это время они ни разу не позвонили маме и не поинтересовались, как у неё дела.

Вернувшись в Москву, сёстры узнали, что доверенности на продажу квартиры и дачи отозваны.

Не поняв, что случилось, сёстры созвонились и сразу поехали к матери. Но было уже поздно. Квартира и дача были уже проданы. А мамы в Москве не было. Было только письмо от неё. В этом письме мама сообщала своим дочерям, что у неё всё хорошо, она улетела отдыхать, искать её не надо.

— Как же так вышло? — спрашивала мужа Ирина. — Мы же обо всём с ней договорились.

— Да-а, — с горькой усмешкой отвечал ей Иван. — Я уже мечтал о том, в какой комнате кабинет себе устрою. Счастье было так близко.

— Что-то мы упустили, — сказала Ирина. — Даже тот факт, что я забрала у неё паспорт и документы на дачу и квартиру, её не остановил.

— Твоя мама оказалась не такой наивной, как мы надеялись, — сказал Иван. — А самое обидное, что неизвестно, как она распорядится этими деньгами. Во всяком случае, на большое наследство, думаю я, ты можешь не рассчитывать. Одного не пойму, зачем ей нужны такие большие деньги? Неужели в 58 женщины ещё могут чего-то желать?

Варвара и Ирина не знали, что уже на второй день, после того как они улетели отдыхать, их план был полностью разрушен. И разрушил всё никто иной, как сосед Веры Михайловны.

— Что грустная, соседка? — спросил Марк Анатольевич, встретив Веру Михайловну у подъезда дома.

Вера Михайловна пригласила его к себе в гости и всё рассказала. Марк Анатольевич очень быстро убедил Веру Михайловну в том, что она поступила, мягко говоря, опрометчиво. Марк Анатольевич очень красочно описал Вере Михайловне её безрадостное будущее, которое неизбежно, если она оставит всё так, как есть. И когда та спросила, что же ей теперь делать, он ей предложил свой вариант развития событий.

— Если хочешь, квартиру эту куплю у тебя я, Вера, — сказал Марк. — Меня, если честно, утомили постоянные твои квартиранты.

— Это знакомые дочерей, — оправдывалась Вера Михайловна.

— Мне всё равно, — сказал Марк. — Я уже все квартиры на нашем этаже скупил. Только твоя и осталась. Хотел сам тебе предложить. А тут, видишь, как всё замечательно выходит. Цену дам ту, за которую твои дочери её выставили. Торговаться не стану. А заодно и дачу твою куплю. Старый дом снесу и построю новый. Сделаю там гостиницу.

— А я куда? — спросила Вера Михайловна.

— Купишь себе чего-нибудь. — сказал Марк. — Возможностей у тебя будет предостаточно. Хочешь, в этом районе, а нет, так выбирай любой.

— А у меня дочка паспорт забрала, — пожаловалась Вера Михайловна, — и документов на квартиру и дачу у меня нет.

— Это не проблема, — сказал Марк Анатольевич. — Придешь в полицию и скажешь, что всё потеряла. Паспорт тебе быстро сделают новый. И с документами на дачу и квартиру тоже проблем не будет. Главное, что ты — собственница.

Сразу на следующий день, после того как Варвара и Ирина улетели из Москвы, Вера Михайловна пошла в полицию и заявила о пропаже паспорта. Она попросила срочно сделать ей новый паспорт. После того как новый паспорт был у неё на руках, она сходила к нотариусу и аннулировала доверенности, выданные дочерям. Нотариусу сказала, что сама известит дочерей об отзыве доверенностей.

До возвращения Ирины и Варвары, дача и квартира были проданы. На полученные деньги Вера Михайловна купила себе маленькую однушку в тихом центре Москвы и улетела отдыхать.

В свои 58 лет Вера Михайловна точно знает, чего хочет

Вера Михайловна тяжело переживала, что в 55 осталась одна. Очень любила второго мужа. К сожалению, их счастье длилось недолго. У него было слабое сердце и ответственная работа.

От второго мужа Вере Михайловне достались квартира и дача, на которую очень рассчитывали её дочери от первого брака, Ирина и Варвара. Но их расчёты не оправдались. Вера Михайловна быстро распродала всё своё имущество и уехала отдыхать, оставив письмо дочерям. В нём она сообщала, что у неё всё хорошо, и просила её не искать.

Ирина и Варвара считали, что мама своё от жизни получила и больше ей желать нечего. Они, конечно же, очень были расстроены тем, как с ними поступила их родная мама. Но ещё больше это обстоятельство огорчило мужей Ирины и Варвары, Ивана и Виталика. Они были не первые их мужья. Третьи!

И когда их тёща сначала согласилась отдать всё, что имеет, своим дочерям, то, конечно же, у обоих разыгралась бурная фантазия по поводу того, как распорядиться этим счастьем.

— Вот здорово! — думал муж старшей сестры, Иван. — Мне ещё и тридцати нет, а я уже так много всего достиг. А сколько я ещё достигну. Ведь это только начало!

— Какой я молодец, что женился на Варваре! — думал Виталик. — Не испугался того, что она старше меня на три года. Зато теперь у меня будет всё, о чём многие мои ровесники могут только мечтать.

Их понять можно. Оба приехали в Москву издалека. Оба женились, имея определённые надежды, планы, мечты. Сами они ничего не умели и не могли. Всё, что они были способны предложить женщинам, — это только себя, в качестве мужей, и не более того. Оба клюнули на сестёр только по той причине, что те были москвички и имели хорошие перспективы на большое наследство. Но вот наследство растаяло, а вместе с ним исчезли и перспективы. И все их планы, надежды и мечты рухнули.

У Ирины и Варвары начались проблемы с мужьями. Те стали предъявлять своим жёнам претензии.

— Пойми, Ирина, — говорил Иван. — Я тебя, конечно, люблю. Но жизнь так коротка. А хочется так много всего успеть.

— Варвара, я всегда был с тобой более чем честен, — говорил Виталик. — Ты сама предложила мне стать твоим мужем и обещала, что с тобой я достигну небывалых высот. И вот мы уже два года в браке, а где те высоты? По-моему, мы сидим на самом дне самого глубокого ущелья. Нет?

— Твоя задумка с маминым наследством не вышла, — говорил Иван. — Ты меня разочаровала. Мне даже кажется, что ты это всё придумала. Зачем? Не знаю. Может, чтобы удержать меня.

— А эти ваши фокусы, которые вы устроили с Ириной! — говорил Виталик. — Ни в какие ворота. Разве серьёзные люди так поступают? Вы меня поставили в очень неловкое положение. Я теперь не знаю, как смотреть честным людям в глаза. Но если бы только это! Главное в том, что я разочаровался в тебе, Варвара, как в своей жене. Нет, я, конечно, тебя люблю, но и ты пойми меня.

— Я не понимаю, Ирина, как мы можем жить дальше вместе, — сказал Иван. — По-моему, нам надо развестись.

— Судя по всему, Варвара, сама Вселенная против наших с тобой отношений, — сказал Виталик. — И будет правильно, если мы разведёмся.

И уже через два месяца после того, как уехала Вера Михайловна, обе её дочери снова были свободными.

Но Иван и Виталик исчезли из жизни Ирины и Варвары не просто так. Они оставили после себя своим бывшим жёнам большие денежные проблемы, справляться с которыми теперь должны были Ирина и Варвара самостоятельно. Потому что сами, когда были в браке, брали на себя очень много обязательств за своих мужей.

В результате сёстры вынуждены были лишиться всего, что имели, и оказаться, в прямом смысле слова, ни с чем. Жили они теперь вдвоём в одной комнате, в коммунальной квартире, в Подмосковье.

— Как там у Чехова? — говорила Ирина. — В Москву, в Москву, в Москву! Господи, как же мы хорошо жили. А здесь я вечером даже на улицу боюсь выйти. Один фонарь на весь двор. И снега так много. А под снегом — лёд. Почему здесь не убирают снег? Почему лёд не убирают? Ведь скользко. Идти невозможно. Пока дойдёшь до электрички, несколько раз упадёшь.

— Что с нами стало, Ирина? — тихо говорила Варвара. — В кого мы превратились. Ещё немного и нам по сорок.

— И у нас ничего нет, — тихо говорила Ирина. — Я не жалею, что рассталась с Иваном. Обидно, что из-за него стала нищей. И ведь я даже не любила его. Ну так... нравился. А любви не было.

— И я не любила Виталика, — сказала Варвара. — Поэтому, когда он сказал, что хочет детей, я сказала: «Нет». Ни о чём не жалею.

— Слушай, Варя, а хорошо, что наша мама умнее нас оказалась, — сказала Ирина, вдруг вспомнив о маме.

— Это точно, — согласилась Варвара. — А то бы мы сейчас втроём в этой комнате беседовали.

Сёстры грустно рассмеялись.

— Интересно, а где сейчас мама? — спросила Ирина.

Варвара пожала плечами.

Вера Михайловна в это время сидела на кухне в своей маленькой квартирке на Гоголевском бульваре, смотрела в окно на падающий снег; на то, как люди гуляют по заснеженной Москве; на деревья в новогодних гирляндах и пила чай с вишнёвым вареньем.

Всё это время она была в курсе происходящих событий. Для этого она обладала достаточными возможностями. Но она приняла решение вмешаться в жизнь дочерей только тогда, когда для этого будет подходящее время и достаточное основание.

Вера Михайловна в свои 58 лет, в отличие от дочерей, точно знала, чего хочет от жизни, и понимала, как этого достичь. Она очень хотела, чтобы её дочери были счастливы, но она не хотела, чтобы их счастье строилось за её счёт.

— Конечно я им помогу, — говорила Вера Михайловна. — Но не сейчас.

— Почему не сейчас?— поинтересовался Марк Анатольевич, — бывший сосед Варвары Михайловны, который помог ей в трудную минуту, а теперь просто её хороший знакомый, иногда заходивший к ней в гости на чай с вишнёвым вареньем.

— Сейчас я могу только всё испортить, если вмешаюсь, — сказала Вера Михайловна. — Они, скорее всего, неправильно поймут мою помощь. Неверно её оценят. Сделают из этого ошибочные выводы. Но дело даже не в этом. Я не хочу, чтобы они снова стали выгодными невестами.

Вмешаюсь не раньше, чем увижу, что они точно знают, чего хотят от жизни. А просто подавать им на бедность не хочу. В своё время я сделала для них достаточно. И что в результате? Они остались ни с чем. Потому что до сих пор не понимают, чего хотят от жизни.

Вот и сейчас. Мечтают только о том, чтобы вернуться в Москву. А зачем им Москва? Сами толком объяснить не могут. Нет-нет. В этом бессмысленном занятии я им не помощница. И пока они не изменятся, не видать им помощи от меня.

— Стало быть, будете наблюдать за ними со стороны и ждать? — спросил Марк Анатольевич.

— Буду наблюдать и ждать, — ответила Вера Михайловна.

— Очень интересно. Держите меня в курсе.

— Обязательно.