Такое важное «второе служение»

О том, почему такое важное место в жизни Церкви занимает социальная работа, благотворительность, чем живет сестричество милосердия и о «милосердном служении» мужей участниц сестричества, как начинаются новые добрые дела и почему от некоторых из них Господь отводит, рассказал протоиерей Владимир Алексеев, настоятель прихода иконы Божией Матери «Порт-Артурская» в Кургане, руководитель епархиального отдела по социальному служению и церковной благотворительности, духовник сестричества милосердия во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны.

 

Родное Раково

Отец Владимир, расскажите о своей семье, о детстве.

– Я родился 18 декабря 1964 года в селе Большое Раково Кетовского района, это был колхоз имени Чапаева. Папа был механизатором – работал на тракторе, комбайне, одно время был водителем автомобиле. Мама трудилась в животноводстве. В семье росли трое детей: старший брат, я и сестра. Жили обычной деревенской жизнью. Бабушка с дедушкой жили в соседней деревне Вятское, там на сельском кладбище сейчас похоронены и папа с мамой, и старший брат. И как только меня рукоположили в священники, я стал окормлять Большое Раково. Там всё родное, мои корни, и как ещё по-другому отдать сыновий долг?

До шестого класса я учился в Больше-Раковской школе, а потом мы переехали в село Введенское, и среднюю школу я окончил там. Сразу после школы призвали в армию. Отслужив два года в пограничных войсках, поступил учиться Свердловский педагогический институт. Получил специальность учителя физкультуры и начального военного обучения.

С будущей женой познакомились в стройотряде «Агитка» – Катя играла на гитаре, я там её и заприметил. Родом она из Туринска, училась на курс старше, на факультете педагогов начальной школы. Мы поженились в 1988 году. Пока я заканчивал вуз, она работала в Екатеринбурге. А когда я получил диплом, поехали ко мне на родину.

Десять лет я отработал в школе – два года в Кургане, остальное время – в Введенке.

Когда ощутил мир по-другому

Как получилось, что вы выбрали другую стезю?

– Сначала был момент поиска. У бабушки были дома иконочки, она иногда ездила в Куртамыш, в Смолино, где храмы не закрывались, но дома мы никогда не говорили о Боге. Тем не менее, какой-то фундамент во мне был заложен, и когда появилась потребность разобраться в жизни, начался поиск. Крестился я взрослым, мне уже за 30 лет было.

Вас перестала устраивать ваша прежняя жизнь?

– Да. И хоть работа в школе мне всегда нравилась – я на уроках с ребятишками наиграюсь, набегаюсь и говорю, шутя, другу, мол, нам ещё за это удовольствие и деньги платят. Время было счастливое. Но это же всё для удовлетворения тела, а душа просила другого. Эту душевную потребность не зальёшь никакими земными удовольствиями и развлечениями.

Хоть я и был некрещёный, но у меня появилась тяга молиться. Помню, приобрёл белый небольшой «Молитвослов». Жили мы в селе Введенка напротив храма, и я в своей комнате, глядя на него, вычитывал утреннее и вечернее правило. На фоне этого поиска на 7-й или 9-й день голодовки я пришёл креститься. Перед теме на Таинство крещения отправил матушку со старшим сыном, а сам не пошёл, потому что эта тайна была для меня непостижима, и я хотел ещё присмотреться, обдумать.

В храме тогда служил батюшка Василий (Ожерельев), он меня и окрестил. Было это в 1996 году. После крещения со мной произошло что-то невероятное: я ощутил мир по-другому. Продолжал работать в школе, но начал ходить в храм на утренние и вечерние службы, водил с собой сыновей, начал исповедоваться и причащаться.

В 1998 году готовились отметить 100-летие Введенского храма, на торжество должен был приехать владыка Михаил и освятить храм. Батюшке Николаю Голубцову потребовались помощники, и он, видя, что я хожу в храм, предложил перейти работать сюда. Я отшутился, мол, лет через двадцать, когда детей выращу, на пенсию пойду, вот тогда…. Но он взял меня за руку и ввёл в алтарь, и я понял, что попал в другой мир.

Потом владыка Михаил, приехавший на освящение, благословил меня одеть стихарь; я какое-то время был чтецом. С этого времени началось серьёзное воцерковление.

Как матушка отнеслась к этому?

– Матушка у меня терпеливая. Но я понимал, что её терпения надолго не хватит. У меня хватило ума не самовольничать, а положился на волю Божию. Помню, посадил за стол маму, жену и спросил их, как они отнесутся к моему решению связать жизнь с Церковью, уйти из школы. Спросил и смотрю на них, а они так спокойно: решил – ну ладно, иди. Для меня было чудом их согласие. С папой было сложнее, он ещё в армии прочитал книгу про сектантов, и у него выработался негатив к вере. Позже он поменял мнение, я его сам крестил во Введенском храме, а сестра мне помогала.

А как отнеслись коллеги-учителя?

– Когда начался процесс моего воцерковления, у меня появилась потребность говорить на эту тему с людьми – и с коллегами, и с учениками. То, что раньше было значимым, потеряло своё значение. Жизнь перевернулась. Учителя отнеслись с пониманием, многие говорили, мол, это твоё.

Счастливое время

– 1 ноября 1998 года епископ Курганский и Шадринский Михаил рукоположил меня в сан диакона. Служил диаконом одновременно во Введенском и в Утятском храмах, потому что настоятелем в Введенке стал о. Сергий Еремеев, который окормлял Утятский храм. Он был также благочинным Южного церковного округа, мы с ним ездили по всему благочинию.

Год я был диаконом. Затем отец Сергий решил, что меня можно рукополагать в священники, и 24 октября 1999 года епископ Михаил рукоположил меня в сан иерея. Сам я не просился – мне было диаконом хорошо, чувствовал себя счастливым.

В сане священника год служил в Введенке, ездил в Падеринку. Там в больнице была молельная комната, я в ней престол сделал; соборовал, крестил, иконы у бабушек собирал для храма. Но меня сделали настоятелем Утятского храма, а в Падеринку отправили другого батюшку.

С 2000 года служил в Утятке, но жили по-прежнему во Введенке. Хотели переехать, даже приезжали с матушкой дом присмотреть, но не решились на переезд. Год прослужил в Утятке. Время было счастливое. Сами заготовляли дрова для храма. Помню, едем на семёрочке на белой, сзади мужики на лошадке, за ними – трактор. Дров напилим, отвезём. Два раза такое было.

В тот год прошёл первый крестный ход из Кургана в Утятку, его отец Николай Чирков организовал. Помню, как волновались, ведь впервые такое событие: надо встретить, накормить, разместить, сколько народу будет… Но однажды приезжаю, а мне говорят: батюшка, не волнуйтесь, всё сделаем, как надо. Они накануне посмотрели фильм о Великорецком крестном ходе (600 лет ходят), увидели, как людей встречают и провожают, и успокоились, что всё будет хорошо. И действительно, всё получилось. 400 человек участвовали!

Шли с иконой Николая Утятского. Мне запомнилось: когда образ несли мужчины, то он качался и наклонялся, того и гляди, уронят. А когда женщины несли, то икону будто на воду поставили – плавно шла, ровно. Мне удивительно было: кто кого несёт? А когда мы уже завершали крестный ход, ко мне стали подходить женщины – одна, вторая, третья. И все говорили, что, пока шли, исцелились от иконы. Жаль, что мы тогда не записывали эти чудеса.

Через год в Утятку назначили о. Симеона (Мальцева), а меня перевели служить в Смолино на архиерейское подворье. Там я прослужил десять лет.

Чем запомнились вам эти годы?

– Счастьем! Я там как сыр в масле катался (улыбается). В духовном плане это было настоящее счастье. Не было напряжения, ответственности (я же не настоятель), исполнял требы, всё плавненько, радостно. Господь решил меня пока не трогать, дать укрепится, духовно повзрослеть. Наверное, по слабости моей тогда ещё нельзя мне было трудности доставлять, вот Он и дал мне счастливое и радостное время.

В тот период мы уже начинали проводить крестные ходы, я уже окормлял наркологический диспансер по улице Часовой в Кургане. Мы очень дружны были с главврачом Елизаветой Андреевной Бухтояровой. Она мне звонит, мол, батюшка, ты нам нужен. А некогда мне. Но как отказать? Еду туда. А когда, совершив молебен, окропления и исповеди больных, я ехал домой, то меня как радостной волной поднимало от благодати!

Храм для сестричества

12 апреля 2012 года вас назначили настоятелем в только что построенный Порт-Артурский храм города Кургана.

– Откровенно говоря, я и не думал, что меня сюда направят. Тем более, что мне так хорошо в Смолино было. Но параллельно у меня работа по сестричеству началась. Владыка Константин определил меня руководить отделом социального служения (он на тот момент был бесхозный, как и сестричество, у которого три духовника сменилось. Сестры были «не прибраны». Я стал чаще общаться с первой сестрой милосердия Ниной Степановной Сидухиной: встречались у неё дома и молились, чтобы у сестричества появилась база, хоть комнатка, чтобы с чего-то начинать. Они активно работали в госпитале, мы ездили в медицинский колледж, проводили беседы. Много было других дел.

Сколько было сестёр?

– Я помню Нину Степановну, Татьяну Владимировну, Людмилу Семёновну, была многодетная мама Юля – не более пяти человек. Собирались, молились, акафист читали на квартире у Нины Степановны. Как раз храм Порт-Артурский строился, а мы молимся. Но мы даже не мечтали о своём храме.

При владыке Михаиле казаки пытались что-то сделать на берегу Тобола, где сейчас Троицкий храм строится, я был с ними (мне благословили их окормлять). Мы расчистили площадку от зарослей кустов, установили поклонный крест, служили возле него молебны на благое дело. Вначале на них казаки присутствовали, потом сложилась постоянная группа людей, которая каждую субботу в течение двух лет приходила на молебны. В любую погоду, даже в 30-градусный мороз. Бывало, еду на молебен и думаю: хоть бы никто не пришел, подъезжаю – нет, стоят, ждут (смеётся).

А когда дамбу стали укреплять и это место отсыпали, молебны прекратились. Тогда мы ничего не вымолили, и поэтому даже не надеялись на свой храм. Когда же меня назначили настоятелем, то сразу всё само собой решилось. Появился храм, и он стал обрастать различными делами, социальным служением. Ведь наше первое служение – Богу, на втором месте – социальное.

Вы в 2012 году пришли сюда с «богатством» – не один, а с сёстрами милосердия?

– Да. Позже к нам присоединились казаки. Особенно когда к нам перевели отца Иоанна Юшина, и после того, как мы выиграли грант «Казачий клуб "Станица"».

Постепенно к нам отошли помещения завода «Курганприбор» – сейчас там гуманитарный склад, библиотека, трапезная. Спасибо Сергею Николаевичу Муратову: когда у нас появилась в этом потребность, мы нашли у него понимание. Воскресную школу – надо, гуманитарный склад – надо, трапезную – надо, спотзальчик – надо, детскую комнату – надо, и так далее. Слава Богу, пока нас терпят, хотя это непросто.

С какими проблемами сталкивается духовник сестричества? В чём трудности этого служения?

– Трудности заключаются в моей слабости, когда не дорабатываю в духовном плане – по своей лености, греховности. То есть, трудности, чаще всего, из-за себя. Иногда думаю: как Господь мне доверил это святое дело?

Это послушание вас сильно напрягает?

– Нет. Это же церковное послушание, а оно превыше молитвы, поэтому трудностей особых нет. Главное – друг друга терпеть, а остальное Господь управит. В Церкви Глава – Господь, а мы каждый на своём месте, понимая свою немощность, просим у Бога милости, и Он не оставляет нас.

Не за страх, а за совесть

Отец Владимир! В настоящее время вокруг вас собралось немало людей, которые работают, как говорится, не за страх, а за совесть. Как их вы находите?

– Их Господь приводит. Если Он хочет, чтобы Церковь существовала и при ней велась социальная работа, то проявляет Свою волю. Чтобы люди смотрели на Церковь и как на духовную опору, и как на материальную поддержку (что происходит в последнее время), то для этого нужны люди. И если Богу надо, то Он таких людей находит и приводит к нам. Надо только оказаться в нужном месте в нужное время (смеётся).

У вас есть штатные сотрудники и добровольцы. Расскажите о них.

– В первую очередь, сестра милосердия Наталья Александровна Ульянова – она и бухгалтер, и координатор работы социального отдела, координатор грантовой деятельности приходов. Грантами также занимается руководитель воскресной школы Ольга Владимировна Мищенко. Активно работают в социальном отделе Евгения Гельцель, Ольга Шадрина, другие сёстры милосердия – все они на своём месте.

У нас сейчас 23 сестры. Я считаю, что нам расширяться не надо. Сестричество не обязательно должно бы большим – оно должно быть мобильным. Каждую сестру надо видеть, а если их будет сорок, то я, пожалуй, не смогу всё координировать.

Что же касается волонтёров, то главные наши помощники – это мужья сестёр милосердия, такие как Сергей Ульянов, Алексей Башкиров, Сергей Гельцель и другие. Они всегда готовы помочь. Это у них семейное дело, Церковь и Господь так устраивает.

Нам хочется для мужей отдельное направление служения организовать, уделить им больше внимания. Пока мы до этого не созрели, но желание есть. А сейчас они в социальных делах всегда приходят на помощь, готовы поддержать, подставить сильное плечо.

Есть волонтёры из прихожан. Они при Церкви – исповедуются, причащаются, заодно и помогают при необходимости.

Казаки тоже участвуют в общих делах. Мы вместе реализовали несколько грантов, после этого сблизились, стали, как свои. Мы стараемся, чтобы они тоже участвовали и в кормлении бездомных, и в выездах по многодетным семьям, и крестных ходах. Нам хочется, чтобы наши мальчики – воспитанники воскресной школы – в качестве примера видели мужчин, с которыми можно общаться, обсуждать волнующие подростков вопросы. Сейчас, к сожалению, дефицит настоящего мужского влияния. И то, что у нас есть казаки, которые ходят с ребятами в походы, учат военным навыкам, дорогого стоит. Казаки положительно влияют на молодое поколение

Почему Церковь помогает

Отдел, который вы возглавляете, с моей точки зрения, один из самых сильных в Курганской епархии. А почему Церковь людям помогает?

– Наша первая задача – служение храмовое, вторая – социальная. «Возлюби Бога и возлюби ближнего как самого себя». А где это может больше всего проявиться, как не в делах милосердия? Социальное служение – это тоже служение Богу, только выходящее за рамки храма. Причём здесь мы служим не только кому-то, но и себе, ведь это нашей душе полезно. Иначе как исполнять закон Божий? Как проверить себя, своё терпение, смирение?

Вы уже более десяти лет связаны с социальным служением. А меняется ли оно с годами? Сложнее ли становится или легче? Появляются ли новые направления деятельности?

– Вырастают масштабы служения. Оно захватывает всю страну и зарубежье. А толчок всему даёт Синодальный отдел Патриархии. Мы туда ездим каждый год, когда собираются представители епархий со всей страны, из зарубежья. Здесь встречаются люди, занимающиеся богоугодными делами, и друг друга заражают идеями, мыслями. Мы возвращаемся домой со множеством новых задумок, и мне иногда приходится сдерживать энтузиазм сестёр милосердия.

Мне их жалко, ведь не трудно начать новое дело, новое направление, но кто его будет продолжать, нести это послушание постоянно? У каждой из сестер есть семья, дети, родственники, требующие внимания и заботы. В Церкви мы – не для дел, а для спасения души. И чтобы не навредить, приходится их сдерживать.

Да и Господь, видя наши немощи, отводит от некоторых дел, понимая, что они нам не по силам. Например, хотели в селе Чесноки сделать богадельню – там школа освободилась, здание нам отдавали. Но владыка был мудрее нас, сказал: нет, не потянем. Мы могли взяться и надорваться, поэтому Господь нас милует и даёт то, что мы можем нести.

Не запустить душеньку

У вас были сожаления, что не остались педагогом, а выбрали священническую стезю?

– Сожалений не было. Наоборот, хочется, чтобы этот путь продолжался дольше. Я считаю, что церковная жизнь – и есть настоящая жизнь, питающая другие жизни.

Расскажите о своей мечте.

– Самая главная мечта – побороть свои страсти, свои грехи, приобрести добродетели. Но об этом можно только мечтать и просить Бога, чтобы дал на это время.

Ещё я мечтаю, чтобы службы в храме были каждый день, ведь это милость Божия! Кто вкусил сладкого, не захочет горького. Хотелось, чтобы эти мои мечты совпали с волей Божией. А остальное к этому прикладывается.

Чем любите заниматься в свободное время?

– В крестный ход ходить (смеётся). И вообще, люблю ходить. Раньше бегал, получал от этого удовольствие, бег был моим хобби. Пробежишь по лесу пять километров – эйфория! А сейчас в радость пешком пройти эту дистанцию, подышать свежим воздухом. Возможность такая есть – Введенское окружено сосновыми борами, но не всегда есть время. Прогулки по лесу – это праздник души!

Люблю рыбалку с детства. В Раково уходил на речушку на целый день, брал с собой в рюкзачке картошечки, молочка в бутылке и с утра и до вечера там пропадал с удочкой. Тяга у меня была к такому времяпрепровождению. Сейчас, если и ездим на рыбалку с друзьями, то берём с собой рыбу, там сварим уху, поедим на бережку, отдохнём на природе и довольнёхонькие едем домой.

Грибы с удовольствием собираю, азарт появляется – прошлой осенью нас с матушкой Господь сподобил много набрать.

А каково жизненное правило, по которому стараетесь жить?

– У меня, как у всех священников или у людей более-менее церковных, одно правило: стараться соблюдать мир с Богом. От этого проистекают все направления жизни. Надо иметь заботу и силы, чтобы в твоей душе не было бардака, и тогда служение в радость. А если запустишь свою душеньку, как тогда служить, какая радость может быть?

 

Беседовала Татьяна МАКОВЕЕВА

Публикация сайта Курганской епархии