Естественность жизни для достоверности изображения

В прокате идет экшн-драма «Летчик» Рената Давлетьярова. На образ Николая Комлева, в роли которого Петр Федоров, авторов вдохновили девять героев Великой Отечественной войны.

У каждого кинематографиста свой способ общаться со зрителем на трагичную и героическую тему Великой Отечественной войны. «ВМ» узнала у Рената Давлетьярова, что близко в работе ему.

— Ренат Фаварисович, как избегать чрезмерного пафоса в фильмах о войне?

— Прежде всего надо поставить себе такую цель. Ложно-плакатный пафос кажется мне пошлым. Я считаю, он обесценивает по-настоящему святую, сакральную тему Великой Отечественной войны. Если говорить о событиях, которые произошли в мире за последние сто лет, едва ли найдется что-то более масштабное, сильнее потрясшее общество, чем война. Она затронула каждую семью, хотим мы того или нет. Мне не нравится, когда принижают значение Победы. И я, по возможности, стараюсь избегать пафоса везде. Он — не то, что подходит мне стилистически.

— Что важно учитывать в современном кино о Великой Отечественной?

— Каждое поколение зрителей воспринимает киноповествование иначе, чем предыдущее. Сейчас нельзя снимать так, как это делали в 1940-е и в 1950-е годы. Прежний темп будет казаться медленным, нарушится ощущение внутреннего ритма. Современная аудитория привыкла к иной интенсивности, монтажным правилам, визуальным эффектам и даже звукам. А я хочу отметить прекрасную работу нашего саунд-дизайнера Павла Дореули.

— Компьютерной графики много?

— У нас — нет. Взрывы, да и не только они, настоящие. В целом мы отказались от чистой компьютерной симуляции, стараясь сделать кино максимально реалистичным. Графику используем как рабочий инструмент. Например, есть понятие «клининг» — когда надо убрать из кадра детали.

Допустим, самолеты летят, а на земле видна кондитерская фабрика. Или волков снимаем с тонким поводком и ошейником. Хотя бегут эти животные, естественно без привязи. Все лишнее надо стереть, нужное — доделать. «Штриховка» длилась два года. Это была сложная работа.

— Каким образом снимались воздушные бои?

— С использованием лучших современных технологий. Мы заказали специальное устройство, которое нам за огромные деньги привезли из Швейцарии. Оно крепится под фюзеляжем вертолета и может вращаться на 360 градусов, без помех камеры. Понятно, что снять крупный план артиста, который летит в самолете и стреляет, невозможно.

Петр Федоров и хотел бы полетать, но единственный, кто способен управлять восстановленным Ил-2, который мы снимали, — заслуженный летчик-испытатель Владимир Барсук. Да и сбить реальный самолет, еще и так, чтобы из него выпал человек, мы не можем. Но даже в таких кадрах мы не использовали чистую компьютерную графику, а делали совмещение реальных полетов и павильонных съемок.

— Почему не все отснятые сцены вошли в фильм?

— По моему внутреннему ощущению. Да, мы сняли эпизодов больше, чем в фильме. Многое я убрал при монтаже. Потому что в зале зрителю не должно быть скучно.

Ведь очень сложно снова вернуть внимание заскучавшего к ленте. И я решил, что не стоит людей мучить — кино вышло немногим дольше полутора часов.

— Как работали над визуальным решением картины?

— Если вы заметили, большую часть фильма герой Федорова идет по зимнему лесу — картинка из-за этого, по сути, почти черно-белая. Я хотел, чтобы зритель не обращал внимания на цвет. Был такой замечательный режиссер Алексей Юрьевич Герман. Он мне рассказывал, что войну нельзя снимать в чистом цвете.

Говорит: «Смотришь — там зеленый. Выстрел — огонь красный. А дым — черный. Это все снимаешь — получается ерунда. Нельзя вой ну так снимать».

— Вы избегаете яркости и в костюмах, и в гриме? Даже у главной героини?

— Стараемся. Отсутствие пестрого макияжа кажется мне стилистически очень правильным для нашего фильма. У нас практически нет грима.

Актрисе Анне Песковой, которая сыграла Ольгу, пришлось пять раз перекрашиваться, выводя свой привычный темно-каштановый цвет волос, добиваясь натурального. Затем, конечно, это обветренные губы, ведь ее героиня на морозе копает противотанковые рвы. Так что да, декоративная косметика на площадке была запрещенкой.

— Почему вы продолжаете заниматься кино?

— Примерно потому, почему и Комлев идет вперед. Я всю жизнь работаю в кино и не знаю ни одного нормального человека, который ушел бы из него. Представьте, что вам, взрослому, дали любимую детскую игрушку и разрешили играть с ней, не осуждая. Было бы здорово? Кино — то же самое. Ты придумываешь свою историю, играешь в нее.

И эта игра превращается в жизнь. Очень важную, с муками творчества, физически трудную. Работаешь по 12– 14 часов в день, по 6 дней в неделю, когда снимаешь фильм.

Но это — ни с чем не сравнимое удовольствие, потому что ты можешь создавать собственную вселенную. Как в «Летчике» — именно такой Москвы, людей, истории не было. Но на какой-то момент ты заставляешь огромное количество людей думать, что все это есть. На «Мосфильм» я пришел рабочим после института, и пока до сих пор в кино.

ДОСЬЕ

Ренат Давлетьяров родился 17 августа 1961 года в Астрахани. Режиссер, продюсер, сценарист, президент Гильдии продюсеров России. После высшего образования по специальности инженер-технолог, работал на «Мосфильме» на площадках таких лент, как «Асса», «Курьер» и других.

Скоро стал директором картин. Руководил киностудией «Круг». Был гендиректором Московского международного кинофестиваля. Продюсер Недель российского кино в Нью-Йорке, Париже, Берлине. Режиссер лент: «А зори здесь тихие...», «Донбасс. Окраина», «Однажды» и других.