Ожесточенная битва, в ходе которой погиб Сулейман Великолепный
В январе 1566 года, изрядно одряхлевший султан Сулейман I Великолепный, царствовавший уже 46 год, решил окончательно решить европейский вопрос, замахнувшись на Вену. Ему уже исполнился 71 год, и последнее время он только и занимался тем, что уничтожал конкурентов. Среди которых встречались и его собственные сыновья. Так что править-то султан правил, но вот достойной замены ему не было – он сам железной рукой вывел достойных и сильных.
В силу возраста, усугубленного не самой легкой жизнью, султан не имел сил даже сесть на лошадь и управлять ею. Так что главнокомандующего вывезли из Стамбула в крытой повозке. По той же причине он не мог командовать войсками, а поручил это визирю – Мехмеду-паше Соколлу, который регулярно отчитывался перед правителем и получал от того ценные указания.
Через 49 дней марша турецкая армия достигла Белграда. Здесь Сулейман Великолепный встретился с Яношем II Запольяи, который в то время правил частью Венгрии. Ему султан обещал всю Венгрию при условии, что тот согласится принять его сторону. Войска султана наметились на Эгер, и лишний союзник османам никак не помешал бы. Но тут пришла весть, что венгерский граф Никола IV Зрински (он же Миклош Зриньи) удачно напал и разгромил один из турецких лагерей. Этот граф считался местным богатым землевладельцем, ветераном приграничных конфликтов и бывалым воином. Так что турки изменили планы и решили сначала разобраться с Зрински. Чтобы купировать ненужную помеху в будущей победной кампании. Поэтому войска турок двинулись на город Сигетвар, в котором граф и укрепился.
Шансов у коменданта Сигетвара не было. Под его началом имелось 2300 хорват и венгров (венгры составляли малую часть сил графа – это были тяжеловооруженные всадники), главным образом из числа личной гвардии графа, его друзей и союзников. Сила немалая, если не учитывать, что на них шли 80 тысяч османов при поддержке 12 тысяч крымских татар и 7 тысяч молдаван. Надо отметить, что Сулейман предложил Никола Зрински перейти на его сторону, тем самым сохранив себе жизнь, власть и состояние. Но граф даже не соизволил хоть как-то отреагировать на предложение – он его просто игнорировал. И продолжал готовиться к осаде.
Укрепления Сигетвара были неплохи. По сути, это были три независимых крепости, окруженных рвами с водой и соединенные между собой тонкими мостами. Причем не взяв две первых, невозможно было добраться до центрального замка. Так что осада не обещала легкой победы. Впрочем, граф надеялся на подкрепления от своего короля. Понятно, что даже самый героический гарнизон не выстоял бы против османской армии, оснащенной осадной артиллерией и командами минеров.
Авангард турок прибыл к стенам Сигетвара 2 августа 1566 года. Защитники сдаваться не собирались, так что осада началась. Сначала турки старались взять цитадель наскоком, но все попытки штурма были отбиты. Началась планомерная осада по всем правилам – с ведением минной войны. Саперы султана подрывались под фундаменты стен и башен, крепили выработки деревянными крепями, а затем выжигали их. Что вызывало проседание грунта и, как следствие, обрушение укреплений. Время от времени проводились атаки, которые особого успеха не имели, но силы осажденных постепенно таяли. Но на предложения сдаться хорваты отвечали молчанием. Подкрепление из Вены так и не пришло.
В ночь на 7 сентября, не дождавшись капитуляции гарнизона, дряхлый султан умер. Паша, действительно возглавляющий османскую армию, решил скрыть факт смерти от солдат. Во-первых, султан умер по вполне естественным причинам, но известие это могли резко снизить боевой дух солдат. Во-вторых, исполнение необходимого в таких случаях протокола отодвинуло бы сроки решительного штурма, а к тому времени две внешние крепости стояли уже в руинах, и оставшиеся 600 защитников удерживали только центральный замок. Так что решение сначала захватить Сигетвар, а затем обнародовать факт смерти правителя выглядело наиболее здраво.
Утром 7 сентября турки начали подготовку к штурму, используя весь наличный арсенал – от мин до массированного артиллерийского обстрела. К 8 сентября от цитадели остались практически одни руины, поглощавшиеся многочисленными пожарами. Штурмовые отряды турок сосредоточились у тесного прохода перед остатками ворот. По плану они должны были ворваться в крепость и перебить оставшихся защитников. Но граф Зриньи внес свои коррективы – он велел открыть остатки ворот и пальнуть из большого миномета, начиненного рубленым железом и всяким опасным острым хламом. Этот выстрел, сделанный по плотным рядам турок, оказался на редкость удачным – примерно 600 нападающих было убито. После этого Зриньи в шелковых нарядных одеждах во главе оставшихся сил пошел на решительный прорыв, надеясь дороже продать жизни.
В графа Зриньи почти сразу попали две мушкетные пули, поразившие его в грудь. Затем третий выстрел угодил старому солдату в голову, став роковым. Точно так же погибли почти все, кто пошел с графом на последний прорыв. Кто-то попал в плен, но точное число этих бедолаг неизвестно – только четверых впоследствии удалось разыскать и выкупить из рабства (в том числе и сына погибшего графа). Еще семерым удалось прорваться и добраться до своих. Собственно, эти одиннадцать человек и есть все, что осталось от гарнизона в 2300 человек.
Тело Зриньи обезглавили – голову отправили в Стамбул как доказательство победы. Ее позднее сумели выкупить и похоронить с почестями. Тело же графа похоронил турецкий солдат, когда-то бывший невольником у графа, который обращался с ним хорошо, чем заслужил добрую славу. Венгерские источники утверждают, что перед решительным штурмом Зриньи повелел установить в руинах пороховой заряд с запалом, который взорвался, как только турки вошли в крепость. Но это скорее всего красивая сказка, поскольку подтверждения ее нет ни в одном турецком описании сражения.
Потери турок неизвестны. Но вряд ли османы взяли крепость малой кровью. Просто тогда не было привычки учитывать потери. Хотя что может значить потеря 5 или 6 тысяч человек для более чем стотысячной армии, не привыкшей считаться с подобными мелочами? Сложность оказалась в том, что теперь командующему османами требовалось согласовывать свои действия со Стамбулом. Причем не совсем было ясно, кто из претендентов на престол окажется сильнее и какие действия его в качестве преемника станут приоритетными. Так что армия вторжения ушла домой. И движение турок в сторону Вены прекратилось на доброе столетие. Правда, какое-то время венграм пришлось выплачивать ежегодную дань. Но империя османов уже дряхлела – Сулейман Великолепный сам приложил к тому руку, нещадно вырезая тех, кто мог составить ему конкуренцию.
В Европе сопротивление защитников Сигетвара почитали как величайший пример доблести и воинской славы. Кардинал Ришелье и вовсе говорил, что осада Сигетвара есть та битва, что спасла цивилизованный мир. Возможно, его оценка наиболее корректная. Хотя сложно сказать, выдержал бы слабый организм султана тягот продолжающегося похода. И не умер бы он точно так же, просто немногим позднее. Началась эпоха заката турецкого могущества.