Год с окончания войны в Карабахе: репортаж ФАН из Степанакерта

Специальный корреспондент ФАН Аббас Джума рассказывает, чем сейчас живет республика.

9 ноября 2020 года завершилась Вторая карабахская война. Вернее, приостановилась, так как все еще нет никаких гарантий, что конфликт не продолжится. В годовщину событий Нагорный Карабах посетил специальный корреспондент Федерального агентства новостей Аббас Джума.

Ничего не изменилось

Жертвами прошлогодней армяно-азербайджанской бойни стали тысячи военнослужащих и мирных граждан с обеих сторон. И, к сожалению, такой итог не стал неожиданностью для любого, кто видел хоть что-то дальше собственного носа. Реваншистские настроения, которые сегодня царят среди армян, еще совсем недавно бурлили в азербайджанском обществе. И в Баку продолжали вооружаться. В таких условиях война была вопросом времени.

И вот спустя год я вынужден сделать вывод, что ситуация практически не сдвинулась с места. Армения и Азербайджан так и не смогли договориться ни по одному важному вопросу. Главные из них — это демаркация и делимитация границ, а также мирный договор.

Люди продолжают умирать

Несмотря на то, что официально война окончилась, на днях возле Шуши азербайджанские военные открыли огонь по армянам. В Ереване утверждают, что это были мирные жители, проводившие строительные работы. В итоге один погиб, трое получили ранения. И это уже второй подобный инцидент за месяц! В октябре во время полевых работ был убит житель Мартакерта.

На таком, мягко говоря, негативном фоне лидеры России, Азербайджана и Армении готовятся провести очередной саммит.

«Мы приветствуем любое подобного рода мероприятие. Не могу сказать, что мы с нетерпением ждем этого, но мы понимаем, что это очень важно, — говорит министр иностранных дел Карабаха Давид Бабаян. — Кто не хочет мира? Но какой ценой? Повторю, для нас неприемлемо любое нахождение в составе Азербайджана. В таком случае будет либо геноцид, либо массовый исход армянского населения. Это для нас красная линия. Мы никогда не откажемся от Шуши и других территорий. Но мы реалисты и понимаем, что сейчас мы должны сохранить то, что осталось».

Город, который есть

Последний раз МИД Армении собирал журналистов в пресс-тур по Нагорному Карабаху в далеком 2019-м. Далеком потому, что все, что происходило тут до войны, воспринимается сейчас, как что-то из прошлой жизни.

С тех пор каким я только не видел Степанакерт — процветающим, воюющим, оплакивающим молодых ребят, погибших в бою. Сегодня в городе масштабный ремонт. Все в лесах — повсюду восстанавливаются пострадавшие от войны здания. Акцент делается на строительстве новых домов для переселенцев. Их, к слову, по официальным данным порядка 40 тысяч человек. 15 тысяч живут в Степанакерте и других районах, другие выехали за пределы Карабаха.

Учитывая, что с жильем была проблема и до войны, сегодня многие переселенцы оказались в катастрофическом положении — они вынуждены жить в аварийных условиях и в полной антисанитарии. Кому-то повезло больше, им предоставили гостиничные номера. Впрочем, и там жить тяжело — комнаты маленькие, а семьи большие. В некоторых по 5-7 детей.

По словам местного омбудсмена, до войны переселенцы в основном были заняты в сельскохозяйственном секторе, поэтому сейчас не могут найти работу. Живут эти люди в основном за счет государственной поддержки.

Итого

Если бы меня попросили кратко охарактеризовать итог 44-дневной войны, я бы сказал — полная неудовлетворенность. Именно она «нарисована» на лицах азербайджанских военных, стоящих у въезда в город Шуши (ныне Шуша) и наблюдающих за тем, как армяне продолжают ездить из Армении в Степанакерт и обратно. Но и армяне, проезжая этот отрезок пути, не могут без боли взглянуть на потерянные земли.

«Мы потеряли около 80% территории, понесли невосполнимые людские потери. Но все-таки мы живы, и даже в таком состоянии мы представляем геополитическую важность, — подчеркивает глава МИД Карабаха Бабаян. — Мы здесь существуем, и не будь здесь нас, следующая битва будет на Куликовом поле. Экспансия продолжится, и ее целью является именно Россия. Так что мы по-прежнему сохраняем геополитическую субъектность».