Продолжение романа Андрея Угланова «Пробуждение троянского мустанга»

«Аргументы не­дели» публикуют очередной отрывок из авантюрного романа Андрея УГЛАНОВА «Пробуждение троянского мустанга». Предыдущий отрывок можно прочитать в «АН» №42. Если хотите узнать, как развивались события дальше, – приобретайте книгу и смотрите сериал на YouTube-канале #ЗАУГЛОМ. А пока напомним, что в предыдущих главах спецслужбы двух стран – КГБ СССР и ЦРУ США в начале 70-­х годов прошлого века начинают тайную операцию по перестройке своих политических систем. Юрий Андропов выбирает своим орудием Михаила Горбачёва. В США – это молодой перспективный политик Трамп. В КГБ придумали, как сделать их родственниками через сироту Андрея Разина, чей дед и дед американца были родными братьями – немцами, один из которых погиб в 1943 году в Крыму, а другой – эмигрировал в Америку. Но сирота и миллиардер об этом ничего не знают. Чтобы родство Трампа и Горбачёва состоялось, сменщик Андропова в КГБ Виктор Чебриков принимает идею участника операции – Олега Калугина поженить Андрея и дочь Горбачёва Ирину. Калугин находит в архивах спецслужбы ГДР Штази документальное подтверждение того, что Андрей Разин – внук погибшего в Крыму гитлеровского офицера Трумпа, родственника американца Трампа.

В предлагаемом отрывке действие происходит в Одессе в гостинице «Большая Московская» и её окрестностях.

Напоминаем, что все события, имена и названия полностью вымышлены. Действие романа «Пробуждение троянского мустанга» происходит в других галактиках или в параллельной реальности.

Жара в городе белых акаций не спадала даже к ночи. Из окон третьего этажа номера люкс самой шикарной одесской гостиницы «Большая Московская» открывался чудный вид на городской парк и море. Малолетки из «Ласкового мая» жили здесь в соседних номерах строго по двое. В коридоре дежурил милиционер. Андрей и Роман устроились в люксе. Они быстро освоили основы советского эстрадного бизнеса. Главное в нём – неучтённые билеты и левые концерты. Глядя на Леонарда Льва, продюсера Вилли Токарева, они тоже стали называть себя продюсерами. Во всяком случае, на визитных карточках, что вошли в моду вместе с началом перестройки, у одного значилось «Андрей Разин. Руководитель музыкального коллектива «Лаковый май». Продюсер». У второго – «Роман Абрамович. Финансовый директор музыкального коллектива «Ласковый май». Продюсер».

Им нравилось это слово. Они поняли его смысл не в поиске денег для существования сиротского коллектива, а в заколачивании лавэ. Токарев оказался для них «золотой коровой». На его концертах они испытали разрешение Министерства культуры СССР печатать собственные билеты. Такого не было ни у кого. Всем государственным концертным организациям (а других не было) билеты печатались в типографиях Гознака. Но неведомая сила продолжала вести их по жизни, рассыпая налево-направо индульгенции. Девять миллионов серо-голубых бумажек с серийными номерами Андрей напечатал в рязанской типографии. Оставалось поставить на поток их продажу. Виля Токарев оказался для этого воистину подарком богов. Пять, а где и двадцать тысяч зрителей приходили на стадион за один концерт, и каждый менял настоящую трёшницу на кусок бумаги. Таких концертов в день было не меньше трёх. Поначалу Рома складывал деньги в коробки из-под обуви, затем в большие картонные коробки из-под консервов и тушёнки. Когда дошло до мешков, стало понятно – с деньгами нужно что-то делать. Иначе придётся нанимать грузовик, чтобы возить за собой тонны купюр. В сберкассу обращаться не хотелось.

Проблема становилась всё более жгучей. Жить в набитом деньгами номере гостиницы становилось опасно. А мешки всё росли в объёмах и количестве. Роман предложил обратиться за советом к Иосифу Кобзону. Тот давал концерты здесь же, в Одессе, и каждый вечер, к ночи, приходил в ресторан при «Большой Московской». Здесь они сидели до утра с Леонардом, Вилли, Бруновым и Кроллом. К счастью, и Андрюша знал Иосифа Давыдовича. Их ещё в Москве познакомила Алла, не забыв сказать, что это будущий зять Михаила Сергеевича.

Совет Ромы Абрамовича оказался очень кстати, когда всё пространство под кроватями, шкафы и ванная с туалетом в их номере оказались плотно забиты мешками с деньгами. Дождавшись вечера, Андрей спустился к входу в гостиницу. Прождав какое-то время, он увидел вышедшего из такси короля советской эстрады. Стеснительным он не был никогда, поэтому не задумываясь подошёл к Кобзону, перехватив его у входа в ресторан. Несмотря на жару, тот был в белой водолазке, подчёркивающей копну его мелких кудряшек, американских джинсах «Леви Страус» и белых лакированных ботинках. Память у Иосифа Давыдовича всегда была дай бог каждому. Он сразу вспомнил Андрея.

– Привет, бандит! – огорошил он Разина, как только тот возник перед ним из темноты.

– Шо вы так, дядя Иосиф? Мухи в жизни не обидел! – Андрей знал, когда можно прикинуться казанским сиротой.

– Не просто бандит, а с большой дороги. Тебе кто разрешил билеты печатать? Ты ж никто! – Иосиф Давыдович всегда отличался тем, что говорил правду в лицо любому.

– Мы детдомовские. – Андрей успокоился и перестал нервничать. Кобзон не послал его с первой секунды, уже хорошо! – Министр культуры Советского Союза Василий Георгиевич Захаров учредил студию для одарённых детей-сирот. Бюджет не дал, разрешил печатать билеты. Вы разве не знали?

– Был такой местный жулик. Остапом Бендером звали. Тоже бедными сиротами прикрывался. Ты, смотрю, ещё гаже. – Кобзон поджал нижнюю губу, давая понять, что говорить не о чем. Связываться с напёрсточником, даже если он задурил голову бедной дочери Генсека ЦК, ему было ни к чему. И без такой лафы, как собственные неучтённые билеты, Иосиф Давыдович давно пользовался «цеховыми» законами и жил абсолютно безбедно. Мало того, давно был не просто уважаемым человеком, а третейским судьёй в спорах между остальными уважаемыми людьми по обе стороны закона.

– Дядя Иосиф, всё же дайте совет, – настойчиво продолжал Андрей. – Неужели откажете сироте?

– Это денег стоит, – ответил Кобзон исключительно для того, чтобы «бандит» отвязался побыстрее.

Он поглядывал по сторонам, ожидая Леонарда и его бригаду.

– Скажите сколько? – «бандит» уцепился за слово. Главное теперь не дать авторитетному музыканту уйти. – Коробку из-под обуви с трёшницами? Картонный ящик с пятёрками или почтовый мешок с червонцами?

– Коробку из-под обуви с «катями», – отрезал Иосиф Давыдович и вопросительно посмотрел на Андрея.

«Бандит» его понял: «катя» – это купюра в сто рублей с красивым Лениным и гербом СССР, которую и в глаза-то многие не видели.

– Иосиф Давыдович, «катями» за билеты в этом городе не расплачиваются. Только завтра в сберкассе поменяю. Коробку сюда же вечером принесу.

– Принесёшь, тогда и поговорим! – бросил небрежно «дядя Иосиф» и отвернулся.

К нему подходили Вилли с Леонардом Львом, или, как его называли в Киеве, откуда он был родом, – Лёней Усатым. Они небрежно кивнули Андрюше и втроём с Кобзоном скрылись в ресторане.

На следующий день поздним вечером Андрей вновь ждал директора «Москонцерта» «дядю Иосифа» на том же месте. В руках коробка из-под обуви. В десяти метрах под старой акацией маячила фигура его компаньона – Ромы Абрамовича. Кобзон пришёл. Белую водолазку сменила гавайка с разноцветными попугаями. Такую можно достать только у фарцовщиков на Беговой в Москве или здесь, в Одессе, на Привозе, у контрабандистов.

– Ну что, бандит! Принёс? – спросил он без приветствия.

– Вот, – ответил Андрей и протянул знаменитому певцу коробку.

Тот приоткрыл крышку, приподнял перевязанную нитками стопку купюр из верхнего ряда. Рядом и под ней лежали такие же. Он провёл пальцем по краям стопок, послушал шуршание, даже понюхал.

– Здесь сто тысяч, Иосиф Давыдович. – «бандит» ждал приговора.

Кобзон продолжал держать коробку, словно взвешивал её содержимое, о чём-то размышлял.

– Ты серьёзный пассажир! – «Дядя Иосиф» закрыл коробку и отдал её Андрею. – Коробку забери, мне не нужно. Своего хватает. По поводу совета – это смотря сколько лавэ ты работаешь за концерт.

– Иосиф Давыдович, моя доля «угол» от кассы. Цены и вместимость стадионов вы знаете. Просчитать легко. Коробок уже не хватает.

«Углом», или четвертью, обозначались двадцать пять процентов. Посчитать выручку и вправду было несложно.

– Слушай сюда, – начал Кобзон. – Здесь, в Одессе, на Привозе, работает антиквар. Зовут Коля Горбачёв, как твоего будущего родственника. Можешь привет от меня передать. Он лавэ примет. Бывай здоров!

Кобзон направился в ресторан, где его ждали. От акации к Андрею метнулась тень.

– Почему коробку не взял? – шёпотом спросил Роман.

– Размер не его, – напугал Андрей друга-продюсера.

– Вот сволочь! Ста тыщ мало! – Роман начал лихорадочно чесать репу.

– Да шучу я, успокойся. Деньги не взял. Сказал, свои девать некуда.

Роман сел на корточки, обхватил голову руками и процедил сквозь зубы:

– Чего я в детдоме тебя не задушил, когда ты спал?

– Ещё успеешь, – Андрей закончил шутить. – Дядя Иосиф барыгу на Привозе нарисовал. Работает в комиссионке. Продаёт настоящий антиквариат, брюлики. В общем, завтра к нему.

Уважаемые читатели романа «Пробуждение троянского мустанга»! Вы можете посмотреть первые десять серий первого сезона сериала, снятого автором романа Андреем Углановым.
Для этого нужно: 
1. Включить компьютер.
2. Вбить в поисковом окне YouTube: «Пробуждение троянского мустанга».
Исполнитель главной роли, музыкальный и литературный редактор – главред еженедельника «Аргументы недели». Счастливого просмотра!